я, и слышу: "платформа ЗИЛ, осторожно, двери закрываются". Я, естественно, подрываюсь и лечу к дверям. В тамбуре меня встречают две тёмные личности, приблизительно в моём состоянии, и задают извечный вопрос по поводу "закурить". А мне-же надо успеть выйти! Одна фигура получает ногой в пах, вторая кулаком в душу, и я вываливаюсь на платформу. Двери закрываются, и моя правая нога оказывается зажатой в железные тиски в районе щиколотки. Вытащить я её не могу, т. к. ботинок явно больше образовавшейся щели. А поезд поехал...

Тащит поезд меня по платформе, я пытаюсь встать на ноги, и при этом размышляю: время первый час ночи, машинист наверняка в зеркало не смотрит, да и стоп — кран дёрнуть некому. Оба забулдыги из тамбура куда-то свалили — через окно видно.

Кое-как удалось таки встать, а потом, прыгая на одной ноге за ускоряющимся поездом, уцепиться руками за углубления в двери. Провисел я снаружи до следующей остановки, а там двери открываются с другой стороны. Поехал дальше. Столбы телеграфные пролетали мимо моей головы со страшной скоростью. И когда поезд перед Павелецким на мосту стал притормаживать, я вытащил — таки ногу из ботинка, и спрыгнул с поезда. Но ботинок-то в вагоне! Бегу я за поездом и думаю — вот придурок, надо было до вокзала ехать. Не очень-то приятно, — в одном ботинке да по острому гравию ж/д. полотна.

Догоняю поезд уже на Павелецком, благо после моста у него скорость небольшая. И вижу, — по платформе прогуливается мент с дубинкой в форме муниципала. А я датый, без документов, в одном ботинке. Павелецкий вокзал, полпервого ночи. Залезаю под платформу и отсчитываю вагоны, ищу ботинок. Поднимаюсь в щели между электричкой и платформой (высовываю голову) и вижу, вот он стоит, родименький, правый. Прямо в дверях. Беру его зубами, — руки-то заняты — за платформу держусь. Поворачиваю голову- и вижу ещё два ботинка. Уже ментовские. В общем просидел в обезьяннике два часа, всё правоту свою доказывал. Менты хохотали до упада. Поэтому, наверное и отпустили.