Ходила я с детьми в музей Тимирязева на Малой Грузинской. Сразу же, в начале экспозиции, увидев чучела различных животных (например, собаки Павлова), объяснила им, кто такой таксидермист, потому что это слово встречается на всех табличках (если кто-то не знает — это специалист, делающий чучела).

Подходим к большущей рыбе однородного зеленого цвета. Впечатление такое, будто она сделана из чего-то, что называется папье-маше, и раскрашена. Дочь (12 лет) спрашивает, что это — чучело или макет? Читаю табличку, вижу слово "таксидермист" и с умным видом сообщаю: чучело. Дочь отвечает: "Таксидермист хренов".

"Боже, — думаю я, — как моя дочь выражается!! Хотя, конечно, чучело не шедевр, больше на макет похоже. Но зачем уж так сильно поносить мастера?!"

Потом приглядываюсь и вижу на табличке: "Таксидермист Хренов".

Оказывается, это фамилия такая у таксидермиста, а дочь ее просто прочитала.

Однажды зашла со своей 8-летней дочерью в магазин. И попались мне на глаза презервативы. А их надо было мне. Стараясь не упоминать названия этих штучек распрашивала продавщицу о цене и потребительских качествах сего товара. Дочь вертелась неподалеку, не обращая внимания на мои распросы. Но когда мы сели в машину, она как бы между прочим и спрашивает:

— Мама, а зачем тебе презервативы?

Я чуть не поперхнулась, а муж, он более спокоен и говорит:

— Это, доченька, в медицинских, мол целях.

Она: да ладно, знаю я...

Тут я начинаю тихо ржать, и мне становится безумно интересно что же она может знать.

— Ну и? — спрашиваю я.

Дочь отвечает:

— Это мужикам на письку одевать, когда они целуются.

Муж чуть не выпустил руль от смеха.

— А для чего? ??

Послышался тяжкий вздох, видно познания на этом и закончились.

Вот тут моя семилетняя дочка огорошивает меня вопросом:

— Мама, а души в раю что-нибудь едят? Ну, в советском детстве мне таких вопросов родителям в голову задавать не приходилось, да и сейчас не особо я увлеклась модой на христианство. В общем, говорю, извини меня Ксюша, но не знаю я, едят души в раю что-нибудь или нет. Чувствую однако, что этот вопрос ее как-то неадекватно сильно волнует. Начинаю выяснять, и вот что оказывается...

— Ну, как же, мама! Бог ведь прогнал из рая Адама и Еву за то, что они что-то не то там съели. Ну вот, умру я, попаду в рай, если мне там есть захочется, вдруг и я что-то не то съем. Я же не знаю, с какого дерева яблок есть нельзя.

В средней школе была у нас учительница географии, особа своеобразная.

Писать о ней можно много, но для этой истории важно то, что "великий и могучий" она где-то слышала, но явно передавали по испорченному телефону. Ударения в слова наша Зоя Викторовна ставила совершенно произвольно. Она говорила "АнтАрктида", "пИнгвины", "англичанИн". И все это с эдаким апломбом, сквозь зубы. Педагог она была закала старого, любила, чтоб трепетали и слушались беспрекословно. По классу ходила строевым шагом, время от времени резко оборачивалась и страшным голосом орала на какого-нибудь ученика: "Чего пальцАми шевелишь?"

Но времена поменялись, появились в нашей школе новые лица. И вот один такой р... й сидит на уроке географии, вытянув ноги в проход. Сидит и с интересом наблюдает беснующуюся учительницу. Потом он вдруг встает и направляется к двери. Зоин рык ломает плафон: "Ты куда? !" Р... й через плечо, небрежно: "В АнтАрктиду, пальцАми пИнгвинов ловить..."