— Возьмите змеюшу... на подарок... — уныло говорит мне миниатюрная продавщица из "КБ", протягивая новогодний набор с торчащей мягкой игрушкой-змейкой.

— Мне некому, увы... — отказываюсь я и она печально поблёскивает скобками:

— Директор наш понабрал, а они остались... и мы без премии…

— Да не продашь ты... — шепчет ей полненькая продавщица со второй кассы, — чудес не бывает, фея что ли к нам зайдёт...

Обе дружно в унисон вздыхают, становясь похожими на мышат из "Кота Леопольда", маленького и толстенького.

Полненькая мрачно смотрит на вход и вдруг лицо её оживляется:

— Вот этому, этому пихни!

Сквозь стеклянную дверь видно подъехавший чёрный "БМВ" из которого не торопясь выбирается респектабельного вида мужчина и направляется в магазин. В длинном чёрном пуховике с развевающимися внизу полами он напоминает какого-то дементора.

И он и его машина выглядят многообещающе, хотя и несколько трагически.

— Возьмите змеюшу, мужчина, — заискивающе улыбается ему маленькая, — деткам вашим...

— Без надобности, — сухо отвечает тот и, выбрав армянский коньяк, выходит, так же солидно садится в свою "бэху" и уезжает.

На её место тут же паркуется старенькая "Нива" и продавщицы снова тоскливо вздыхают, отворачиваясь.

Из "Нивы" вываливается мужик в фуфайке, костюме с белой рубашкой и в валенках. Видно, что он в хорошем настроении и этот стилистический разрыв его нисколько не смущает.

— Здорово, периферия! — радостно вопит он на входе, пробегает во второй зал и притаскивает на кассу пару упаковок пива.

Маленькая пробивает ему чек, на всякий случай начиная ныть:

— Мужчина...

— Чего тебе, конфета? — бодро интересуется тот.

— Купите змеюшу, — привычно предлагает она, показывая злополучный набор, триста пятьдесят рублей всего, а там и конструктор и пластилин и...

— А давай! — неожиданно азартно соглашается покупатель, — мужикам щас в гаражах раздам, пускай дома тренируются! Сколько пить-то можно, брови уже тлеют! Давай пять! Есть пять?

Продавщицы торопливо раскладывают ему товар по пакетам и он, забрав покупки, быстрым шагом направляется к выходу.

— Спасибо вам, мужчина, заходите к нам почаще! — благодарно кричит ему вслед маленькая, — А вас как хоть зовут-то?

— Василий, как кота! — весело отзывается тот и выбегает наружу.

Маленькая продавщица торжествующе смотрит на подругу победно сияя скобками:

— Чудеса бывают! — убеждённо констатирует она, — вот фея и зашла.

— Фей! — поправляет её полненькая и вдруг догадывается, — Котофей!

Обе довольно смеются.

Вот некоторые тут любят поговорить о великой демократии и человеколюбии на Западе, и о "жуткой и нетолерантной России".

А может — наоборот?

Надпись на плакате можно перевести так: "Нет розгам". Но помимо запрета телесных наказаний были у лондонских школьников и другие требования: против невкусных обедов, школьной формы и диктатуры директоров школ.

Масштаб акции был внушительный. 17 мая 1972 года на этот марш вышло 10 тысяч лондонских школьников, но из всех первоначальных целей бунтующих школьников был достигнут только запрет телесных наказаний. И то далеко не сразу.

В государственных школах Великобритании телесные наказания были запрещены только с 1987 года, в частных школах они продолжали практиковаться. Позже всего их запретили в Северной Ирландии - только в 2003 году.

Напомню, что в России порка учеников была запрещена в 1917 году.

P. S. Не нужно делать из Российской Империи, СССР и РФ чудовищ. Мы не лучше и не хуже других.

Знаменитые мхатовские старики в последние годы почти не разговаривали между собой. Просто сидели в антрактах в костюмах и гриме в закулисном фойе театра и молчали.

Вдруг в тишине раздался голос одного из корифеев, который ни к кому не обращался, а просто начал рассуждать вслух:

— Ну, вот чего у меня нет? Я — народный артист СССР, член партии, орденоносец... Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня нет? Прекрасная пятикомнатная квартира в центре... Дача замечательная... Две государственные премии. У меня есть и свой театр, где я Художественный руководитель... Возят на персональном автомобиле. Да и своя "Волга" имеется. На здоровье, тьфу, тьфу, тьфу, не жалуюсь... Ну, и чего у меня ещё нет?

И тут в повисшей тишине раздаётся голос остряка Бориса Николаевича Ливанова:

— Совести у тебя нет!

У студентов, которые дома говорят по-русски, географически сложная линия жизни. У одной вот девушки папа чех, мама русская, и, живя дома на Мальте, она чаще говорила по-чешски, но потом училась в Абу-Даби, и в компоте этих языков она ловко рулит, только иногда вдруг скажет вместо фрукты — овощи и вместо огурцы — окурки.

Не могу больше. Меня угнетает отсутствие жилья. Давит морально, я как будто в бункере, из которого жизни не видно. Я пашу день и ночь, чтобы накопить на этот сраный первоначальный взнос, который только и делает, что растёт. Детей нет, "молодой семьи" нет, работы в айти нет. Никаких льгот. Без первоначалки лично мне брать невыгодно. Я в отчаянии. Хочу свой угол, свое место силы, свой дом. Это ведь практически базовая потребность — иметь свое жилище, так почему его так сложно удовлетворить? Я постоянно на нервах из-за отсутствия жилья, а знакомые говорят, мол, у всех же есть уже какой-то свой уголок, можешь просто вернуться домой. А у меня нет дома — родители наш дом пропили, позже он вообще сгорел, а сейчас они снимают комнату в коммуналке. Что мне считать домом? Съёмную комнату? Какую из двенадцати за последние 7 лет? Ненавижу свою бездомную жизнь. Завидую тем, у кого есть свой ДОМ.