— Это не моя карта. Я выбрала туз крест, а это туз пик.

Конечно, она выбрала пикового туза. Масть тут же забыла. Дальше аберрация памяти. Думает, что была трефа.

— Хорошо, не можешь запомнить, запиши. Мне не показывай. В каком ряду твоя карта?

— Во втором.

— Это бубновая восьмерка. ( Сам удивился. Жена всегда выбирает картинки.)

— Нет. Вот у меня записано. Дама сердце.

— Послушай. Червовая дама в третьем (!) ряду.

Перепутала ряд и строку. Кончается все всегда одинаково.

— Пожалуйста, не мучай меня. Показывай фокусы внукам, они это очень любят. А у меня голова другим занята.

Удивительная женская память. Удержать в голове номинал и масть карты пару минут — непосильная задача, а помнить, как сто лет назад я при ней сделал комплимент какой-то девахе, помнит во всех подробностях. Я не помню ни комплимент, ни саму деваху.

—

Там продавщица. Мы с ней знакомы, однажды даже неплохо разговорились — на её глазах, можно сказать, уменьшился в полтора раза. В общем, она в курсе моей ситуации и знает мой стандартный набор продуктов: кола без сахара, молоко, нарезка индейки, творог.

Подошёл, поставил продукты на кассу — она смотрит вопросительно, слегка удивлённым взглядом.

— И что это?

Я, опустив глаза, смущённо, едва слышно пробурчал себе под нос:

— Настроение плохое...

Она смотрит на меня, удивленно-осуждающе...

— Паспорт?

Теперь я вопросительно смотрю на неё (паспорта с собой нет, а она точно знает что мне больше 18).

— Без паспорта не продам.

Говорю:

— Ладно, тогда давайте без пива. (Думаю: в пивнухе разливное возьму тогда.)

— А без пива чипсы брать смысла нет, так что давай, иди. Настроения нет у него.

Я и пошёл. Сперва даже не понял, что происходит..

Пришёл домой, собрал сумку, погнал в зал. Побоксировал по груше, потом посидел в бане. Вышел. Хорошо.

Продавщице в подарок что-то куплю — за спасение.

И началось. Главным лозунгом смысла стало – пригодится. Просто время еще не пришло. Одной из последних его покупок стал бинокль. Скольки-то там кратный, но блестящий и красивый. Томительные дни ожидания, когда же он поступит на пункт выдачи, приводили его немного в нервное состояние. Да и коллеги постоянно нагнетали с вопросами — а нахрена он тебе?

— Нахрена-нахрена! Смотреть! – отбивался он как мог.

— Куда смотреть? – не понимали мы.

— Куда-куда! Вдаль!

И вот наконец долгожданный бинокль был в его руках. Поудобней расположившись за столом у окна, он раскрыл упаковку и поднес его к глазам. Обозрев вначале комнату в которой находился, а потом перевел взгляд в окно. Посматривая иногда на наручные часы, купленные там же на Вайлдберрисе, он явно чего-то ждал. Мы тоже притихли в ожидании. Обстановка накалялась.

Обычно до бинокля он тоже частенько смотрел в окно. Но тогда от него звучали реплики:

— Ну ты смотри какая! – и все метались к окну, посмотреть какая она. Ведь в ресторане напротив в это время был бизнес-ланч. Но сейчас он молчал и мне виделось, что он только стискивал зубы. И даже иногда ими скрежетал. Многие из нас не выдерживали, наливая из кулера чай, а потом как бы невзначай проходя мимо старались заглянуть в окно. Но там было все обыденно, поэтому было непонятно. Только к концу обеденного перерыва он отложил в сторону бинокль и произнес.

— Пойду отнесу. Должны же принять. Я вот телескоп себе присмотрел.

— А телескоп-то тебе нахрена? – опешили мы.

— Буду смотреть на звезды. Они такие красивые, не то что эти через бинокль, хотя до этого я тоже поражался откуда у нас в городе столько красивых девушек и женщин. Оказывается, это просто оптический обман из-за дальности расстояния и моего хренового зрения. Звезды ведь не обманут, доплачу немного и буду любоваться.

— Давайте выброшу- руку протягиваю к её пакету.

— Нет, сынок, это не мусор, это моё.

— Да я подумал, что Вам дорогу закрыл, неудобно.

— Нет, я не к мусорке. А Вы не знаете, где это, Кировская 16? Пройти бы мне- вроде как заблудилась.

— А хрен его знает. Посёлок большой. Погодите, сейчас по навигатору посмотрим.

Открываю приложение. Недалеко, но и не близко.

— Вот что, садитесь-ка, я подвезу.

— Так у меня денег нет.

— Садитесь, садитесь, какие деньги.

Бабуля забирается на переднее сиденье- пёс в багажнике (у меня внедорожник, там его место) поднимает лай.

— Молчать, молчать, кому говорю! Разорался, собака такая... Гости у нас. Он не кусается, добрый, просто присутствие своё обозначает.

— Да я вижу. Вот как хорошо, что Вас встретила, что- то с головой у меня не то — вроде помню, что в магазин за хлебом шла, потом, как туман, а теперь не знаю, как домой добраться...

— Ничего, сейчас доберёмся.

— Это мне Вас Бог послал, я за Вас молиться буду, Вас как зовут?

— Леонид. С праздником Вас. С Победой.

Помолчали. Едем. Бабуля свой пакет на коленях держит. Далековато она забралась со своим туманом — километров пять протопала.

— И Вас тоже с праздником. Вот ведь как — что тогда было, ясно помню, а сейчас — как туман в голове. Здесь в войну немцев не было, здесь румынская часть стояла. Когда немцы приезжали, мы, девчонки, все прятались- они детей забирали- в лагерь.

— Кого по отбору- тех к себе, в Германию увозили. А кто не годится- тех в Каушту — там свой лагерь был, там кровь забирали. Оттуда мало кто из детей спасся- сестра моя старшая там пропала. А может и не там? Не знаю. С головой плохо, забывать стала.

— Вот и сегодня, как туманом накрыло. Хорошо, что я Вас встретила, здоровья Вам, и вашим детям- я за Вас молиться стану, как Вас зовут?

— Леонид, как Брежнева — его- то помните?

— Сколько лет прошло, как Маришку забирали- сестру мою, помню. А сейчас с головой что- то... Вы ведь меня домой везёте? На Кировскую? Вас мне Бог послал, молиться за Вас буду, Вас как зовут?

— Леонид, как Брежнева.

Подъезжаем. Навигатор сообщает, что маршрут завершён.

— Ну, приехали. Это точно, куда Вам надо? Кировская 16?

— Вроде да, вроде да... А- точно, это мой дом! Вот спасибо Вам, сыночек, миленький, сама бы я не добралась! Может хоть чайку зайдёте, выпьете? Спасибо, я за Вас молиться стану — Вас как зовут?

— КАК БРЕЖНЕВА!