(Медик — это, по Ожегову и Далю, — человек, обучающийся медицине, то есть студент, у них праздник 25 января; а врачи, медсестры и санитарки — это мы, медицинские работники)).
слегка выпить он очень даже уважает; а маме — 91, связать крючком скатерть, сходить в магазин за капустой и испечь пирожки, строго повоспитывать детей (меня с сестрой...) и радостно позволить внукам-правнукам вить из неё веревки — любимые занятия.
Три короткие истории в знак благодарности и признательности родителям-врачам от сына-педиатра.
Историю про маму рассказала мне, тогда школьнику, ее сослуживица.
Переводят резко отяжелевшую трехлетнюю девочку из "обычного отделения" к маме в инфекционную больницу. Мамочка девочки в истерике — "не пойду ни за что в инфекционку, там дочь ещё чем-нибудь заразят и она тогда точно умрет".
Еле-еле ее убедили перевести ребёнка. Ключевой стала фраза кого-то из мамочек других больных детей — "как приедешь в инфекционку, требуй, чтобы тебя положили к Вере Сергеевне, у неё дети не умирают".
Перевели ее поздно вечером, и она за ночь свела с ума весь дежурный персонал, каждые полчаса требуя "Веру Сергеевну".
С утра маму дежурный врач ещё до оперативки попросил срочно посмотреть еще более отяжелевшую за ночь девочку. Мамочка ребёнка снова взвилась в истерике — врача, срочно, ребёнку совсем плохо, обещали саму Веру Сергеевну, не хотела ведь ехать...
"Ну, я Вера Сергеевна. Сейчас посмотрим и все будет хорошо".
На этом мамочка сломалась и... уснула. Проспала без перерыва несколько часов.
Мама почти не выходила из палаты трое суток.
Я дома перед школой разогревал себе вчерашний (а потом и позавчерашний) борщ или щи, не помню уже, какой-то суп...
Девочку спасли, выжила.
История для папы — да, сегодня же ещё и День Отца!
Как-то раз ещё интерном дежурю я в инфекционной больнице. По Скорой привозят девочку лет 12, "сыпь на лице; диагноз — корь под вопросом". Выхожу в приемный покой. У девчонки — аккуратно очерченный круг мелкой сыпи вокруг рта...
А отец лет пятнадцать назад, придя с работы, рассказывал, что привезли сегодня к нему на консультацию в диагностическое отделение мальчишку. Сыпь непонятной этиологии вокруг рта. С ребёнком мама, врач Скорой, пришёл зав инфекционным отделением, ещё кто-то — консилиум по непонятному диагнозу идёт.
Версии разные, мнения тоже. Время от времени и врачи и мать спрашивают мальчишку, после чего или из-за чего началась сыпь - тот испуганно таращит глаза и мотает головой, мол, не знаю, я тут ни при чем.
Отец не выдержал и говорит ему: "Ты стакан или чашку сосал? " — "Неаааа... маленькуууууююююю баночкууууу.... "
(Всунул губы в банку и стал всасывать воздух в себя. Банка под давлением ко рту присосалась, элегантно так болтается, поверхностные сосуды полопались — вот и "круг сыпи вокруг рта").
(Так я познакомился на практике с "методом конкретных вопросов", была тут у меня история на эту тему).
К сожалению, большого консилиума, то есть зрителей моих ахренительных как-бы-ясновидящих-способностей)) собрать было невозможно и я просто, помянув добрым словом своего папу и его медицинские рассказы, объяснил мамочке, что это за сыпь и отправил ее с дочкой, радостных и счастливых, домой, витаминки есть для крепости сосудов.
Третья, моя, история для моих любимых родителей.
Кандидатскую я защищал очень поздно, с "седыми висками и голубыми глазами" — очередной контракт позволил иметь немного свободного времени и я просто почувствовал, что "если не сейчас - то уже никак").
Диссертация основывалась на моей клинической работе и монографии, написаной лет двадцать пять назад и переизданной пять раз. Плюс восемь патентов и научное открытие.
На защиту я надел самый скромный, почти чистый, галстук... самый потертый пиджак... благоухающие дореволюционным гуталином туфли, вместо лоферов...
Не помогло...
Академики и профессора из диссертационного совета кровожадно оглядывали меня перед вопросами, как каннибалы Джеймса Кука из песни Владимира Высоцкого...
Первый же вопрос председателя диссовета: "Уважаемый, вот тут написано, что Вы ещё и лекции успеваете в университете читать... а скажите, на сколько повысится Ваша зарплата, если Вы, ВСЕ-ТАКИ, сумеете защититься? "
Я откуда-то помнил цифру... ответил.
Председатель плотоядно хмыкнул и, брезгливо прочитав из анкеты моё тогдашнее место работы, таким добрым-добрым, просто задушевным тоном, спросил: "Г. В. , а скажите нам, только честно, глядя в глаза, мы же всё понимаем — а диссертация-то Вам зачем? "
(Знаете, бывают ситуации, когда ты вдруг сначала как бы со стороны слышишь свой собственный голос, и только после этого со страхом осознаешь, что это именно ты сейчас несёшь эту хрень...)
Так и я, вдруг как бы со стороны, слышу свой собственный, пятидесятичетырехлетний, голос: "Я маме с папой обещал... "
Безжалостно и профессионально драли меня академики и член-корры вместо обычных 50-55 минут — два с половиной часа... вместо стандартных 8-10 вопросов — 27...
Ни одного чёрного шара.
И очередную рюмку за всех коллег-врачей, за папу с мамой, я сейчас, в День Медицинского Работника, а не медика, вкусно выпью!
