Первая работа была в рекламном отделе районной газеты, мне было лет 19. В городе проходили выборы в местный совет, наша начальница баллотировалась в депутаты, поэтому по закону не имела права работать с документами на предвыборную агитацию. А эти документы шли именно через наш отдел. В редакции учредили специальную должность для человека, подписывающего эти бумаги, и утвердили на неё меня (вторая сотрудница должна была со дня на день идти в декрет).

Зарплата у меня была маленькая, плюс ее тогда задерживали из-за переоформления каких-то счетов. Очень странно себя чувствовала, когда я с утра думала: на автобусе на работу поехать или на маршрутке (маршрутка быстрее, но на десять рублей дороже, а зарплата только послезавтра). А ко мне приезжали люди на лексусах и просили подписать побыстрее. Мама шутила, что должность предоставляет возможности для коррупции, но из даров мне преподнесли только шоколадку, и ту я разделила с коллегами.

Эта история произошла на засекреченом оборонном предприятии. В одном из цехов стоял огромный станок, его обслуживал один рабочий. Он загружал в него огромную заготовку и садился в сторонке. Читал книжку и наблюдал за процессом. Весь процесс занимал минут 20-25. После вынимал готовую деталь и загружал новую заготовку. Все было налажено и отрегулировано. В конце 90-х. сменилось руководство на этом предприятии, а новая метла метет по новому. Сменили и начальника этого цеха, а тот ретивый оказался: стал ходить по цеху, наблюдать за работягами, давать ценные указания, как надо правильно работать, мастерам втык давать за простой рабочих. Увидев нашего работягу, он стал за ним наблюдать. И когда он уселся на стул, то подошёл к нему и стал его распекать, что он такой-сякой, ничего не делает. Все шуршат, как электровеники, а он — балбесничает в рабочее время, и пока идёт процесс, он может свободно поработать на другом станке. На что тот флегматично посмотрел на станок, потом — на начальника, задал вопрос: "А, когда ты бабу еб@@ь у тебя руки свободны?" Тот, не понимая, говорит-да. "Так ты ещё можешь валенки подшивать. "

Тот обиделся и больше к нему не подходил.

В мире есть только один священник, с которым я бы сел срать на одном поле. Это о. Василий. Он был священник в селе у моей бабушки. Когда я у неё гостил, давным давно, она заставляла ходить каждое воскресенье в эту церковь. А вот одно из таких ужасных посещений, я запомнил на всю жизнь.

Всегда, после основных процедур, священник устраивал диалоги со своей паствой. Проповедь это называется, кажется.

— Ну что, вы исполнили то что я поручил на прошлой недели. Вы прочитали 17 главу от Марка? — спросил он у присутствующих?

Все как отменные рабы, не моргнув глазом, на перебой повторяли:

— Да!

— Конечно!

— Безусловно!

— Очень хорошо. Тема сегодняшней проповеди "Вранье". У Марка только 16 глав.

Вот тут начался настоящий хаос, настоящий ад. Никогда не забуду звуки падающих вставных челюстей.

Те, кто прошел войну, например, подозревают, что за основу набора продуктов орловской потребительской корзины депутаты взяли нормы... лагерного пайка немецких военнопленных 1941 года, рассчитанного в Наркомате внутренних дел под руководством Берии". Для наглядности газета приводит следующие данные.

На одного немецкого военнопленного в месяц в 1941г. / Минимальная норма для жителя Орловской области в месяц в 2005 г.: хлебопродукты — 21,6 кг / 12,6 кг; мясо и рыба — 4,8 кг / 3,8 кг; картофель и овощи — 18 кг / 17,9 кг; соль, чай, специи — 0,83 кг / 0,40 кг.

Нормы питания немецких военнопленных газета приводит в соответствии с телеграммами Генерального штаба, а также ориентировкой УПВИ НКВД СССР.

Нормы питания орловских пенсионеров — по закону "О потребительской корзине в Орловской области".