|
На репетиции первой оперы Сергея Рахманинова "Алеко" к молодому, ещё никому не известному, двадцатилетнему автору подошел Пётр Ильич Чайковский и смущённо спросил:
— Я только что закончил двухактную оперу "Иоланта", которая недостаточно длинна, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с вашей оперой? Потрясённый и счастливый Рахманинов не смог ответить и молчал, будто воды в рот набрал. — Но если вы против... — начал Чайковский, не зная, как истолковать молчание молодого композитора. — Он просто потерял дар речи, Пётр Ильич, — подсказал кто-то из окружающих. И Рахманинов в подтверждение слов о потери дара речи усиленно закивал головой. — Но я так и не понял, — засмеялся Чайковский, — против вы или нет. Если не можете говорить, то хоть подмигните... Рахманинов так и сделал. Подмигнул. Для убедительности несколько раз подмигнул. — Благодарю вас, кокетливый молодой человек, за оказанную мне честь, — совсем развеселился великий композитор Пётр Ильич Чайковский. |
| 18 Jan 2024 | Александр  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Гонки лыжников на 30 км на Олимпиаде 1972 года в Саппоро. В те годы еще не существовало никаких смешанных зон, и журналисты спокойно бродили бок о бок со спортсменами прямо в стартовом городке.
Когда на дистанцию отправилась уже добрая половина гонщиков, вдруг повалил густой и липкий снег. Советский лыжник Вячеслав Веденин за минуту до старта решил перемазать лыжи сообразно изменившимся погодным условиям. Один из местных журналистов, владеющий русским, обратился к нему: мол, думаете, поможет снег же валит?
Что ему ответил Веденин, понимаем только мы, а в Японии на следующий день газеты вышли с заголовками:
"Сказав волшебное слово "Дахусим", русский лыжник выиграл Олимпиаду".
10 марта 1940 года в 16.39 Елена Сергеевна Булгакова сделала последнюю запись в своем дневнике: "Миша умер".
Узнав диагноз, врачи отписали мужу несколько дней жизни, а Булгаков прожил шесть месяцев. Все это время, пока силы окончательно не покинули его, он работал над романом. На папке, в которой хранилась рукопись,
19 июля 1980 года Александр Ширвиндт грустно сидел в своей квартире. В комнате был накрыт шикарный стол. У него день рождения, а гостей нет. Оказывается, из-за Олимпиады в центре города перекрыли часть улиц. По ним шла эстафета олимпийского огня.
Ширвиндт просидел на балконе полдня в ожидании. "Пропал праздник…", — грустно подумал он. И вдруг увидел занятную картину — к его дому бегут в семейных трусах и майках с серебристыми повязками на головах и олимпийскими факелами в руках Эльдар Рязанов, Марк Захаров, Григорий Горин и Андрей Миронов.
Друзья решили так удивить Александра Анатольевича. Купили в магазине спорттоваров факелы, напялили семейные трусы и майки и повязали серебристые ленточки на голову, как у настоящих олимпийцев, которым доверили пронести по улицам Москвы олимпийский огонь.
— Как же вас пропустили? — удивился Ширвиндт.
— Милиционеры, видимо, думали, что известные люди сошли с ума! И не решились нас останавливать, — ответили шутники.
Они показали имениннику небольшое праздничное представление и вручили подарок — "Олимпийскую надежду!".
Жена заслуженного морского офицера, адмирала Степана Лесовского – Елизавета Вестман – после смерти супруга получала за его заслуги пенсию от государства.
И вот однажды вдова Лесовского решила снова выйти замуж.
Ну что же, вполне нормальное женское желание.
Если бы только не одно меркантильное стремление – Елизавета, вступая в повторный брак, очень хотела сохранить приличную пенсию своего героического бывшего супруга. Она написала прошение на высочайшее имя о сохранении ей пенсии в надежде, что монарх и Россия "не забыли службу её мужа, адмирала Лесовского".
Но резолюция императора Александра III гласила: "Ни я, ни Россия не забыли службу почтеннейшего Степана Степановича, а вот вдова его забыла. Отказать".