следующий день сообщение по радио, мол, на "Салют-7" запузырили очередных счастливчиков. Крч, объект нев[ида]нно страгетический, а посему и на батиной ракетной базе всё было строго. Увольнений не давали вообще, а на фиг они нужны, когда степь, да степь кругом. Ну, дадут увал, чё с ним делать, идти верблюдиц пасти?

Ближайший населённый пункт, был достаточно далеко, зимой было дико холодно, летом дико жарко, весной из нор выползали ядовитые гады, поэтому идиотов ходить в самоходов было мало.

Однако папан не унывал. А чего унывать? был он водилой на каком-то армейском грузовике, может "Урал", может "Шишига", не важно. Ну, и вот как-то вёз с какого-то продовольственного склада консервы. Сгущёнка, там, килька в томате. Под кузовом у машины был здоровенный ящик для инструментов, который в тот момент по счастливой случайности (всё-таки есть Бог на свете!) был пустой. Свято место пусто не бывает, поэтому ящик был забит по самые гланды тушёнкой и прочей хренью. В конце концов, везлись консервы для кого? Для солдат. А батя, кто, хрен баламутный?

Значицца, папаша привёз консервы в родной взвод и гордо засветил своё богатство сослуживцам, мол, теперь у нас есть НЗ, голодать не будем.

Сослуживцы возрадовались, но старый воин дедушка (мм, не помню имени, мож батя вообще не говорил) имел своё мнение. Сныкать такой запас всё равно некуда, либо пропадёт, либо всё должно быть съедено прямо сейчас, что чревато, если у тебя желудок не железный. Проверять никто не хотел.

Однако решение было принято. Мудрый старый безымянный дедушка (вечная память неизвестным героям!) выдал бате здоровульную стеклянную бутыль на 50 литров и казаха-толмача из личного состава взвода с целью обменять консервы на бухло в том самом ближайшем населённом пункте. Бате до дембеля было далеко и с дедушкой он спорить не стал.

В населённом пункте дело пошло на удивление хорошо. Народ там был полудикий, консервы уходили влёт, правда по демпинговым ценам, цейтнот всё-таки. Была, правда одна проблема, водки "Столичной" и других бородатых брендов в селе не было. Всё бухло в основном состояло из пойла по дедушкиным рецептам. Дедушки у аборигенов были разные, следовательно, рецепты тоже. На самых разных сельскохозяйственных культурах, от картофеля, до вина. Иногда попадалась бутылка "Жигуля" или молдавского вина. Батя и казах-переводчик великодушно не дискриминировали горючее, разве что, Талгат дегустировал из каждой бутылки по глотку, чтобы хитрожопые туземцы не втюхали защитникам Родины верблюжью мочу. Пройдя тест на пригодность, жидкость сливалась в бутыль.

Вскоре бутыль была полной, ящик с консервами пуст, а Талгат-дегустатор в говно пьян. Как сказал бы Задорнов, смеркалось. Закинув казаха в кузов, и аккуратно закрепив бутыль рядом с собой, батя поехал в часть, ласково поглаживая её рукой и слушая, как Талгат на каждом повороте бьётся чем-то (скорей всего башкой) о борт.

Ну, вы поняли уже, что дальще было, да? Истоковавшийся по алкоголю взвод выжрал бутыль, не нюхая, и не смущаясь стрёмным запахом.

Такого бодуна Россия, Казахстан и все союзные республики ещё не знали.

Да и весь остальной мир тоже. На утреннем построении стоять не мог никто. Головы гудели, глотки пересохли, а глаза прямо-таки излучали вселенскую тоску. Взвод был вы[дол]бан и высушен, но батю никто не сдал.

Пы. Сы. Через какое-то время, но уже за какую-то другую историю с бати сняли ефрейторские лычки. Он так и не признался за что. Как-нибудь ещё раз его напою и выпытаю.

капустника ему накрыли стол с грибочками, индейкой, коньяком и конфетами "Коровка".

Рядом с собой за стол Сафонов усадил курсантку Лену (была у нас пара горячих девчонок на военке!) и часа полтора очень мило с ней беседовал.

Не подумайте чего плохого — генерал был сама галантность, только ручку себе поцеловать позволил.

На исходе второго часа товарищ генерал (уже слегка пьяный) как-то странно посмотрел на Лену, крякнул и сказал недовольно:

— А вот всё-таки не место женщине в армии, не ме-сто. Друг — если он настоящий мужик — всегда выручит из беды. А на женщину надежды нет. Один раз я, можно сказать, был на краю гибели. Мылись мы, молодые лейтенанты, в бане. Взял я, значит, в руки шайку с водой и шлёпаю по полу. А пол весь мокрый, я ка-а-а-к поскользнулся — и чуть не пробил себе висок об угол скамейки! Вот сантиметр бы ещё — и всё, трындец, поминай как звали.

Слава Богу, рядом Митька Панкратов стоял, друг мой — я как падать начал, шайку из рук выпустил и за первое, что в руку попалось, ухватился. За

Митькино самое дорогое. .. Потому и выжил. А будь вместо Митьки девушка?

Погиб бы Сафонов...

уже были, а 1/3, соответственно, туда собиралась. И был междусобойчик небольшой офицерский по двум поводам сразу. С водкой в тогдашней Литве проблем не было(это в России за ней давились), посуды вот одноразовой просто еще не было, на обмывание в ресторанах не было денег, да и не принято тогда было(максимум- в офицерской столовой).

Вот и оказалась офицерская компания на природе, все свои, без большого начальства. Самый главный — комбат, но он был только что из этого самого ОКСВА, и еще не вспомнил, как щеки надувать.

Сидели душевно, пили конечно, но в меру. И вот, на фоне приема "Столичной", начались разговоры о службе, в том числе о прибывших из "учебки" молодых сержантах. И ничего особенного в этих разговорах не было, кроме того, что в ВДВ все-таки и сила ценилась, и пошел майор хвастать новым санинструктором — и рост под 2 метра, и кулаки "с голову пионера" и МКС(многокупольная система, тяжелая, зараза!) в одного поднимет. А самое главное, хвастал, что в деревне у себя бычка кулаком сбивал. И пошли варианты — можно или нет, кулаком или ногой, куда бить. Появились два лагеря — "можно" и "не получится". Горячо спорили. Точку поставил комбат: "Надо проверить! "

Был в этом литовском городе мясокомбинат, очень вкусную колбасу делал. А охраняли его такие же ВДВшники, только на пенсии. Поэтому решить вопрос можно было не напрягаясь.

Подготовительные мероприятия заняли не больше часа — забрать из полка санинструктора (и правда паренька очень крупного) и на мясокомбинат(нач охраны уже из дома позвонил туда).

Диспозиция такая(ни до, ни после на мясокомбинате не был, пишу как помню). Скот на убой загоняют в такой бассейн без воды, что ли, с довольно высокими стенками, на выходе из этого сооружения в узком проходе его встречает рабочий с разрядником на проводе, убивает животину током, ее затаскивают внутрь, и следующий пожалте бриться.

В нашем случае вместо рабочего (поздний вечер, хоть и светло) был охранник, а вместо скота был бычок (вообще-то обычный крупный теленок)довольно смирный и добродушный. Гвардеец наш (мотивация — "положишь бычка кулаком — через 3 месяца в отпуск") спрыгивает в этот бассейн, судьи — наверху на стенках, охранник с разрядником у узкого выхода.

Сержант подходит к смирному бычку, картинно снимает берет, кладет бычку на башку, и голым кулаком мощно бъет. Звук ужасающий, плохой звук. Бычок шатаясь падает на передние ноги, из носа — кровянистая жижа и сопли, начал медленно заваливаться на бок. Гвардеец растирает кулак и довольно улыбается, судьи уважительно кивают.

Дальнейшее и Михалков бы не снял — бычок втягивает в себя слюни и бросается на сержанта, охранник с разрядником бросается на бычка, но кабеля не хватает, гвардеец пытается запрыгнуть на бортик, но не получается, главный судья спрыгивает вниз с бортика, выталкивает сержанта, но сам остается перед бычком и уходит от него зигзагом. С минуту комбат грамотно уклоняется от бычка, потом перемещается ближе к разряднику, орет на охранника, животное убито разрядом.

Конечно, вложили, разборки были, келейные, правда, никто не пострадал, все довольны. Кэп (командир полка)впендюрил, как водится, но без фанатизма, бычка-то контузили и кулаком и наш сержант. Новоиспеченного майора драть - только карательные органы свои тупить. Он ведь в Афганистан едет, задержи его В Союзе он только благодарен будет. Комбата, ессно, драли отдельно. По окончании сеанса он только сказал: "Тореадором на пенсии точно не буду, страшно, [м]ля!". А на кителе у него — колодки двух орденов "Краной Звезды", медали "За отвагу" и пару орденов от иностранных правительств...