|
Дошколята играют в песочнице. Девочка наблюдает, как дворовый кот на скамейке вылизывает языком своё котовье достоинство. Размышляет вслух:
"Интересно, почему кошки и собачки подмывают письку языком, а люди — нет? "На это другая, находящаяся рядом, девочка без тени раздумий с ехидной интонацией ответила: "А ты попробуй достань". Наверное уже давно размышляла над этим вопросом. |
| 14 Sep 2011 | Адриан   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Гуляю на детской площадке с сыном. Там бабушка двухлетнего Павлика, нашего ровесника, рассказала.
Пошли они однажды с внуком гулять в парк. А Пашка, он еще говорить толком не умеет, несколько слов только. По дороге к парку нас есть церковь. Бабуля решила зайти, свечку поставить. Родидельская как раз была перед пасхой. По дороге бабка внука проинструктировала конечно, зайдем, говорит, свечку поставим и постоим помолчим.
Пашка в церкви сначала притих. Может и испугался немного. Там, как обычно, полумрак, запах ладана, люди ходят и полушепотом разговаривают.
Но когда свечку перед иконой зажгли, повеселел.
И как заорет на всю церкву: УРАААААА!
Захожу к знакомым. Те смотрят какой-то фильм, где в этот момент показывается знаменитая сцена из Евангелия – Спаситель идет по воде, аки посуху.
Восьмилетний сынишка хозяев комментирует этот эпизод небрежно-снисходительно:
— Я тоже вот так вот ходил по воде, пока плавать не научился.
Доча, ученик первого класса готовит урок по предмету "Окружающий мир", задание такое: на странице изображены паук, орел, мышь и крокодил. Деток просят определить, кто из вышеупомянутых есть "зверь". Я с умным видом (в душе глубоко увереная что это крокодил) испрошаю чадо, мол "ну и...?".
Она не задумываясь твердо отвечает:
— Мышь!
— Почему?
Дочь отвечает вызубренным определением из того же учебника: "зверь-это животное, тело которого покрыто шерстью."
Смотрю, точно блин, так и понаписано (в душе гордость за потомство):
— Да, — говорю, — всё верно, а скажи-ка мне, кто такой крокодил.
Ответ убил:
— Мама, крокодил — это хищная рыба.
"Другая жизнь, другие нравы, совсем другие времена... О, другие имена"...
Возвращаясь с работы в городском троллейбусе стала свидетельницей разговора двух девушек, ненамного младше меня, но, как выяснилось, выросших совершенно в другой реальности. Речь, забиваемая жеванием жвачки, простите за некоторую тавтологию, шла о высоком. О кинематографе.