ТВОРЧЕСКАЯ УДАЧА

На одной из встреч со зрителями Зиновию Гердту пришла из зала записка: "Случались ли в вашей жизни творческие удачи? "Он улыбнулся и рассказал такую историю...

Дело было на летних гастролях Театра Образцова в Киеве. Как-то вечером после спектакля коллектив решил пройтись по Крещатику пешком. Гердт потихоньку хромал последним и курил. В тот момент, когда надо было бросить окурок, актёр оказался между двумя урнами, до каждой из которых было метров по 15. Бросать окурок вперёд смысла не было и, решив, что на асфальте возле урн и так много окурков, он небрежным щелчком отбросил окурок назад через плечо и обернулся ему вслед.

Тот полетел по огромной дуге и падающей звездой попал точно в урну. Ликование Гердта, однако, было омрачено тем, что никто из его коллег по театру в этот момент не смотрел назад. Не успел он расстроиться, как с другой стороны широкого Крещатика к нему подбежала женщина и закричала: "Я видела, видела!.. "

— Вот это и была творческая удача, — с улыбкой заключил свой рассказ Зиновий Ефимович.

Иду я короче, как то по Элисте вечерком, слегка пьян. И решил купить пивка. Покупаю. Тут же у ларька, под неодобрительными взглядами двух ментов вскрываю зажигалкой. Ну кто знает тот поймет, для остальных скажу, что горлышко зажимается в руке, так чтобы горлышко слегка торчало, под край крышечки подсовывается зажигалка, и сильным движением сворачивается. Ну а если сильно и резко давануть, то крышечка с громким — ПОК! , улетает по высокой и красивой траектории. Захотелось мне малость над ментами поиздеваться, типа вы на службе, а я у вас на глазах счас очень смачно буду пиво пить, ГЫ. Да-а. Короче делаю движение зажигалкой, крышечка залетает мне в глаз, больно очень, рефлекторно руки к лицу, схватиться за пораженное место, в руке пиво, хлещет мне в рожу, на грудь, короче всего облило, пиво холодное, отшатываюсь назад, спотыкаюсь и падаю жопой в лужу. ЗАНАВЕС. Ржание ментов я слышал еще на квартал от того места, поспешно удаляясь в сторону дома.

Пришлось однажды почти помыться в такой бане, еще в самом начале эпохи застоя. Мы — студенты первого курса НГУ, на сельхоз-работах, целыми днями под ледяным дождем (сентябрь, Сибирь, холодный даже для Сибири год) по уши в грязи вытаскиваем из грязи же картошку. Спим в фанерных домиках пионерлагеря, на полу, на матрасах, набитых соломой. Утром на прическах иней. Через 3 недели к нам приехала военно-полевая баня, развернулась на пляже. Вода всасывалась из водохранилища (мы и не думали, что она не вполне водопроводная), подогревалась каким-то устройством, которое работало от двигателя. Первые 30 человек зашли в огромную палатку с конструкцией внутри из трубок, разделись и с наслаждением залезли под горячие струи. Успели намылиться. Что-то сломалось, прекратилась подача всякой воды. В палатку в щели между брезентом и песком задувает студеный ветер. Ждали голые полчаса, пели хором героические революционные песни. Кто-то, не выдержав, оделся, намыленный поверх размазанной грязи (и потом еще пару недель так ходил). Остальные (я среди них) еще через полчаса дождались подачи холодной воды (напоминаю, из водохранилища, конец сентября, Сибирь, горячая вода так и не пошла), смыли мыло, оделись. Вышли с непередаваемым ощущением свежести. Мы были единственные из 300 человек, которым удалось за время пребывания "на картошке" помыться в бане.

Накануне я познакомился с девушкой. Мы отлично провели время, и я проснулся у нее в гостях. Девушка настойчиво тормошила меня за плечо, и кто-то настойчиво звонил в дверь. Она шипела: "Просыпайся! Родители вернулись! Короче, если что, мы встречаемся уже месяц. Не вздумай ляпнуть, что вчера познакомились". После этих слов она открыла дверь и впустила своих родителей. Мать разглядывала меня с ледяной улыбкой. Папа был хмур и ко всему безразличен. И тут ее маман говорит: "Здравствуйте! Ну что, давайте знакомиться. Я — Елена Станиславовна". Я почему-то соврал и сказал: "Очень приятно. Максим". Где-то через месяц наши отношения окрепли и стали постоянными. Меня пригласили на день рождения папы. Сложнее всего было сохранить равнодушное выражение лица, произнося: "Елена Станиславовна, извините, но теперь я не Максим. Теперь я Григорий".