у окружающих массу положительных эмоций – весело скакал, размахивая хвостом, любопытно тыкался всюду мокрым носом- требовал к себе внимания. Готов был играть и с кошками и с белками — в нашем углу посёлка этого добра в достатке.

Вначале щенка хотели назвать "Пират", но потом изменили на "Флинт".

Через год примерно это был уже довольно крупный зверь — те, кто его знал, и кого знал он, проходили мимо без опаски, протягивая ладонь для облизывания, а не знавшие, сторонились в испуге.

У них в доме была скверная дурная традиция- не запирать калитку, и подросший пёс запросто отворял её, махнув лапой- и в своё удовольствие гонял кругами по улице.

Мишу — моего соседа, он слушался, а вот свою непосредственную хозяйку — не очень — однажды она просила меня покликать пса погромче — чтобы загнать его на участок. К мужским голосам Флинт относился со вниманием. Слушался. Загнали.

Всё изменилось, когда на выросшего пёсика, возле поселкового магазина напала свора местных шавок, выпрашивающая постоянно что-нибудь пожрать у проходящих покупателей. Обычно на них никто не обращал внимания — разве что найдётся гуманист, купит им колбасы с запахом — просроченной, из некондиции.

Сосед мой, вылезая из машины, не успел удержать Флинта, и тот выскочил на улицу, с собачками знакомиться.

Познакомились — через полминуты вся покусанная компания (а там было собак восемь — в основном мелочь, но парочка покрупнее) с визгом разбежалась, разбрызгивая кровь — а те, что покрупнее, неслись впереди всех, поджавши хвосты.

Флинт, довольный, с гордостью прошествовал по отвоёванной территории, задрал лапу у телеграфного столба – и кстати, больше я этой своры у магазина не видел. Запах сохранился.

С тех пор псину как подменили — к людям он продолжал относиться с уважением, но любых четвероногих считал своей законной добычей.

После того, как он насмерть задрал кошку и трёх собак в округе — ещё хорошо, что бесхозных, соседу моему предъявили претензии. Ну он вполне адекватный человек, и при нём калитка на участке стала всегда запертой.

Но жена его по привычке оставляла её, не запирая.

— Вы, блин, доиграетесь этого убийцу без присмотра держать — говорили им. Таких выгуливать можно ТОЛЬКО в наморднике и ТОЛЬКО на поводке!

И разумеется, соседи были правы.

В конце концов есть закон о содержании собак бойцовых пород.

— А что я сделаю? сосед мне жаловался — говорю этой дуре, запирай, бл…дь, ЗАПИРАЙ! , ей по[хрен], как об стенку горох. Войдёт, лапочка, задней ногой дверь захлопнет, и всё, пи…дец, типа — "я в домике".

— Миша, блин, не моё собачье дело, но с этой собачкой вы хлебнёте проблем — не сочти за каламбур- (это я говорю) — мы с ним с симпатией друг к другу относились, не ссорились, и в общем-то добрые приятели были.

— Да знаю, меня тут скоро вся улица ненавидеть будет… А она своего пёса любит, видите ли. Чувствует себя рядом с ним защищённой, [м]ля.

Это была у него вторая жена — намного моложе его, не знаю, что он там в ней нашёл, кроме внешних данных?

Надменная такая девица, простоватая, на всех окружающих свысока смотрела. Из той породы, что если у мужа денег вагон и маленькая тележка (а Михаил был весьма успешным бизнесменом), то это и её заслуга – и все должны относиться к ней с пиететом и уважением.

Меня она однажды просто взбесила. Надобно уточнить, что название "дача" в нашем случае не очень корректно – это были скромные капитальные загородные дома со всеми коммуникациями, на краю посёлка городского типа. Многие жили там постоянно, как Миша с женой, кто-то, как мы, приезжали только по выходным — но круглый год. Уютное место, лес сосновый, тишина, грибы – да я там под настроение спать могу по двенадцать часов в сутки.

После сильного снегопада я однажды почти полдня потратил на то, чтобы расчистить себе подъезд с дороги, и площадку для парковки — перед воротами.

Ненадолго отлучился — в магазин съездил- возвращаюсь, эта курица уже поставила свою машину на расчищенное место. И ещё устроила мне разборки на тему — "Вам принадлежит земля, что вашим забором огорожена, а здесь территория общая, паркуюсь, где хочу". Самой-то лень лопату брать, снег грести. А снега почти полметра навалило.

Вот такая соседушка у меня была. Как звали — ни хрена не помню, хоть Миша нас и представлял друг другу.

На лето к ним в дом приехала Мишина мама, Алла, и привезла с собой милого пёсьего таксика по кличке Бенджамин.

С Флинтом они практически не пересекались, такс постоянно жил на втором этаже, а на прогулки в лес выезжал на руках у хозяйки. Флинт, чьей территорией был двор на участке, только глухо рычал при его появлении. Запах чуял.

Очевидно, присутствие ещё одной собаки в доме он воспринимал, как личное оскорбление — иначе не произошло бы той трагедии, что навсегда осталась в памяти соседей по улице, и Мишиной семьи.

После очередной прогулки, Алла не разглядела, что Флинт валяется рядом с крыльцом, и выпустила хвостатого Бенечку подниматься по ступеням самостоятельно. Бенин визг и крики Аллы слышали все соседи.

Флинт, этот собачий отморозок, на сей раз совершенно цинично преступил границы дозволенного – и когда Алла пыталась Беню от него спасти, несколько раз очень сильно укусил его хозяйку.

Скандал, беда, Скорая помощь – Алла потеряла сознание, была большая потеря крови, потом почти три месяца пролежала в больнице, а малыша Беню уберечь не удалось.

Я при этом не присутствовал, но застал самый конец того скандала, через день, в субботу — когда мой сосед Миша пытался Флинта на хрен пристрелить – ружьё у него было, а эта………………… (здесь непечатно), его милая супруга, вся в соплях и истерике, раскинувши в стороны руки, закрывала собой милого пёсика. Во дворе им места мало было для разборок, на улицу выскочили.

— Ты понимаешь, дура, ё…б твою мать, что если он один раз напал на человека, то уже не остановится?

— Стреляй! Стреляй! И в меня тоже стреляй! Сволочь! Ненавижу!

Никому не пожелаю быть свидетелем таких семейных разборок – эти Мадридские страсти нельзя делать достоянием общественности.

В тот раз никто не пострадал. Дура погрузила своего пёсика в машину и уехала. Навсегда.

А Мишу я потом коньяком полтора часа отпаивал. Труднее всего было не сказать ему — "Ну я же тебя, блин, предупреждал"…

Развелись они, конечно. Дом Миша продал, сейчас там поселилась доброжелательная семья откуда-то из Сибири, здороваемся. Соседи…

С Аллой я виделся ещё раз – когда она приехала забирать свои вещи. Гм. Шрамы, конечно жуткие.

стала двигаться, и ей нужен кислород. А где ему тут взяться? Последние древние рыбаки повывелись в наших местах, ни одной лунки не видно, а парковой администрации вообще пофиг.

Мысли об этом пришли мне в голову, только когда я заметил красивую девушку, стоявшую на берегу неподвижно, глядя на лёд. Лицо ее было полно восхищения и удивления. Доехав ближе, увидел, что рядом есть еще и парень, присевший на корточки, тоже замеревший, наведя свой смартфон на тот же лёд.

— Эка они остолбенели! — изумился я и глянул, что он там снимает.

На льду стояла обыкновенная ворона и долбила клювом в одну точку с упорством настоящего маньяка, как домашний умелец перфоратором несущую стену. Продолбив наконец лунку, подождала немного, засунула клюв в воду и выхватила оттуда трепыхающуюся рыбку! Тут же ее сожрала и поймала вторую!

Пока я наблюдал это шоу, на берегу скопился уже пяток гуляющих прохожих, на льду валялся десяток рыбешек, а три были съедены. Наконец ворона выловила довольно крупную рыбку, недовольно на нас оглянулась, взяла добычу в клюв и улетела прочь, прежде чем я успел опомниться и выхватить свой смартфон. В комментах вывешу фото оставшихся от нее рыбешек, но это позор просто получился, не снять такую рыбалку на видео. Как-то неправильно дедушка Крылов описал тупую ворону!

же, чтобы выжить, – я отказался от мысли им помочь. Каково же было моё удивление, когда через два часа увидел муравьёв живыми. Они создали маленький плавающий живой островок, расположившись друг на друге в виде пирамиды. Меня заинтересовала живучесть этих насекомых, и я стал наблюдать за ними. Те, что были внизу, конечно же, находились в воде, но до определённого времени. Их добровольно сменяли муравьи с верхнего ряда. Они спускались в воду и только после этого, уставшие держать своих сородичей, насекомые вылезали на этот живой островок для отдыха, чтобы потом вновь сменить своих друзей. Причём ни один из них не пытался быстрее подняться на верх, наоборот, спешили спуститься в воду, туда, где было труднее всего.

Я был поражён их героическим самопожертвованием и взаимовыручкой и потому решил быстрее им помочь. Мне удалось найти ложку, которая легко входила в горлышко сосуда. Когда муравьи увидели спасение, они организованно по одному вылезли на сушу, но один, всё-таки обессиленный, не смог зацепиться за край ложки и остался барахтаться в воде. Заметив это, последний муравей, замыкающий колонну, вернулся обратно.

Я как будто слышал, что он зовёт его и умоляет: "Держись, брат, я тебя не брошу!". Понимая, что с "берега" не дотянуться, муравей стал спускаться в воду, но тут я не мог больше смотреть на эту щемящую сердце картину и подвинул ложку поближе. Тогда он легко дотянулся до своего собрата и вытащил его. Таким образом, эта живая плавающая пирамида выжила благодаря взаимопомощи. Весь процесс наблюдения вызвал у меня массу разнообразных чувств.. Сначала было осуждение, когда я подумал, что муравьи топят друг друга. Затем удивление, что они остались живы после долгого плавания в воде.

Потом было просто интересно наблюдать за ними, но, увидел чётко отлаженную систему самоспасения, я пришёл в восторг. Каждое насекомое знало, что ему нужно делать. И, конечно, я сожалел, что с самого начала не помог муравьям. Они своим поведением заставили меня устыдиться.

И последнее чувство, которое я пережил в это время, — великая досада. Непрерывным потоком ко мне шли мысли о людском — равнодушии, разногласии и недоброжелательности и т. д. Хотелось закричать на весь мир: — "Люди! Если вы не знаете, как надо жить, научитесь хотя бы у муравьёв".