Прицепилась ко мне, пузатой, да с таблом печальным, цыганка привокзальная. И так сочувственно вещала про горести отпрыска, что на свет через три месяца недоношенным появится, да болеть будет, а может, и помрет, коли не отдам ей злато с ушей да с перстов своих для "только подержать и вернуть", что почти расчувствовалась я, но перевесила во мне алчность, не отдала честно нажитое, и ушла под крики о бедах грядущих. Прости, жирок мой возлюбленный, не уберегла тебя от доли злой, через три месяца точно распрощаемся.

У меня трое сестёр и один брат. И родители явно решили не заморачиваться с нашими именами. Сестры — Январа, Марта и Октябрина, а брат — Май. Я сама Августа. Все названы по месяцу рождения.

Часто выполняла поручения жены начальника. Ни разу не виделись с ней, говорили по телефону. В кабинете у начальника было их фото со свадьбы: красивая и милая женщина. Я была в ужасе, когда увидела начальника с другой. Стало безумно жаль жену, решила рассказать. Выслушала, расплакалась и спрашивает: "Красивая?". Говорю как есть: "Очень толстая, неопрятная и вообще непонятно, что он в ней нашёл. В мятом платье в горох". Скоро меня повысили по просьбе жены. Это была она после родов.

Моего друга родили в няньки для его старшей сестры. У нее ДЦП, сама себя обслуживать не может. С детства ему говорили о его судьбе. Учиться его не отпустили, хотя в школе он был способным, личная жизнь запрещалась, из друзей — только я. У него хватило духу сбежать, хлопнув дверью. Нашел работу, поступил на заочку, встретил девушку. Он хочет жить своей жизнью, а не жизнью сестры-инвалида. Но мать его прокляла: бегает в церковь, ставит свечки за упокой.