Я был главарем этой банды. В миру командиром студенческого стройотряда "Экспресс", а Валера (ха- ха- ха) – комиссаром. Едем мы как-то рейсом на Москву. У нас с комиссаром в вагоне едет качок. Красивый, надо признать, самец. Ходил в красных спортивных трусах /более на нем ничего не было/, демонстрировал мускулы и приставал к девушкам из нашего отряда. К огорчению мужской половины, они с удовольствием отвечали гаду взаимностью. Терзаемые комплексом собственной неполноценности мы с боевым товарищем даже хотели было начистить ему пятак, но рассудили, что все же важнее заниматься делом, т. е. добыванием денежных знаков. Итак, подъезжаем мы глубокой ночью к станции Илловайск. Она славилась тем, что там работали неподкупные и злые ревизоры. У нас же полный состав "зайцев". Я, с величием Наполеона, ввожу в действие план "подводная лодка". Смысл его заключается в том, чтобы высадить пассажиров не на перрон, а с другой стороны эшелона, на рельсы. После этого все вагоны и переходы между ними наглухо задраивались и если к кому – то прорывалась ревизня, то это была исключительно его проблема. Выгрузка – загрузка произошла без эксцессов, и мы тронулись дальше. Валера, проверив "наличие отсутствия" пассажиров, обнаружил исчезновение качка. Мы решили, что мерзавец сидит в туалете, и на том успокоились. Примерно, через пол — часа мы раздраили проходы и пригласили ребят из соседнего вагона, перекинутся в картишки. Они сообщили нам о своем открытии. Оказывается, в Илловайске качок выпрыгнул на рельсы проветриться вместе с выходящими пассажирами. Когда поезд тронулся, он обнаружил, что все двери наглухо закрыты, и от безысходности вцепился за первые, попавшиеся под руку поручни. Представьте себе. Ночь. Скорость поезда 100 – 110 километров в час. За окнами отблески фонарей и луны. За проемом двери перекошенная рожа с дико выпученными глазами и развевающимися по ветру трусами. Трагизм ситуации состоял в том, что он находился со стороны нерабочего тамбура, где двери вообще не открывались и впустить его при всем желании мы не могли. Некоторое время Валера цинично пытался объяснить ему, что если тот переберется к противоположной площадке вагона, то сможет войти. Один из сердобольных членов нашей компании предложил сорвать стоп-кран, остановить поезд и впустить горемыку. На это консилиум решил, что баловень судьбы — хлопец здоровый и без особого труда повисит еще полтора часа до ближайшей станции. После чего с чистой совестью и чувством выполненного долга мы пошли играть в карты. Несмотря на то, что за бортом было лето, качок за два часа основательно замерз и сильно задеревенел. Вчетвером мы насилу отодрали его от поручней и затащили в купе. До конца рейса он из него не выходил.