Тут мощный старик зашевелился и сам себе произнес:

— Эх 1967 год, было время... как жизнь летит...

Я:

— А что за время было в 67-м году..?

— О, ну что ты — это был грандиозный год. Мы работали над проектом по созданию цветного телевизора.

Меня вызвали в ЦК и поставили задачу: "В юбилейном году изготовить 50 лучших в мире цветных телевизоров, с пожизненной гарантией и только из советских комплектующих. Через два месяца, повезете их в Канаду на международную выставку.

Все.

Время пошло, желаем удачи".

Я вышел в полном отчаянии. Задача, мягко говоря, нереальная, а уж про пожизненную гарантию и говорить не приходится.

Мы днем и ночью лихорадочно трудились: сначала выходило, что если заменить все французские детали на аналогичные наши агрегаты, то телевизор должен быть размером с автобус и потреблять он будет 3, 5 киловатт. Потом вроде бы нащупали путь, как все впихнуть в обычный корпус, но время вышло. Мы не успевали.

В ЦК нам намылили холку, мол, как вам не стыдно...? Мы ведь уже пообещали иностранным товарищам! Заранее распродали все 50 экземпляров, а вы!!! Вот что – пока будете плыть до Канады, у вас еще неделя, там прямо на корабле все и доведете до ума. А не успеете — положите партбилет на стол.

Днем и ночью всю дорогу мы собирали 50 чудес советского телевизоростроения. Но собрать – полдела, они же гады не хотели работать: у одного через полчаса терялось сведение лучей, у другого пропадала зеленая или красная пушка, у третьего выгорал кинескоп, а четвертый вообще чуть не поджег пятый и шестой, а заодно и весь корабль.

Завтра должны прибыть и я с борта честно сообщаю в Москву: Извините, не работают наши юбилейные товары тчк.

Из Москвы задают вопрос: Вы сможете сделать всего один работоспособный телевизор с Французскими деталями внутри?

Отвечаем, что можем, но ведь задача стояла - только из советских деталей и 50 штук...

Из Москвы ответили: "Не ваше дело! Сделайте один и держите его на корабле. Остальные недоделанные загружайте в контейнер и везите на выставку... "

Нам всем было очень стыдно, в последнюю ночь красиво упаковали 50 наших

"гробов" и с ужасом размышляли о людях, которые их уже купили за валюту.

Назревал международный скандал...

Наутро прибыли в порт и началась разгрузка корабля.

Дошла очередь и до нашего горе-контейнера. Кран поднял его высоко-высоко над землей и, вдруг, что-то случилось... контейнер с высоты девятиэтажного дома обрывается с крюка... и с грохотом падает вниз.

Ура!!! Как же нам повезло! Подарок судьбы!

Руководство порта долго извинялось и заверяло, что у них это первый случай за двадцать лет...

По страховке Советскому Союзу заплатили большие деньги за гибель

"уникального товара". Перед покупателями мы чисты, а на выставку пришлось поставить один единственный телевизор оставшийся на корабле, хоть из французских деталей, зато работал...

По возвращению в Москву нас даже особо не ругали.

Есть в жизни счастье.

—————

Вечером я позвонил Старому КГБшнику Юрию Тарасовичу и рассказал ему эту историю.

Он помолчал и ответил:

— Подробностей я конечно не знаю, но бьюсь об заклад, что тот портовый крановщик, с тех пор мог еще долго не работать и ни в чем себе не отказывать.

Такие вещи наша разведка оплачивала очень щедро...

заливе дней пять подряд. На пятый день, когда мы купались и загорали, на горизонте появились быстро растущие грозовые тучи. Народ, увидев их, быстро-быстро побежал с пляжа на станцию, к электричке. Гроза началась в момент ожидания поезда, но через 5 мин электричка пришла, и мы забились в вагоны. Не совсем, как сельди в бочке, но близко к этому. При этом, гроза продолжала бушевать, а станции на пути нашем еще оставались, и на каждой из станций в каждый вагон нашей электрички норовило втиснуться еще 200-300 человек. Через пару-тройку станций где-то рядом ударила молния, и электричка остановилась, от слова "совсем".

Машинист всех "успокоил" (через полчаса ожидания, стоя в битком набитой электричке, при температуре воздуха +30 С и полностью закрытых окнах, ибо за окнами — ливень), что никому ничего не известно, почему мы стоим, но "напряжения нет". Еще через час (а мы все стоим...) машинист сказал, что молния попала в трансформатор на подстанции.

Тепловозы начинают растаскивать отдельные поезда, из которых электрички имеют минимальный приоритет (сначала скорые, потом вагоны-холодильники, потом пассажирские поезда, потом грузовые без скоропортящихся грузов, а уж потом — электрички).

Выяснилось, что поезд наш стоит на насыпи высотой метров 6. Машинист сказал, что ни фига не будет двери народу открывать: "Вы тут все покалечитесь нах... , а мне отвечай... "Еще через час кому-то стало плохо, сначала искали по вагонам врача, врач "по головам" протиснулся к человеку, кажется, с сердечным приступом, еще полчаса — и нашли нитроглицерин у кого-то через 4-5 вагонов, передали. Вызвали "скорую".

Скорая приехала в чистое поле, рядом с нашей насыпью. 5-6 мужиков помогли спустить пострадавшего с приступом к "Скорой".

Оказалось, что спуск с 6 метров — не так страшно. И народ, уломав машиниста, начал рассасываться из электрички. В итоге, на ближайшую станцию (где жило в общей сложности человек 200) пришло по дороге нестройной колонной порядка 2 тыс человек. Думаю, таких колонн там с финской войны не видели.

В течение 15 мин на станции был выпит полугодовой запас спиртного в местном магазине (единственном). Хлеба, консервов "завтрак туриста" и прочих "деликатесов развитого социализма" хватило еще минут на 20, причем, еще оставалось множество страждущих, коим ничего съестного не досталось, не говоря про горячительное.

С той станции, помимо поездов (их потом не было около суток) ходили в Питер автобусы. Три раза в день, мест на 50 каждый. Следующий ожидался через час, и этого 50-местного автобуса ждало почти 2 тысячи человек... Я представил себе то "мочилово" и пошел искать трассу, уточнив направление у местных.

Всего полтора часа пехом по обочине — и я уже голосую на трассе.

Водитель автобуса "Выборг-Ленинград" с удовольствием посадил в свой пустующий автобус человек 20 с нашей многострадальной электрички. Часам к 8 вечера я был у себя в гостинице "Речная".

Как говорится, "усталые. но довольные возвратились мы домой".

тут уже много месяцев, пас внуков, охранял черногорскую квартиру сына и тосковал по России.

В долгу он тоже не оставался — делился своими историями. Старинными, из прошлого тысячелетия и совсем свежими.

Одну из них я и попытаюсь сейчас описать, опуская с вашего позволения некоторые интимные подробности, впрочем, вы их вполне можете домыслить и без меня.

История эта произошла пять лет тому назад с дедовой соседкой из Челябинска, они живут на одном этаже.

Очень недурна собой, тридцать с хвостиком, зовут Тамара, не замужем, растит мальчика и девочку.

Итак, пять лет назад Тамара оставила на бабушку совсем тогда еще маленьких детей и впервые в жизни отправилась отдыхать к морю за границу.

Половина отпуска пролетела ярко и неудержимо как шаровая молния.

Еще одна несчастная неделька и опять в родной Челябинск к деткам.

Но вот однажды вечером, когда Тамара как всегда бессмысленно и самодовольно прогуливалась по набережной, рядом с ней нарисовался моднопахнущий мужичок.

Лысоватый, но в то же время с игривой косичкой, не сказать, чтобы красавец, но вроде симпатичный и нестарый еще. Фигура правда никакая: маленький и толстоватенький, даже ниже Тамары, и это при ее-то не гигантском росте.

Мужик улыбнулся, выдал дежурный комплимент и попросил сигарету.

Остановились, закурили, разговорились.

Мужик оказался москвичом. Веселый такой, на любую тему у него имелся свежий анекдот. Складно рассуждал о моде, искусстве, о политике. Потом этот тип откуда-то приволок гитару, привел Тамару к морю и до утра мурлыкал ей грустные песни о несчастной любви.

На второй день, когда они опять встретились и Тамара предложила сходить в кафе, мужик признался, что в его жизни все совсем не просто — на последние деньги приехал отдохнуть, а дома ждут большие проблемы: с работы уволили, бывшая жена из дома выгнала, жить негде, да еще и алименты на нем висят. Одним словом – думал, что в судьбе началась черная полоса, а оказалось, что это была белая – черная еще только на подходе…

Так что — в кармане ни рубля, ни цента, ни евро-цента, только фантик от конфетки и обратный билет до Москвы.

Женщина тяжело вздохнула, злясь на свое умение притягивать подобных кавалеров, но делать нечего, пожалела и повела поить и кормить за свой счет. Мужик–то вроде не поганый, душевный, хоть и альфонс.

Каждый раз, когда женщина за что-нибудь платила, кавалер отводил глазки, видно было, что ему очень тяжко и от стыда хочется спрятаться за пальму.

Так и закрутился у них какой-никакой роман – дурное дело не хитрое.

Днем вместе плавали, загорали, а вечерами Альфонс пел песни под гитару, Тамара его поила, кормила, да и спать у себя в номере укладывала.

Вот в предпоследний вечер они гуляя заглянули в местный ювелирный магазинчик.

Тамара выбирала себе какую-то бижутерию, а ее толстячок вдруг уткнулся в витрину и говорит:

— Тамуся, кошечка моя ненаглядная, посмотри какая золотая цепочка. Плетение оригинальное. Тоненькая и совсем не дорогая.

Как бы мне хотелось, чтобы ты мне ее подарила…

Ты не подумай, я и так благодарен судьбе за встречу с тобой и никогда тебя не забуду, но если бы у меня от тебя осталась эта маленькая, золотая цепочка, как символ наших…

У Тамары глаза покинули свои орбиты и даже попытались залезть на лоб и неудивительно – это была неслыханная наглость.

И так из-за того, что она целую неделю содержала этого поросенка, ей не удалось накупить подарков домой, а тут еще…

Но он подлец так умоляюще смотрел… И Тамара сдалась, ругая себя и скрипя зубами купила таки цепочку этому альфонсу…

Как только мужик надел на шею выклянченную золотую безделушку, он хотел сказать что-то типа — "спасибо", но не сумел, разрыдался и не прощаясь ушел.

Вечером он неожиданно ввалился к Тамаре в гостиницу со снопом роз в товарных количествах и сказал:

— Тамусечка, завтра ты уедешь и мы с тобой больше никогда не увидимся, но ты даже не представляешь, что ты для меня сделала. Для всех вокруг и особенно для женщин я всегда был золотой рыбкой. Они смотрели сквозь меня и видели только мой кошелек, облизывались, делали преданные лица, клялись в вечной любви, становились на цыпочки, а сами ждали: цацки, бибики, луну с неба и хрен знает чего еще…

Ты единственная женщина, которая уж точно ничего от меня не хотела, даже наоборот, от себя последнее отрывала.

Ты видела во мне просто человека, мужчину, веселого парня играющего на гитаре и я тебе за это бесконечно благодарен.

…Этот московский "Альфонс" с женской цепочкой на шее, подарил Тамаре… квартиру в Черногории и теперь она с мамой и детьми, по три летних месяца живет на одной лестничной площадке с моим новым знакомым дедом…