"Инкрустируют", конечно, до обалдения — "сирена включилась — проход открыть, выключилась — закрыть".

Ага.

Пара часов полета, потом выпускающий гонит меня в этот самый

"обезьянник", поднимает бойцов.

Сирена!

"Пошел!!!" — секунд за 12-15 полсотни с лишним человек рысцой проскакивает мимо меня, щелкают купола "стабилизации" в углу двери.

И (!) вот тут-то я должен был открыть турникет и тоже, последним, уйти — вместо этого дергаю его на себя. Защелкивается.

По случаю ясно видимого в нескольких метрах "движка" ИЛ-76 немного клинит мозги, и вместо того чтобы повернуть ручку стопора и выйти — тихо пытаюсь выбить турникет.

Хренушки, крепкая штука.

Пытаюсь выбраться через верх — парашют на спине мешает!

Минуты две проходят в бесплодной борьбе, подходит "стюардесса"

(бортмеханик) и ухмыляясь спрашивает что-то вроде "а хрен ли ты тут делаешь?"...

Вобщем, закрыл он тумблером дверку, извлек меня из "загашника".

А у меня — "горит", прыгать надо!

"Кончай,- говорит, — хреновиной заниматься, мы уже километров на

200 улетели, поздно!"

Как я не сопротивлялся, сняли с мення парашют и провели в кабину.

Командир в темных очках и кожаных перчатках с ходу вопрос поставил принципиально: "Десантник, пить — будешь?"

И где вы видели десантника, который скажет "нет"?:-)

Прибегает снизу штурман, притаскивает трехлитровый термос со спиртом. Где-то за час мы его доблестно "уговариваем", я уже совсем

"свой". Прошу сообщить на землю, что в самолете застрял — "да какие дела, сообщили уже!".

Hенавязчиво интересуюсь, куда летим — оказывается, под Брест.

Еще минут через 20-30 дело к посадке. Командир выдвинул что-то вроде перископа, расправил перчатки — и надо отдать ему должное, посадил

76-й как игрушечку. Тут весь экипаж быстренько "ноги в руки" и смывается. У меня парашют, автомат и полный боекомплект, учения ведь. Как последний идиот, сижу на открытом люке и болтаю ножками.

Мимо проходит дежурный по стоянке, видит меня — глаза делаются больше самолетных иллюминаторов.

"Ты кто???!!!"

Hу, по природной скромности про извенстное животное в человеческой одежде я ему рассказывать не стал, а в кратце изложил свою эпопею.

Увели меня, в общем, на контрольку, потом как "голодающего" в летную столовую.

Прикол — парашют в гардероб взяли. а вот автомат — нет.:-)

Покормили.

Опять на "контрольке" — вон тот 12-й через час в Иваново летит, тебе практически домой, там "стабиилизации" ваши, иди!

Иду.

Под самолетом — четверо в летной форме, водку пьянствуют, мясо и овощи едят.

"Десантник, пить будешь?"

Если вы думаете, что я ответил "нет", то ошибаетесь.:-)

Сидим.

Hенавязчиво пытаюсь выяснить, когда в Иваново-то?

"Да ты что, не раньше чем завтра вечером!"

В это время подбегает еще один "летун" и с криком "@#Я, мы уже полчаса как в воздухе быть должны!" буквально ныряет в самолет.

Остальные молча подхватываются — и следом.

Оказывается, это командир от метеорологов прибежал.

Прыгаю в самолет. Заводимся, минут 20 гудим двигателями, выезжаем на взлетку. Глушимся.

???

Оказывается, ждем команду спортсменов, попутным "бортом" летящих в Иваново. Где-то часа через полтора они появляются, сборная по парашютному спорту, большей частью девушки, и весьма...

Уже темно, но взлетаем. Что было в гермокабине АH-12, я уж простите умолчу, но часа через три — в Иванове.

"Темная ночь, только..."

Ждут три машины из моего полка, камеры стабилизации 12-й привез.

Вместе с ними гружусь, часа через 2 — в полку.

"Родной!!!" — кинулся на меня дежурный по части, музыкантский майор.

"Все ученья не хрен прошли, уже почти весь день ищут — выпрыгнуло

N человек, собралось N-1!!! Ищут!!! мать-мать-мать-мать..."

В общем, летуны передать что я на борту остался — забыли за пьянкой.

Ближайшие три дня, до возвращения полка с учений, я вполне естественно исполнял обязанности вечного дежурного по части...

из тех же бойцов. Один из парных нарядов (т. е. 2 человека) неуклонно приближался к обеденному времени. Покидать пост обоим сразу нельзя. Ребята (положим, Петя и Вася) договариваются, что Петя, который очень-очень сильно захотел в туалет, туда и пойдет, а Вася в это время пойдет обедать.

Счастливый и вновь полный сил бодро и непринужденно нести наряд Петя выходит из лагерного санузла (на самом деле длинная — на 40 одновременных посадочных мест — выгребная яма, прикрытая доской с прорубленными отверстиями). При этом он обнаруживает острейшую нехватку военного имущества. Но что еще хуже — это не просто имущество, вверенное ему Родиной, а оружие. Это штык-нож (автоматами отцы-командиры решили не вооружать молодых курсантов). Петя заметно меняется в лице, на смену благодушию и состоянию, близкому к нирване, приходит тихий ужас и осознание скорой смерти, причем насильственным образом. После панической проверки результат неутешителен: по выходу из зловонной клоаки отсутствует только один предмет — штык-нож.

Сержант, бывший старшим над всеми патрульными, мужественно принял новость, обещавшую ему не менее безрадостное будущее. Вместе с Петей он направляется уже к дежурному офицеру и объясняет, прикаких обстоятельствах потеряно оружие. Офицер же, в отличие от скорбящих ребят, наоборот пришел в неописуемую радость и пояснил, что оружие НЕ ПОТЕРЯНО, А ПРОСТО ПРОВАЛИЛОСЬ ВНИЗ!!! Все, что остается — просто слазить в туалет и поднять злополучный кусок железа. Или идти под трибунал.

Петя было засомневался, что лучше, однако сержант идти в дисбат из-за "какого-то засранца в буквальном смысле" не собирался. Быстро и качественно он убедил Петю пойти на это ответственное мероприятие (сам Карнеги удавился бы от зависти). В итоге сержант где-то раздобыл штаны от костюма химзащиты (представляют собой литую резиновую конструкцию из сапог и брюк, доходящую до солнечного сплетения), пояснив, что "там неглубоко, всего по колено или чуть выше". Наконец Петя спускается в эпицентр ада, где и обнаруживает некоторую неточность в расчетах сержанта: зловонная жижа колышется ровно на уровне груди. Причем не только вокруг Пети, но и внутри химически защитных штанов, обрамлющих несчастного. После глубокого шока (не каждый день оказываешься не в буквальном, а прямом смысле по грудь в дерьме) Петя начинает осторожно нащупывать ногами на дне утерянное имущество. По истечении изрядного количества времени Пете удается нащупать беглеца, но все попытки достать нож ногами закончились полным фиаско неутомимого защитника Родины.

Что же делать? У сержанта такого вопроса, достойного самого Чернышевского, как выяснилось не было. "Петя, друг (тяготы и лишения быстро сближают людей), я душ тебе организую и 5 пачек мыла дам, надо ПРОСТО НЫРНУТЬ..." Через некоторое время изрядно потертый жизнью Петя согласился и на это. Вздохнул — нырнул — достал — и выбросил невесть как попавшую в туалет деревяшку.

В это время с обеда возвращается Вася. С удивлением обнаруживает у туалета толпу, увлеченно рассматривающую его содержимое. Он пробивается в первые ряды и спрашивает у Пети, что заставило его нести патрулирование в столь редко посещаемом врагами месте. Близкий к помешательству Петя вкратце, но емко поясняет другу, что им утеряно военное имущество строгой отчетности ("Нож просрал!"). После чего Петя понял, что лучше бы его все-таки сразу посадили — Вася сначала просмеялся, а затем показал Пете штык-нож, который сам Петя и отдал Васе перед походом в туалет "чтобы не потерять".

Весь вечер и начало ночи Петя один мылся в душе. На удивление больше никто не захотел освежиться перед сном.

не выходит из своей квартиры и от туда доносится противная вонь. Приняв вызов, моя девушка с двумя операми и следователем выехали на квартиру, дверь была закрыта, поэтому пришлось одному оперативнику залесть через балкон а остольные уже через открытую им дверь прошли, и начали искать тело. Перерыли всю квартиру тела нет а вонь стоит хоть топор вешай. И вот один опер решил заглянуть в ванну, нк открыл дверь и тутже рухнул в обморок, подошол второй заглянул в ванну и начал тутже очищать желудок, следователь тоже решил последовать этому примеру после того как заглянул тудаже, а моя девушка просто сползла по касяку. Как выяснилось бабушка решила принять ванну и водичка ей оказалась холодноватой и она опустила кипятильник в ванну где ей и пришол канец от разряда. Естественно пробки выбило и на лестничной площадке вырубило свет, но наутро пришел электрик и починил свет естественно кипятильник заработал и бабушка варилась около 3 недель, вот это зрелище и подействовало на слабенькие нервы нашей милиции. Но это еще не все, после того как все по немногу отшли вызвали скорую, чтобы увезти трупик и пока ждали оперативник решил слить воду, вытащил пробку из ванной и тихо стал наблюдать за тем как весь этот холодец нацал исчезать в канализации, в итоге к приезду скорой остались толко кости и один глаз второй всетаки проскачил сквозь решотку. А моей девушке теперь явно будет сниться глаз исчезающий в слевном дренаже.