одетого в кумачовую тужурку, показалось вдали на берегу. Оно то высовывалось из кустов, то исчезало, чтобы вынырнуть на миг в другом месте. С каждым разом ко мне всё ближе с довольно приличной скоростью, так что я стал беспокоиться за судьбу оставленных на берегу вещей, поплыл к ним. Но что это могло быть помимо НЛО, разум мой встал в тупик. Собака в принципе способна бегать с такой скоростью, но не подпрыгивая же постоянно выше человеческого роста. Ярко-красные птицы калибром с индюшку в среднерусских широтах крайне редки.

Самым догадливым читателям и любителям детективов предлагаю в конце этого абзаца зажмуриться, представить картину и выработать свою гипотезу. У меня их мелькнуло несколько, пока я плыл к берегу, но все они рухнули по очереди в процессе продвижения объекта. В сумме он проделал метров двести примерно за минуту-полторы, двигаясь по весьма извилистой траектории, но и не отдалясь особо от берега. Наружу высунулся за это время раз пять.

И вот я добрался наконец до амбулы. На тропе надо мною пронеслась на велике жизнерадостная бабулька, а к бамперу был ее привязан красный воздушный шарик на длинной нитке. Стали понятны ее маневры — рулила под самыми высокими ветвями меж далеко стоящими дубами, чтобы не проколоть шарик. А не падает он потому, что надут то ли водородом, то ли гелием.

Но далее пошло опять непонятно. Проехав еще метров двадцать до соседнего спуска в воду, она остановилась, скинула одежду, оказалась уже в купальнике. Привязала шарик к небольшому камню и зашла с ним пешком в воду на глубину примерно по грудь. Брела довольно долго, там место мелкое. Уронила камень, оставила шар парить высоко над водами, и вернулась обратно на берег. Вскоре от нее клубами пошел пар и дым — это она откупорила термос и налила чай себе в кружку, попутно закурив сигарету. Закуталась в громадное мохнатое полотенце, как в плед, и замерла, любуясь на шарик.

Трогательная догадка вспыхнула у меня. Эта старушка любит встречать солнце на рассветах! Но в это пасмурное утро светило так и не пробилось сквозь тучи, вот она и привезла своё, искусственное. Установила примерно в том же месте, откуда из-за леса в самом деле выбирается иногда настоящее солнце. И даже угловой размер шарика с берега был примерно тот же. При виде его в самом деле стало как-то теплее и в теле, и на душе. А методом наматывания-разматывания нитки вокруг камня, периодическим перемещением камня по дну можно очевидно имитировать даже продвижение солнца по небосклону, просто попутно с купанием.

Я подошел к ней, приветствовал и поделился своей догадкой. Она долго смеялась, но правда оказалась еще смешнее!

Оказывается, шарик на камне — это ее буй. Когда-то в детстве, я так подозреваю где-нибудь в 1950-х или еще раньше, она купалась в пруду и запуталась ногами в густых водорослях. Запаниковала, забилась, нахлебалась воды. И натурально утонула - то есть ее потерявшую сознание вытащили и откачали подруги.

С тех пор, выбираясь куда-нибудь поплавать, она сначала обходит дно и ставит свой буй на глубине, где утопнуть невозможно.

Вроде бы идиотская привычка, но она жива и в прекрасной физической форме. Не каждый молодой пустится купаться при температуре воды и воздуха где-то +10С. А сколько смельчаков утопло сдуру или спьяну даже в жару. Всё-таки есть в этой бабульке своя мудрость!

женоненавистнической мразью. И ведь такие авторки, докторки, комментаторки, бухгалтерки, пилотки и, прости господи, даже коучерки множатся с каждым днем. А для меня использование невменяемых феминитивов — маркер невменяемого человека. И сейчас объясню почему.

1. Поскольку любительши феминитивов родной язык не знают от слова "совсем", то для создания женских форм берут, обычно, самые неподходящие суффиксы. А наш язык устроен так, что за этими самыми суффиксами исторически закрепились негативные оттенки. Например, если про тетеньку говорят "доктор", то это уважительно. Если "докторша" или "врачиха" — пренебрежительно. Если "докторица", то свысока, часто, подчеркивая возраст и отсутствие опыта. Если "докторка", то, значит, русский язык не родной. В то же время учитель или учительница — уважительно, а училка — пренебрежительно. Это не надо объяснять людям, у который русский язык — родной. Не понимают этого только авторки. Потому что идиотки.

2. В нашем языке исторически сложилось множество феминитивов. Но создавали их не авторки и, поэтому, звучат они прекрасно. Не стюардка, а стюардесса. Не императорка или императорша, а императрица. Не королька, а королева. Не князька, а княгиня. Многие не знают, но даже у слова "кавалер" (применительно к орденам) есть феминитив. И это не кавалерка, не кавалерша и даже не кавалерица, а, сюрприз, кавалерственная дама! Вдумайтесь, насколько это красиво звучит! Песня! А еще иногда их любимый суффикс "к" превращает слово в нечто совсем другое. Например, "пе[тух]" — человек, а "пе[тух]ка" — шапка. И с пилотом ситуация такая же. Как быть? Придумывать пе[тух]иц и пилотинь?

3. Кривые феминитивы — это насилие над языком. Для любого культурного человека, знающего русский, хотя бы, в рамках школьной программы по литературе, они выглядят чужеродным элементом, который дико режет глаз. Читая, об них всегда спотыкаешься. И это раздражает.

4. Любительки феминитивов говорят, что очень важно подчеркивать пол в профессии. Ведь это признак равноправия с мужчинами! Но признак равноправия с мужчинами — делать работу так, чтобы было не ясно, кто ее сделал. А показательно ставя на первое место пол, они в рупор орут "я тетенька! "Они задвигают на второй план свою профессию, в которой, якобы, хотят быть наравне с мужчинами и изо всех сил орут о своей половой принадлежности. Более того, феминитивы в нашем языке очень часто используются как раз для того, чтобы специально указать на профнепригодность человека или пренебрежение. Да-да, назвать женщину "адвокатшей" — это не уважительное подчеркивание пола, а, фактически, оскорбление. Поэтому всех нормальных тетенек корежит от феминитивов. Но тем, кто языка не знает, этого не объяснить.

5. В русском языке у профессий нет пола. Они все, за редким исключением, униceкс. Поэтому куча дяденек без проблем работают судьями, баристами, среднеполыми сомелье и даже, о ужас, проститутками. Никто еще в здравом уме не называл себя "судь".