|
Два месяца назад вышел из комы, в которой провел полтора года. Очень трудно возвращаться к нормальной жизни, учитывая, что все друзья и некоторые родственники отсеялись, словно я был не в больнице, а под землей. Когда я очнулся, то увидел у кровати вазу с засохшими цветами... Главврач рассказала, что, пока я лежал, притворяясь овощем, последние полгода ко мне приходила девушка, которая тоже лежала в этой больнице. Она приносила мне цветы и читала вслух сказки. Может, я себе навыдумывал, но мне кажется, что я видел сны и слышал ее голос. Я этой девушки не знал, но мне очень хотелось ее отблагодарить, может, именно она вернула меня к жизни. Я спросил у врача, где я могу найти эту девочку, спросил, в какой она лежит палате. Но главврач только сказала, что сожалеет и назвала ее имя, чтобы я мог найти ее могилу среди тысячи других. Спасибо тебе за сказки, Лиза. Жаль, не познакомились.
|
| Лучшие истории |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Вы не поверите, но самый изысканный мат я слышал от двух человек: от прораба на стройке за окном, когда у них кран упал, и от знакомого одинэсника при переходе с семерки на восьмерку.
Вернулся коллега из отпуска, естественно, слегка проставился импортным зельем, начинаются расспросы.
— Был со всей семьёй на Канарах, на острове Гран-Канария. Отличные пляжи с великолепным золотым песком и необыкновенные дюны, береговые утёсы удивительной красоты, камни вулканического происхождения, маленькие глубокие бухты. Масса развлечений. Погода прекрасная, пальмы, океан, даже туземцев видели.
— Дорого, наверное?
— Не, ничего... Мы-то сперва в Подмосковье отдохнуть собирались — жаль, денег не хватило.
Иногда жизнь дарит мимолетные встречи и ситуации, как своеобразные визуализации гариков от Игоря Губермана...
Томск, вечер, возвращаюсь в гостиницу голодный. Рядом с ней – небольшая пекарня с разными вкусностями. Вся светится и заманивает.
Захожу. На витринах – многообразие пирогов размером где-то 40 на 60 см, которые для покупателей
В конце 80-х мои друзья поехали с дочкой-дошкольницей в пансионат. Учитывая времена тотального дефицита, привезли с собой всё, что могло бы понадобиться: еду в консервах, мыло, посуду, полотенца, даже туалетную бумагу и салфетки. Причем всего, как у Жванецкого, по два — по четыре — по шесть — по восемь.
На месте оказалось, что всё не так страшно и можно было бы ничего не везти. Полотенца в номере были, бумага в туалете была, кормили в столовой вполне прилично. На третий день за их столик подсадили даму из категории вечно всем недовольных питерских интеллигентов, которая сразу начала возмущаться: что это такое, никакой культуры в этом пансионате, вон даже салфетки на столы поставить не могут.
Салфеток на столах действительно не было, но мои друзья как-то до сих пор без них обходились и даже не заметили их отсутствия. Однако их дочка, вспомнив залежи салфеток в родительском чемодане, тут же возразила даме:
— Нет, тётя, культура у нас есть. Только мы ей не пользуемся.
Вот это, по-моему, самое точное описание нынешнего состояния русского языка и русского общества в целом: культура у нас есть, но мы ей не пользуемся.