Некоторое время назад с женой случилась крупная неприятность: на лестнице запнулась, упала, ударилась головой о бетонную ступеньку, результат — дырка в голове, сотрясение мозга, 2 недели на больничной койке, капельницы, уколы и прочие прелести. Наконец вчера ее выписали, привез я домой свою супружницу, накрыл стол, себе водочки налил, ей — соку, короче, ужинаем. Черт меня дернул за язык, и я возьми да и ляпни, что, мол, теперь это для тебя — самый крепкий напиток. А врачи при выписке действительно говорили, что от спиртных напитков надо отказаться, во всяком случае на очень длительный период. И вот жена внимательно так на меня посмотрела и выдала:
Когда ты болел желтухой — ты пил.
Когда от этой самой желтухи тебя лечили в инфекционном госпитале, на свой день рождения ты напился до полного изумления.
Когда после выписки тебе сказали, что на всю оставшуюся жизнь тебе надо забыть об алкоголе — ты продолжал пить.
Когда у тебя случился гипертонический криз и тебе врачи сказали, что тебе не то что нюхать, даже думать об водке противопоказано, ты вообще стал пить как лошадь.
И теперь ты мне рассказываешь, что пить — ВРЕДНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ?
Ей-богу, даже не нашелся, что ответить...
* * *
О херне в середине диплома.
Давайте сначала поправим исходную байку. Байка, всё-таки, состоит в том, что некий доктор наук отмечал десятилетие своей защиты. На оном мероприятии он продемонстрировал свою диссертацию, а, точнее, текст "тому, кто дочитает до этого места в течение 10 лет с момента защиты, я обязуюсь выставить ящик коньяка". По заявлению автора, ящик остался невостребованным.
Теперь послебайкие.
Конкретный выпускник МГУ, причем физфака, причем ГАИШ, разрешения на публикацию персональных данных которого я не получал: ), услышал эту байку и решил подражать великим. Коньяка он предоставить не мог, поэтому, как честный человек, просто написал в середине диплома "а вывод этого уравнения я приводить не буду, потому что до сюда всё равно никто не прочтет". И радостно показывал всем друзьям эту фразу ДО защиты. Причем именно в том экземпляре, который он потом сдал в комиссию.
На защите, слушая очередной монотонный доклад очередного выпускника, скучающий председатель комиссии в задумчивости открыл дипломную работу на первом попавшемся месте. Первым попавшимся местом оказалось именно то, на котором диплом уже открывали шестьсот сто двадцать пять раз, и книга "разработалась" - то есть страница с упомянутой фразой.
Вот тут выпускник не краснел, а бледнел, ибо срочно пришлось объяснять то самое уравнение. Что было нелегко сделать навскидку.
Но ничего, защитился всё-таки.
* * *
* * *
История произошла с молодым человеком, работавшим корреспондентом одной не самой популярной московской газеты, назовем его просто Корреспондент.
Отправила как-то его редакция в Сибирь, в глухомань, в командировку "по письму читателя". Место было такое, что, как говорится, только самолетом можно долететь.
И только
от Новосибирска. Сделав все свои командировочные дела, возвращается наш Корреспондент в местный аэропорт, чтобы лететь в Новосибирск. Про аэропорт нужно сказать особо. Представьте себе сарай на краю поляны, возле которого развевается на ветру полосатый "сачок", а неподалёку стоит одинокий потрепанный кукурузник — вот такой был аэропорт. Побродив по полю, обойдя вокруг сиротливо стоящего пустого кукурузника, Корреспондент зашел в сарай с целью выяснить, когда полетит самолет и подобные мелочи (надо сказать, билет у него был на руках, и до означенного в нем времени вылета оставалось всего-ничего). В сарае обнаружилось некое подобие бара с барменшей за стойкой и одиноким посетителем, небритым субъектом неопределённое наружности. Не найдя никого из служащих аэропорта, Корреспондент с неизбежностью оказалсяв баре. На удивление, там нашлись вполне кондиционные напитки, и после второй Корреспондент уже мило беседовал с небритым субъектом, оказавшимся вполне приличным дядькой. Выпили вместе, потом еще, поговорили о местной жизни. После очередной рюмки новый приятель спрашивает Корреспондента: "Ты, что ли, пассажир то? А то полетели, мне еще обратно надо засветло вернуться..." Приужахнулся Корреспондент от перспективы лететь с нетрезвым летчиком на видавшем виды самолете, но что делать? Без проблем погрузились, взлетели, летят. Самолет летит низко, Корреспондент пристроился к иллюминатору, любуется красотой пейзажа.
Так проходит около получаса. Летчик поворачивается к Корреспонденту и весело ему что-то кричит. За ужасающим шумом мотора слов не разобрать, но Корреспонденту кажется, что летчиком хочет обратить его внимание на местные красоты. "Да, да,- отвечает Корреспондент, — очень красиво!" Летчик снова что-то кричит. "Просто великолепно!" — отвечает Корреспондент. В этот момент неожиданно наступает полная тишина. До Корреспондента доходит, что остановился двигатель, и сейчас они рухнут с трехсотметровой высоты на землю. "Так вот — думает Корреспондент — что хотел мне сказать летчик, что мотор барахлит!" Раздается голос летчика: "Спички есть? У меня кончились..." "Конечно, — думает Корреспондент, судорожно добывая из кармана коробок, — перед смертью пару затяжек не повредит..."Протягивает летчику спички, тот прикуривает, отдает спички обратно, поворачивается к панели управления, щелкает тумблером, после чего снова раздается шум работающего двигателя, и самолет, как ни в чем не бывало, летит дальше.
Корреспондент утверждает, что с тех пор он всегда носит с собой два коробка спичек.
* * *
В Академии изящных искусств Флоренции хранится всемирно известный шедевр Микеланджело Буонарроти – статуя библейского героя Давида. Высеченный из мрамора обнажённый воин-пастух с пращою на плече считается идеалом мужской красоты и эталоном телесных пропорций.
Если внимательно присмотреться к лицу прекрасного юноши, то можно
заметить, что образцово-пропорциональный нос у этого красавчика совершенно не еврейский, а самый что ни есть европейский. Классический римский профиль, так сказать. Об этом безупречном носе флорентийцы очень любят рассказывать одну весьма поучительную историю.
13 сентября 1501 года скульптор Микеланджело Буонарроти поплевал себе на руки, взял в них молоток и долото, подошёл к огромной глыбе мрамора, и принялся отсекать от неё всё лишнее. Два года и четыре месяца шла упорная борьба человека с камнем, и вот, наконец, в январе 1504 года гениальный ваятель предъявил миру своё творение. Бесформенная мраморная глыба приобрела облик древнего библейского царя Давида.
Принимать работу пришла вся местная знать. Самым важным вельможей в толпе посетителей был глава городского правительства Пьеро Содерини. Он не только считался покровителем искусств и талантов, но был ещё и главным заказчиком статуи Давида. Увидев пятиметровый шедевр Микеланджело, Пожизненный Гонфалоньер справедливости Флорентийской республики Пьеро Содерини решил повыпендриваться.
Обычное дело во все времена и во всех государствах – ведь надо же было главному заказчику найти у подрядчика хоть один недостаток! И он его нашёл! С вальяжным видом тонкого знатока синьор Содерини заявил, что нос у Давида… слишком велик…
Как обычно в таких случаях поступают подрядчики? Услышав критику невежды, 99% подрядчиков начинают доказывать свою правоту, подтверждать соответствие выполненной работы всем нормам и стандартам. Микеланджело не стал возмущаться и ссылаться на нормативы антропометрии по носам. Он молча приставил лестницу к статуе, в одну руку взял инструмент, а второй незаметно прихватил с подножия своего колосса горсть мелких осколков и мраморной пыли. Поднявшись по лестнице, скульптор стал изображать бурную деятельность. От так рьяно бил молотком по долоту, что пыль и крошки летели во все стороны. И даже сыпались на головы приёмной комиссии. Но на самом деле, Микеланджело лишь умело имитировал удары и ловко разбрасывал осколки. Нос Давида при этом не пострадал.
Через несколько минут спектакль закончился. Гениальный ваятель спустился вниз и почтительно спросил, нравятся ли заказчику изменения. Пьеро Содерини снисходительно заявил: – Вот теперь совсем другое дело! Теперь статуя прекрасна!
Пьяные истории ещё..
