нельзя всецело отдаваться хорошему настроению. Вылезаю, не спеша. Ломка. Как же я не хотел этого.

Девица уже стоит, заглядывает. Первое, что поразило, её броская красота.

Ну, повреждений особых нет. У меня на бампере сзади виден только след столкновения, если помыть, то не найдешь ничего. Я уже хотел было произнести, давай мол разойдёмся красиво, всегда приятно сделать добро симпатичной девочке.

Но что-то меня остановило...

Её дерзость.

Да. На лице и во всей позе и даже в пальцах, держащих телефон. Показное пренебрежение ко мне. И вообще ко всему кругом.

Резко сую ей свою карточку страховки и требую от неё тоже.

Она заявляет, что работает в страховом обществе и сделает всё сама, мне можно не беспокоиться.

Ну, пожалуйста.

Не откладывая на потом, я заруливаю в знакомый аутохаус, подсчитать ущерб. Всё равно надо было покупать летнюю резину, что ещё больше польстило хозяину.

Счёт со штемпелем отсылаю дерзкой красавице по указанному адресу.

Признаюсь, делал я всё это через силу. Ну не было никакого ущерба. Только эта юная выскочка, как заноза в пятке.

Через долгое время и множество звонков — звонок в дверь моей квартиры. Стоит моя дЕвица-девИца, переминается, за ней мужчина, которого видно сразу — это её отец. Импозантный, молодой, но богат сединой.

Девушка просит у меня прощения, отец протягивает мне деньги.

Но как она изменилась!

Фасад дерзости сильно потрескался и местами обнажил истинную лепку.

Потом, когда участница дорожного происшествия увязла в разговоре с моей женой о цветах на подоконнике, я увлёк её отца на кухню и стал совать ему деньги обратно. Он — ни в какую. И полушепотом быстро поведал мне, что благодарен случаю, который вкупе с другими жёсткими происшествиями, как из рога изобилия в последнее время, сильно повлиял на его дочь и она стала лучше.

Она, к восемнадцатилетию, особенно после получения прав и автомобиля, сбилась с курса, жизнь в доме превратилась в ад, он уже не находил выхода.

Вот это вот всё было похоже на театральную постановку и сильно эмоционально.

Они ушли, как под занавес, а я долго стоял у окна.

Что это было?

Меня выбрали для наказания и наставления!

Кто?

Меня не спрашивают, хочу ли я.

Кто распоряжается моей судьбой?

лоханулся по-крупному, надо было молчать) и, как женщина волевая и решительная будет держать любвеобильного мужа в ежовых рукавицах, намекая, в противном случае, на возможное разоблачение. А наказание за подобные штуки в те времена было одно – виселица.

И во-вторых – друг Тристан, который однозначно будет требовать денег за своё молчание. И чем дальше, тем больше.

Как же поступить Теодоро?

Видится только один выход – сначала избавиться от жены (возможно, с помощью Тристана), а потом и от самого Тристана. Скажем, поплыл Тристан с друзьями порыбачить, и не вернулся. Утонул. Ну, может же быть такое?

Вообще же, если предположить, что Тристан умён, а не только хитёр, то самое правильное было бы быстро стрясти с Теодоро побольше денег и умчаться подальше и навсегда. Скажем, в Армению)))). И жить там, каждый день оглядываясь по сторонам – не видно ли где засады?

Положение Дианы тоже весьма хреновое. По вышеуказанным причинам.

Единственный способ защититься ей от Теодоро – написать некое разоблачающее его письмо и на глазах Теодоро передать его туда, где оно будет вскрыто после её возможной подозрительной смерти. Например, старому графу, лже-отцу Теодоро.

Вот мы и подобрались к весьма интересному моменту. Граф Людовико. С ним всё не так просто…

Ему по пьесе Лопе де Вега около 70 лет. Эрнст Романов в фильме изобразил его как 90-летнего старца. Но, если проанализировать диалоги пьесы и сопоставить сроки, упоминаемые в ней — легко предположить, что ему слегка больше 50. Хорошо – 60. Это возраст, когда трудно обмануться и принять за собственного сына какого-то проходимца, хоть и по прошествии 20 лет.

Скажем так: графу позарез нужен наследник, он прекрасно видит, что его "разводят", но легко идёт навстречу. Почему? Потому, что вряд ли он найдёт своего настоящего сына, пусть уж лучше наследником станет человек знакомый, секретарь его соседки-графини.

Эта версия кажется наиболее правдоподобной, поскольку разоблачить Теодоро графу Людовико, в принципе, ничего не стОит: несколько вопросов о детстве и т. п.

Но это уже не по фильму, а по пьесе. По фильму же Людовико в исполнении Эрнста Романова – наивный старик, искренне поверивший в обман. Тем хуже для него, ведь случайно узнав, что его попросту "развели" мошенники, он сам поведёт Теодоро к виселице! Повторюсь – в те времена присвоение чужого титула простолюдином каралось очень жестоко! И Теодоро это понимает. Таким образом, от старого графа тоже необходимо избавиться, и поскорее!

Что же мы видим? После счастливой свадьбы начнётся кровавая резня: Диана, Тристан и его присные, старик граф…

И что в сухом остатке? Да та же Марсела! Она радостно кинется на шею овдовевшему Теодоро, рассчитывая (и не без оснований!) на благосклонность и подарки с его стороны. И ей ничто не грозит, так как она не знает тайны Теодоро.

Таким образом, в выигрыше остается Марсела, которую впору пожалеть в конце фильма (ну как же — Теодоро женится не на ней, постылый Фабьо — тут как тут и вообще, наблюдать каждый день идиллию своего бывшего любовника с другой женщиной – то ещё удовольствие! ).

Но жалеть её не надо. Она выиграет больше всех.