Моя бабуля в свои 73, будучи человеком религиозным и властно-упёртым, всегда в штыки воспринимала любые разговоры о перерождении душ — не по-христиански это. Пока к ней не приковылял её бывший одноклассник и на ушко признался в любви, пообещав, что в следующей жизни он её найдёт и никогда не отпустит. Принцип с выдержкой в 70 лет разрушен, бабуля вся влюблённая ходит, но БЛИН! Теперь она ждёт, когда уже наступит день Х и она переродится, и плевать она хотела на семью(

Две женщины сильно за семьдесят. Подслушиваю.

— Ну, и что, он не звонит?

— Нет.

— A ты?

— И я нет. Я не могу, я девочка.

— Тьфу на вас, так и помрете без радости. Давай я тебя научу.

Звони ему и говори спокойно так: "Ты звонил? Алло, алло, ничего не слышно, что ты хотел? "

— А если он скажет: "Ничего не хотел? "

А ты ему опять: "Алло, ничего не слышно, что-то со связью, жду тебя сегодня в семь вечера"

— А если он не придет?

— Тогда позвонишь мне, я приду. У меня и шампусик уже есть.

Тут они замечают меня и безудержно ржут обе.

У меня вчера полное азаза было. Есть некоторые умные водилы, которые объезжают пробку по тротуару.

Иду вчера домой, уже подхожу к "Азбуке вкуса". И тут мне в спину очередной чмо бикает. Мне, идущему по тротуару, бикает. Я специально замедлил шаг, но уже подходил к моей тропинке через снег, на которую сворачивал, поэтому не оборачиваясь показал фак и свернул. Сзади хлопнула дверь, мне кто-то орет "Ты че [м]ля, иди сюда [м]ля". Я оборачиваюсь — мужик, лет за сорок, с огромным пузом, в жилетке нараспашку. И тут мне приходит гениальная мысль... пока он там что-то [зв]издит, я отступаю еще немного на снег, леплю снежок и кидаю в него. Он грозит меня убить и гонится за мной. Я спокойно, в зимних удобных ботинках, кайчу это жирное чмо в туфлях по снегу, да еще дразню на бегу "Не холодно? Вас там в пробке заждались, вон место в хвосте". И так по кругу я добежал до его машины и с криком "АЗАЗА ЗАТРАЛЕЛИ" взял снега в охапку и кинул ему в салон.

Так все еще и хорошо кончилось. Нас обоих окликнули — "Ну это, беннихилл, харош". Я смотрю — там трое ментов стоят. И походу давно уже смотрят. К мужику подходят "Сержантакойский вашидокументики", и судя по улыбке мента, мужик влип. А у меня не спросили, и я домой пошел.

Бывает же в мире справедливость!

Давно было дело, месяца за два-три до моего рождения. Родители вместе ехали в троллейбусе на работу. Когда они заходили, мама замешкалась в проходе — уже приходилось соблюдать осторожность и пробираться тихонько. Папа прошел в салон быстрее, сел на оставшееся свободное место и позвал ее. Когда мама подошла, папа уступил ей место. Рядом стоял какой-то пузатый мордоворот. Услышав, что отец приглашает маму сесть, тот двинул беременную женщину своим задом, оттолкнул ее и плюхнулся на единственное свободное место, с которого встал папа. Мама оторопела и что-то пыталась ему сказать. Жлоб нагло ухмылялся, смотрел на родителей и мерзко хихикал.

Отец от злости среагировал молниеносно. Он не стал его стыдить, возмущаться, не стал бить. Он стащил с мерзавца его шикарную меховую шапку и выкинул наружу через дверь троллейбуса прямо в глубокую лужу на остановке. Мужик взвизгнул: "Ты,... , этта?! " и пулей вылетел ловить шапку. Отец придал ему ускорение пинком под зад. Водитель троллейбуса, который, судя по всему, наблюдал за происходящим в салоне в зеркало, закрыл дверь и не спеша отъехал. Мужик с мокрой шапкой в руках пытался, шлепая по слякоти и тряся пузом, догнать троллейбус, но водитель не остановился. Мама села на освободившееся место и благополучно доехала до метро.