Однако капитан Х был озадачен вовсе не внешним видом пополнения.

Основная проблема заключалась в том, что новоиспеченный защитник родины не говорил по-русски. И не понимал. Совсем.

Когда он слышал громкую команду, то догадывался, что надо куда-то бежать и что-то делать, но вот куда и что...

Знаков различия он не понимал и кажется думал, что служебное положение военнослужащего напрямую связанно с его ростом и весом. Так, он напрочь отказывался признавать своего взводного, которому довелось быть среднего роста. При этом он боготворил старшину роты (~190 см/120 кг) и пытался бегать за ним, лопоча что-то непонятное...

Решение созрело быстро. В качестве учителя русского, наставника и переводчика был вызван мл. сержант Исламбеков, как две капли воды похожий на новоприбывшего. Отслужив уже год, Исламбеков хоть и не признавал падежей и склонений, но в общем неплохо изъяснялся на армейском-русском и как птица говорун иногда отличался умом и сообразительностью.

Получив задание, Исламбеков увел ученика в казарму, выговаривая ему что-то на своем языке и корректируя направление движения легкими толчками. Было видно, что бойцы нашли общий язык.

Результаты не заставили себя ждать. Уже к концу недели новый солдат узнавал своего командира, уверенно находил место в строю, знал где лежат ведра и тряпки и выполнял с десяток основных команд голосом.

По истечении трех месяцев он освоил около сотни слов и выражений и уверенно влился в основные ряды.

Капитан Х был доволен и как-то при случае похвалил Исламбекова за проявленные педадогические таланты и между прочим спросил не приходится ли новый боец ему дальним родственником, уж больно похожи.

Так тов. капитан случайно узнал, что бойцы не только не являются родственниками, но так же не являются соседями, и вообще никем друг другу не являются и говорят на разных языках, т. к. прибыли из разных республик необъятного Советского Союза. ..

— - ст. л-т пахоменко

всяких там спутниковых карт еще и в помине не было. Имелся какой-то кем-то из коллег-туристов нарисованный план той дикой местности, на котором были обозначены некие горы, деревни и горные речки.

Приехали. Нашли кого-то, кто помог доехать до отдаленного населенного пункта. Дальше до реки только пешком. Шли, шли, вышли на какую-то речку Сверились с картой — вроде все правильно. Стали на воду, поплыли.

Плывут себе, пороги разные там проходят, кайф ловят. Вдруг характер местности как-то неожиданно изменился. Вместо обозначенных на карте гор откуда ни возьмись образовалась равнина, река стала спокойной и медленно понесла их куда-то. Удивленные, плывут себе потихоньку, логично рассуждая, что рано или поздно попадется какая-нибудь деревня, в которой можно спросить, где, собственно, они находятся.

И точно, нечто похожее на деревню нарисовалось на горизонте. На берегу тусили местные жители. Причалив, туристы стали их расспрашивать. Однако местные узкоглазые аборигены напрочь отказывались понимать русский язык. Что-то лопотали по-свойски, чего наши абсолютно не поняли.

Сделав скидку на глухость местности, туристы решили, что попали в совершенно дикую деревню, куда еще не дошел светоч цивилизации, и решили плыть дальше в надежде найти кого-то грамотного.

Плывут, плывут, вдруг видят другую деревню. А на берегу автоматчики в незнакомой форме. Скрутили бедных туристов и отвезли в кутузку.

Две недели длилось разбирательство, все это время бедняги томились во вражеском плену в тесном вонючем клоповнике. Оказалось, что туристы нарушили государственную границу республики Монголия и были обвинены в попытке шпионажа.

Конечно же, в итоге разобрались. Но пока местные власти связывались с нашим посольством, пока консул не спеша следовал к месту заключения, пока улаживали формальности и писали бумажки, страдальцы старательно давили клопов в обществе местных правонарушителей.

Как позже выяснилось, бедолаги-туристы перепутали протоку и поплыли по соседней речке. "Правильная" река действительно горная и проходит по нашей территории, а та, на которую они попали, делает изгиб и выходит на равнину в Монголию.

Самая большая гадость по словам пострадавших была даже не в клопах и местных вонючих сидельцах, а в том, что все эти две недели в тюряге их кормили исключительно подтухшей селедкой. Все участники того похода и поныне при упоминании этой рыбы делаются какого-то зеленоватого цвета.