1984-й год, нам с другом только что исполнилось по 18, до армии еще полгода и вот, устроившись на работу, мы попадаем на неизбежные тогда принудительные сельхозработы. Срок-месяц, амнистия не светит...

В колхозе нам, выросшим на городском асфальте и лошадей с коровами видевших только в фильмах, достается работа... пастухов колхозного стада в 200 голов. Нет, поначалу-то главным был местный пастух на лошади, но через неделю он намертво запил, и остались мы на своих двоих против 200 злобных и шустрых скотов... К этому времени мы уже знали, что корова в стаде всегда идет ОТ человека, то есть, чтобы стадо оное развернуть, надо обежать... объехать... облететь его по большой дуге и зайти со стороны рогов. Верхом-то это просто, но пешком...

Через пару дней мы уже валились с ног, и тогда-то и посетила нас блестящая идея — научиться ездить на лошади. А чего — на великах и мопедах ездили же! Правда, у велика нет уздечки, и седло не надо привязывать, но разве ж мы не ковбои?

И вот в колхозной конюшне, где конюх тоже в запое, никого нет, и подсказать хоть что-то будущим джигитам некому, мы выбираем лошадку поспокойнее, которая за пару буханок хлеба позволяет проделывать над собой эксперименты по привязыванию уздечки к морде и терпит наши споры, на какую часть спины укладывается седло, в свете перераспределения нагрузки на задний и передний мост (или как это у лошади там называется). Споры опираются на смутно вспоминающиеся отрывки из фильмов о красных кавалеристах...

Наконец, после нескольких часов усилий, мы выводим взнузданную ПОЧТИ правильно лошадку на улицу в предвкушении избавления от бессмысленной беготни за стадом... При попытке сесть на нее, лошадка почему-то встает на дыбы и начинает описывать вокруг нас круги, норовя доходчиво объяснить правила джигитовки жестами, а именно — пытаясь огреть копытом.

Время идет, лошадке весело, нам, с трудом удерживающим ее за повод и уворачивающимся от ее копыт, почему-то весело не очень... Выползший откуда-то абориген удивляется: "А чевой-от вы необъезженную-то кобылку вывели? Она ж молодая еще, на ней никто и не ездил... Чо? Помочь загнать обратно "в гараж"? Не, я еще жить хочу... "На этой оптимистичной ноте абориген уползает... Пара часов и десяток синяков — и вот уже довольная лошадка снова в стойле.

Но проблема не решена, а ковбои, как известно, не отступают, и на следующий день, потратив не более часа на оседлывание старой и, по разведданным, послушной клячи, мы гордо ВЫЕЗЖАЕМ следом за стадом, точнее, по очереди, выезжает один, а второй, проклиная всю мясомолочную промышленность, в одиночку за стадом гоняется пешком... Управление у клячи неудобное, напрочь отсутствуют ручка газа, педаль тормоза, рулем служат непонятные ремешки... К тому же, кляче тоже становится весело, как никогда раньше за всю грустную колхозную жизнь: прекрасно понимая наше мастерство наездников, идти-то она идет, и даже поворачивает, куда надо, но вот только скорость выше 3 км/ч развивать решительно отказывается. А колхозные коровы — звери шустрые, поджарые, они не бродят степенно, они БЕГАЮТ...

И вот посреди большого луга, пока стадо делает вид, что пасется, кляча придумывает новое развлечение: сбросив наездника, чья очередь была гордо

СКАКАТЬ ВЕРХОМ, она ловко вертится на пятачке, подставляя пытающемуся сесть на нее вместо стремян — задние копыта... Но ковбои все равно не сдаются! Попытка укротить мустанга затягивается, и тут мы, оглядевшись, обнаруживаем, что коров-то на лугу НЕТ! Огромный овальный луг среди леса, в центре помятые ковбои и хихикающая кляча и больше никого.

Ощущение, что стадо, за которое мы отвечаем головой, зарылось в землю или телепортировало. Катастрофическую ситуацию спасает мелькнувший вдали среди деревьев рыжий хвост последней буренки.

На лихорадочном совещании возле не подпускающей к себе клячи, выносится мудрое решение: пусть кобыла как хочет сама идет домой, а за коров мы отвечаем!

И вот очередная картина: узкая просека в густом лесу, по просеке, растянувшись в колонну, быстро и целенаправленно бежит куда-то стадо.

Сзади за стадом из последних сил поспешают пешие, но не сломленные ковбои. Развернуть стадо шансов нет — корова-то идет ОТ человека...

Бегают коровы быстро и пятикилометровый кросс они и в этот раз сдают на твердую пятерку. И вот, после окончания проклятой просеки, мы делаем еще одно естественнонаучное открытие: коровы жрут не только траву, коровы любят картошку!

Представьте себе идиллическую картинку: вдоль леса проходит узкое асфальтированное шоссе, по другую сторону шоссе — огромное поле, где только что прошли картофелекопалки. Привезенные из города на один день горожане, как выяснилось позже, работники народного образования, неспешно собирают рассыпанные по поверхности клубни в мешки...

И вдруг из леса на бешеной скорости вырывается стадо в 200 голов, пересекает шоссе, едва не растоптав редких представителей вида четырехколесных и, мгновенно рассыпавшись по полю, начинает с неимоверной энергией уплетать лежащую всюду в изобилии картошку!

Работники народного образования почему-то отказываются применить педагогические приемы с целью убеждения коров пренебречь вкусняшками и вернуться к пожухлой осенней травке. Женская часть применяет непедагогический визг, мужская — непедагогические выражения, и отчего-то применяет их к нам... Веселье усугубляется тем, что в процессе бегов мы заблудились окончательно, и понятия не имеем, в какой стороне света находится злосчастная "наша" ферма.

Операция по изгнанию рогатых дьяволов продолжалась 4 часа! Таланты пастухов в себе открыли две учительницы литературы, один физик и один массовик-затейник из Дома пионеров... За непринужденным весельем незаметно наступил вечер, и довольное стадо, прекрасно знавшее маршрут, разделившись на несколько групп, потянулось в сторону фермы на вечернюю дойку, унося в своих утробах рухнувший план по сдаче картофеля государству. За самой большой группой ползли шатающиеся, но непобежденные ковбои.

А кляча тоже вернулась домой, да... Еще раньше нас... Предварительно, видимо, от души повалявшись на спине и превратив седло в жалкие ошметки...

Переводить на другую работу нас решительно отказались, объясняя, что коровам мы очень понравились, а злосчастная картошка все равно принадлежала соседнему совхозу... Перевели потом, но это уже другая история...

Когда началась Великая Отечественная в 41 году и фашисты стали совершать налёты на Москву, то бомбардировкам подвергался и московский зоопарк.

Мужественней всех вели себя в этой ситуации слоны. Когда на зоопарк скинули "зажигалки" и крыша их вольеры загорелась, они самостоятельно выбрались из неё, залезли в ров с водой и начали поливать себя и окружающую территорию, затушив при этом несколько "зажигалок".

Когда немцы были уже под самой Москвой, зоопарк перевезли. Забыли только медведицу. Она впала в зимнюю спячку и впопыхах её отсутствие никто не заметил. Медведица, благополучно перезимовав, проснулась весной и жила на месте зоопарка до конца войны, пока тот не вернулся.

Ну и кто сказал, что птицы – не люди?

У меня открытый балкон в квартире. Застекление – в далекой перспективе. Пока обхожусь так. Вот, собственно, и вся преамбула. Далее амбула…

2 января. Сижу за компьютером. Работаю. За окном, на балконе резвятся воробьи. Один из воробьев подлетает к окну и зависает перед ним. Понимаю, что меня изучают.

Жили у нас два кота. Один абсолютно белый, звали-Авдей, а другой-рыжий, по имени Рыжик. Первого, Авдея, я купила на рынке у бабули за смешные деньги, потому что оказался он породы турецкой ангоры(особенность этой породы заключается в том, что в детстве коты имеют на лбу серое пятно, которое пропадает, как только кот вырастает), был очень невозмутимым

Когда я был подростком и жил с родителями, однажды у нас в квартире завелась крыса. Она оказалась совершенно неуязвимой от всех моих попыток её отвадить, поймать или уничтожить. Посмотрев пару дней на эти тщетные усилия, в дело включился мой отец. Он был военный, закончил Академию

Генерального штаба и операции планировал с соответствующим размахом.