Эта история произошла в старом и очень приличном доме. Пожилой дедушка, которому нужно было рано ложиться спать, решил спуститься на этаж ниже и урезонить соседей, которые слегка расшумелись. И как был, в пижаме и тапочках, пошёл исполнять своё намерение.

В квартире этажом ниже большая группа студентов физфака распивала кофе. С тортиками. Потому что это был очень приличный дом. В котором жил очень приличный студент. У которого были дома очень приличная мама и безумно приличная бабушка. Поэтому студенты пили кофе. С молоком. Активно подливая и подливая в кофе молоко из нескольких молочников. Ну а что и откуда подливалось в молочники кроме молока, пусть останется скрытым покровом тайны.

Итак, пожилой дедушка спустился на этаж ниже и позвонил в дверь. В тесноте советской квартиры хозяину было крайне трудно пробраться к выходу, поэтому открывать пошёл ближайший к двери студент, столкнувшийся сразу с несколькими сложными задачами: во-первых, ему нужно было встать, во-вторых, дойти, в-третьих, открыть, а в-четвёртых, ещё и не шататься и вообще выглядеть в глазах выглянувшей мамы приличным молодым человеком. Решение этих многочисленных задач загрузило все доступные вычислительные мощности, поэтому, открыв дверь и сопоставив едва успевшего открыть рот дедушку с фотографией, на которую студент почти ежедневно любовался, молодой человек обвиняюще ткнул в соседа пальцем и громко провозгласил ровно то, что подумал:

— А я тебя знаю! Ты тот козёл, который написал учебник Савельева!

P. S. Всё закончилось благополучно. Настолько благополучно, что где-то через час сын уважаемого академика, спустившийся искать пропавшего родителя, с большим трудом вырвал его из окружения восторженных студенток, причём возвращаемый домой пожилой профессор больше всего рвался прихватить с собой хотя бы один молочник.

В одной из лекционных аудиторий одного из киевских ВУЗов стояла новая по тем временам доска. Она состояла из двух частей.

Когда одна часть поднималась, то другая опускалась. Преподаватель, исписав одну часть, поднимал ее и писал на опустившейся части доски, предоставив обозревать массам свои творения на поднявшейся половинке.

На одной из лекций по физике лектор довольно быстро исписывал доски и часто менял их местами.

И вот, одна из девушек по имени Тетяна, не успевая списать с верхней доски, обиженно кричит преподавателю:

— Вот, вы уже спустили, а я еще не кончила!

Преподаватель, стоявший спиной, медленно обернулся и ответил:

— Тетяно, мне такое даже жена дома не говорит!

Дело было в 1982 году в Эстонии. Я учился там в мореходной школе в г. Пярну. Нас там хорошо кормили, поили, одевали, обували, воспитывали и ещё платили стипендию 17 рублей. Все желающие могли ещё подрабатывать после уроков или в выходные в местных колхозах. Там за один раз можно было заработать от 5 до 15 рублей.

В тот раз мы должны были убирать тюки сена

Павел Павлович Шуба (1926 – 2000) – известный белорусский лингвист. По его учебнику изучали современный русский язык многие поколения белорусских студентов-филологов. Этот учебник, который студенты называли просто по фамилии автора, одно время исчез из продажи, но в середине 2000-х появился вновь и стоил, после всех денежных реформ и уценок, какие-то смешные копейки.

Картина маслом. В кухне общежития БГУ два будущих эффективных менеджера с экономического факультета, понятия не имеющие о существовании упомянутого учебника, жарят себе отбивные. Рядом девушка-филологиня варит куриный супчик. Заходит по-уличному одетый парень с филологического, легонько приобнимает девушку.

– Ты куда собрался? – спрашивает она.

– В город за покупками.

– Купи мне, пожалуйста, Шубу. У всех девчонок есть, а у меня нет. Надоело у них одалживать.

– Шубу? Хорошо, куплю.

– Денег хватит?

– Да какие там деньги? Ерунда. Вечером супчиком накормишь, и будем квиты.

Филолог выходит. Эффективные менеджеры долго смотрят ему вслед.

– Да, братан, – наконец говорит один. – Мы походу не на тот факультет поступили.

Меня часто спрашивают, а что мне мешало продолжить учёбу после того, как я уже овладел языком?

Помешало мне то, что были упущены драгоценные годы. Для одарённого ребёнка это критично. Также важным было и то, что образовательная система, которая нас окружает, обладает рядом ограничений.

Она разработана таким образом, чтобы шаг за шагом