рядами и настойчиво искали нужное нам мясо. Вдруг видим, навстречу важно шествует седовласый армянин не старше пятидесяти лет. С тлеющей на лице улыбкой Джоконды он нес впереди себя приличный шмат говяжьей филейки. Вид у него был умиротворенный и счастливый, как у рыбака, поймавшего немыслимой величины щуку. Он и нес свою покупку впереди себя на широко расставленных ладонях и в какой - то момент, как мне показалось, даже подмигнул. Мы немедленно кинулись в ту сторону, из которой появился человек с мясом. В углу павильона стоял невысокий мужичок в белом фартушке и с огромным ножом в руках. Перед ним лежал не кусок, а глыба розового говяжьего филе. В двух шагах от мечты какая-то сила остановила меня и я тихо сказал жене: "Это не говядина, а мясо мамонта или, в крайнем случае, столетнего буйвола! Ты посмотри на жир! " "Что мы понимаем в мясе, — отозвалась жена. Армянин вон сколько взял, а это человек гор и лучше нас знает толк в таких делах. "Короче, заставили мы продавца обрезать до ниточки весь жир и понесли домой покупку весом не менее пяти фунтов. Отделив несколько кусочков, жена тут же бросила мясо в кастрюлю и начала варить. Сказать, что долго оно варилось, значит ничего не сказать. И чем дольше мяско кипело, тем лучше оно становилось для игры в теннис.

Надо же было такому случится, что мы этого человека через два дня опять встретили в городе. Жена кинулась к нему: "Что же вы нас подвели с мясом — мы вам так поверили! "

Знаток вздрогнул от неожиданности и растерянно ответил: "Так я же не для себя его брал, а для рабочих! "