Ложимся с женой вчера спать...

Жена: Спокойной ночи...

Я: А супружеский долг?

Жена: Я тебе прощаю...

Мне частенько по работе случается бывать в странах Латинской Америки. Ну вот, сижу я там на день рождении у одного моего приятеля, человека во всех отношениях преприятнийшего, а так же обладающего аналогичной огромной семьёй. А надо знать латиносов, как народ очень вежливый, дружелюбный и готовый засыпать тебя при первой же встрече комплиментами. Ну вот, и случись на этом вечере одна русская "мадам", что-то около 35-и лет возраста, с довольно взрослой и развитой не по годам дочкой. И одна из многочисленных древних тёть именинника отвесила ей довольно сальный комплимент, на предмет -- не сестрами ли приходятся две вышеупомянутые особы. На что наша, конечно, расплылась в улыбке, как бензин в луже. Ну а тётя продолжала рассказывать свои личные воспоминания о интимной жизни с Колумбом. И когда она минут через сорок в своей хронологии дошла до времён Второй Мировой войны и встретила уточнения со стороны других присутствующих лиц, она, ищя поддержки, обернулась к нашей соотечественнице и произнесла фразу, которую можно перевести как -- "Ну Вы то хоть помните (это время)? ". Ржали, похоже, даже дворовые собаки.

А я потом эту тётю очень зауважал, не думаю, что у неё в тот раз это просто так вылетело.

Дело происходило в думскую предвыборную кампанию. Один из кандидатов набирал сборщиков подписей.

И вот по объявлению приходит женщина средних лет. Ей дают бланки и говорят следующее:

— За каждую подпись — два рубля, — и отпускают с богом.

Через неделю женщина появляется и приносит, аж, целых восемь подписей. На вопросов изумленных работников предвыборного штаба, женщина говорит следующее:

— Понимаете, многие люди живут бедно, зарплату платят вовремя далеко не всем, поэтому, не все могут заплатить два рубля за подпись...

Стою как-то на остановке, жду троллейбуса. Его долго нет, и на остановке полно народу. Все стоят, скучают, смотрят по сторонам.

Со мной рядом стоит тётка, старая швабра, лет эдак 50, с огромными сумками в руках.

И вдруг из-за угла появляется пара. Он — лет под 50, в длинном кашемировом пальто, аккуратно стрижен, с великолепной осанкой. Она — лет 20, высокая, стройная, и несмотря на погоду, очень легко одета, в нечто короткое и обтягивающее. На отца и дочь они явно не тянут. Она держит его под руку, и явно довольная своим видом, отчаянно виляет бёдрами. Они чинно следуют мимо всей толпы и переходят на друггую сторону.

Естественно, от нечего делать, вся остановка замолкает и начинает глазеть на эту парочку. Мужики приоткрывают рты и провожают девушку восторженными взглядами. И тут, в полной тишине раздается ядовитый (но очень довольный) голос старой швабры:

— Хех! А ноги-то у нее крЯвыЯ!!!

Занавес! Вся остановка падает от хохота.:)))