Мне было девять, когда мама повезла меня знакомить с новым папой в другой город. Приехав, мы проторчали полдня под дверью у новой маминой любви, но никто не открыл. Тогда мама попросила меня погулять у песочницы внизу. Начинало темнеть, я вернулась к той двери, стучалась, но ни мамы, ни вещей, ни того мужика я не встретила. Рыдала; уснула на лестнице. На следующий день пошла искать маму по незнакомому городу: спрашивала у прохожих, не видели ли они такую женщину.
Так прошло несколько дней: спала, где приходилось; рылась в мусорках в поисках еды. Лето выдалось жарким, и, умирая от духоты, я нашла речку в овраге и обосновалась там, найдя похожие на шалаш заросли. Мылась и стирала в речке, натаскала подстилок в свой «дом», ходила по городу и просила работу у торговцев на рынке. Выносила корыта, убирала мусор — взамен мне давали краюшку хлеба и немного копеек.
Когда к осени похолодало, перебралась в подъезд на чердак. К зиме меня нашли на чердаке плотники — так я попала в детдом. Ни маму, ни каких-либо родственников отыскать не удалось.
Я давно выросла, у меня уже и внуки есть, но до сих пор не могу понять равнодушия взрослых, которые, увидев одинокого ребёнка, ни о чем не спрашивали, не отвели в милицию, не помогли выжить.