"Лолита" еще не была готова, а Владимир Набоков уже понимал: роман получается провокационным и скандальным. В какой-то момент он даже подумывал уничтожить рукопись, но жена отговорила. Посещала мысль о псевдониме, благо опыт скрываться под чужой фамилией (Сирин) уже был. Но потом Набоков решил выступать с открытым забралом, правда, где именно выступать

Олег Митяев рассказывает:

Выступал как-то в серии концертов, что называется, на разогреве у Булата Окуджавы. А у меня тогда было всего три песни. "Родильный дом", "В осеннем парке" и "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались". Он пять концертов выдержал, стоя за кулисами, а потом взял меня за локоток и сказал:

— Олег, вот у вас там такая рифма Антон и дом. Вот, как хотите, но это — не рифма. Вот, ну, Петром и дом — ещё туда-сюда...

Вот... И я пошёл вечером, поработал... И на следующий концерт уже... Окуджава стоит в кулисах...

Я:

— Петром

И Окуджава говорит администратору:

— Эту песню мы вдвоём написали.

Фридрих II, прусский король, живший в восемнадцатом столетии, считал себя просвещенным монархом. Однажды он решил проинспектировать столичную тюрьму и в сопровождении свиты отправился осматривать камеры с заключенными. Узники один за другим падали на колени перед монархом, описывали свои злоключения и, разумеется, настаивали на полной своей невиновности.

Однако один заключенный ни на что не жаловался и не протестовал. Это возбудило любопытство короля, который произнес:

— Эй, ты!

Заключенный поднял голову:

— Да, ваше величество.

— А как ты оказался за решеткой?

— Осужден за вооруженное ограбление.

— Признаешь свою вину?

— Конечно, признаю. Я полностью заслужил это наказание.

Ударив тростью о каменный пол, Фридрих приказал:

— Начальник тюрьмы! Немедленно освободить этого человека. Его нельзя держать здесь, иначе он может дурно повлиять на всех этих честных, добрых и невинных узников...

В конце XIX века английский физик Уильям Томсон, будущий лорд Кельвин, изобрел новую разновидность морского компаса.

Томсон хотел продать свой патент британскому Адмиралтейству, однако чиновник, который принимал решение, сказал: "Компас выглядит недостаточно надежным для использования на военных кораблях".

В ответ изобретатель, не говоря ни слова, швырнул компас в стену, подобрал с пола и вернул на стол. Компас работал по-прежнему. Возражение было снято, и вскоре на всех британских кораблях появились компасы модели Кельвина.