Поздний вечер. Звонок. Довольно молодой голос говорит мне "Алло это папа, я ехал на машине, сбил девушку, сейчас с больнице. " — понятно, что развод, благо папа спит в соседней комнате.

Ну, я спокойно и деловито спрашиваю — в какой больнице, в каком отделении он и та девушка. Дальше я говорю, что свяжусь с адвокатом, он всё уладит. Видимо, после этой фразы жулик резко утратил надежду поиметь с меня что-то. Жаль, я хотел с ним подольше потрепаться.

Через несколько дней встречаюсь с тем самым знакомым адвокатом, про которого я подумал во время разговора с жуликом. Рассказываю ему этот случай. А он — человек опытный, постоянно по тюрьмам (СИЗО) мотается, со своими подзащитными общается. Ну и он в ответ рассказывает мне свою историю:

Позвонил ему жулик (я не запомнил, по какой схеме был развод). А адвокат ему:

— Ты в каком СИЗО сидишь?

— В Бутырке... {Жулик не сумел правильно среагировать на такую смену темы. }

— А в какой хате?

— В пятьдесят восьмой... {Номер камеры я не запомнил, пишу от фонаря. }

— Ну, я сейчас к тебе опера пришлю. {Оперуполномоченного — это что-то вроде следователя. }

Жулик "кинул трубку" (разорвал соединение, прекратил разговор).

PS: В целом, надо понимать — таким жульничеством занимаются не особо великие специалисты. Настоящие специалисты — находят себе более денежные и безопасные занятия. Эти жулики — просто ищут лоха глупее себя. И достаточно не терять головы, сохранять необходимый минимум здравого смысла, чтобы отбить ментальную атаку. Увы — но очень многие люди мозгов не имеют вообще; а телевизор этому сильно способствует...

Ольга Аросева рассказывала: уже будучи в преклонном возрасте, Фаина Григорьевна шла по улице, поскользнулась и упала.

Лежит Раневская на тротуаре и кричит только ей присущим голосом:

— Люди! Поднимите меня! Народные артисты на улице не валяются!

Настоящая слава пришла к Донатасу Банионису после исполнения роли разведчика в фильме "Мертвый сезон". Он позже вспоминал, что его пригласили по телефону приехать в Ленинград на пробы фильма о разведчике. Банионис был совершенно убежден, что на роль не годится: "Во-первых, я некрасивый. Во-вторых, рост у меня не такой, какой должен быть у разведчика. В третьих, разведчик должен быть стройным, а я… не очень".

Но поездка в Ленинград была как нельзя кстати, у Донатаса барахлил "Москвич" и нужно было купить кое-какие запчасти для автомобиля. На площадке выяснилось, что все разворачивается очень серьезно. Баниониса продолжал мучить вопрос – почему именно он? Неужели не пробовали Кадочникова или Тихонова. Сомнения развеял первый же съемочный день. На мосту под Москвой шли съемки сцены обмена нашего разведчика на западного шпиона. Группу предупредили, что посмотреть, как идет дело, приедет сам Конон Молодый. Банионис потом признался, что все глаза проглядел: где настоящий разведчик, неужели не приехал? Спросил Савву, а тот и говорит: "Да вот же он! "

В сторонке стоял обыкновенный простой человек. Какой же он разведчик? После съемок Банионис сказал Молодому: "Вы совсем не похожи на разведчика! Извините, не признал вас". А тот только посмеялся: "Разведчик и не должен быть "похож". Иначе, какой от него прок! "

Только что привел малого (4 года) из садика. Воспитательница сообщила, что малыш ругается. "На букву "б". Помолчав, добавила: "Правда, по делу.... "

Из воспоминаний моего детства.

Мне было года три или четыре. Мама как всегда забрала меня из детского сада, но немного позже из дежурной группы и поэтому ей не удалось поговорить с воспитателем. Всю ответственность донести информацию я взяла на себя.

— Мама! Завтра надо принести в садик каллы — это такие красивые белые цветочки. Если я не принесу меня не пустят в садик!

— Может ты что-то перепутала, может это не обязательно?

— Нет так и сказала: "Не будет калл в садик не пущу! "

Моя заботливая мама всё утро искала цветы, в ту пору года очень дорогие, с учётом зарплаты кассира, но всё таки нашла. Шли мы в сад: я счастливая с каллами, а мама злая, с явным настроем поругаться с педагогами.

Ситуация разрядилась сама собой, когда мы вошли в группу, мама просто зашлась таким смехом, что не могла ничего сказать. Все дети, как деди пришли с какашками в спичечных коробках, а я одна, как дура, с цветами!