В феврале 1971-го в Москве в приёмную председателя президиума Верховного Совета ССР Подгорного вошли 24 еврея и заявили, что не уйдут, пока не получат разрешение на выезд в Израиль. В марте в той же приёмной в присутствии западных корреспондентов объявили голодовку 56 евреев из Риги. Состоялись и другие подобные акции. Евреев понемногу и неохотно стали выпускать из лучшей в мире страны. Каждого долго мытарили, и никто не знал, что получит: разрешение или отказ… Вы спросите, какое это имеет отношение к чудной песенке композитора Шаинского на слова Эдуарда Успенского? А самое прямое.
Еврейские эмигранты ехали сначала в Вену, и уж оттуда кто в Израиль, а кто куда. Вагон "Москва-Вена" прицепляли к поезду, шедшему только до границы СССР. Вагоны поезда были зелёными, и только венский, в котором ехали евреи, – голубым. Это отлично знали многочисленные друзья и родственники, провожавшие их на московском вокзале. Знали, конечно, и не уехавшие авторы песни Шаинский и Успенский. Так в ней появились нюансы, понятные только посвящённым:
"Медленно минуты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди".
С верой в лучшее ехали в голубом вагоне еврейские эмигранты. А вслед им неслось: "Скатертью дорога! "Поэтому в песенке про вагон появились эти строки:
"Скатертью, скатертью дальний путь стелется
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому в лучшее верится.
Катится, катится голубой вагон".
Вот такая казалась бы безобидная детская песенка, а сколько смысла…
| Новые истории от читателей |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Пошли с коллегами на импровизированный корпоратив. Зашли в бар после официальных посиделок на работе. И я от некоторых охренела. Четыре девицы (в офисе абсолютно нормальные) залезли на стол и начали танцевать. За столом сидят мужики, смотрят им под юбки. Угощали их текилой, лапали, а они хихикали. Три из них замужем, у четвёртой есть парень. А коллега-бука, с которым мы ругались по рабочим вопросам, оказался нормальным парнем. Выпил, немного расслабился, и вот мы уже разговариваем про старые советские рок-группы, американский футбол и рассказываем анекдоты про поручика Ржевского.
Теперь с этими девочками-коллегами мне общаться неприятно. Я не то чтобы ханжа какая, но мне кажется, если замужем и выбрала одного мужчину, то вертеть жопой перед другими как-то не очень правильно. А с угрюмым коллегой буду теперь повежливее, он нормальным парнем оказался.
Ох, как же хреново, когда подцепишь грипп! И вроде бережешься, и даже думаешь, что уж в этом году пронесет, ан нет! И вот — подыхаешь. То в жар, то в холод. Ломит всё... да сами знаете.
А теперь еще и осложнения появились. В виде интернета и телека. Ведь просто лежать и страдать уже непривычно. И начинаешь тыкать в планшет дрожащим пальцем,
Прочитал здесь про псевдонимы. Замечательная подборка! Мне очень понравилась.
Но не стоит забывать и о настоящих фамилиях!
Есть фамилии затейливые, любимые народом и богато украшающие анекдоты. А у легко запоминающихся фамилий — другая судьба. Ими называют улицы, аэропорты, консерватории, иногда целые города. (И
Не особо знающие люди, желающие показать эрудицию, пишут, что главной закуской В. Гиляровского была из тертой селедки с тертым сыром, уксусом и зеленым луком. "Трезвиловка". Ага, прочитали о его встрече с Саврасовым. "Грачи прилетели". Возьмите пирожок в знак похвалы.
А есть у Гиляровского гораздо менее известная книга — "Мои скитания". О его службе в армии (юнкерство с водкой и колбасой), работа в цирке, бомжевание с трудом на вредном производстве, бурлачество вместе с отпетыми уголовниками-убийцами (Гиляй сам уже записался в их банду), грузчик, потом работа в театре, журналист — на кровавом крушении поезда, кровывых пожарах репутацию поднимл своей газете, война и опаснейшие приключения в спецвойсках (война с Турцией). Там он и познакомился с "желтоватым кавказским спиртом" — будущей нашей виноградной водкой).
Так вот. Будучи известным уже артистом со знакомствами, сидит Гиляровский в дорогом ресторане среди успешных людей и попивает французское шампанское. И поутру, когда у всех начинается жесткая похмелюга, заказывают они буфетчику "трезвиловку" — икорку ачуевскую тертую с сардинкой, с лучком и с лимончиком...
Так что учите матчасть. Когда в илиту попал и бабосы завелись, не дешевой селедкой с дешевым лучком да сыром закусывал наш журналист-актер-вояка-бурлак)