Лучшие истории дня

травой, по моим расчетам стоило мне его пересечь и я вышел бы к нужному дому. По пустырю была протоптана еле заметная тропинка по которой я и пошел, пройдя буквально метров с тридцать я неожиданно увидел что по обе стороны от тропы разлеглись бездомные собаки. Собак я не боялся вообще, даже больших и лающих, отец научил обращению с ними, принцип прост, если пес не бешеный и не получил команду от хозяина-"фас", то если ты уверен в себе и не показываешь страх, то как бы он не рычал и гавкал, пес не набросится. Но тут было другое дело, их количество и то как они смотрели на меня. Как в городской черте сбилась свора собак голов в тридцать для меня загадка. Конечно это была моя ошибка, я запаниковал и побежал, мало того, побежал не назад к дороге и людям, а через пустырь к видневшимся  гаражам. У собак сработал древний инкстинкт, они начали преследовать и загонять жертву... Боже... как я бежал, наверное не хуже Усэйна Болта с Майклом Джонсоном в придачу, собаки хватающие за пятки лучше любых тренеров, понял я за эту пробежку. И все равно я бы не успел и не писать мне этот рассказ, а быть растерзанным на чертовом пустыре, если бы не его величество "Случай" в лице четверых бомжей пьющих на окраине пустыря портвейн. Услышав лай и увидев как я удираю, они закричали что бы я бежал к ним, сами же они будто были готовы к нападению, откудо-то в руках у них оказались железные арматурины, я успел забежать за их спины и началась битва. Озверевшие, раззодоренные погоней, наверняка голодные собаки, обладая численным перевесом на время потеряли страх перед людьми и они набросились... Но и в людях проснулось нечто звериное-удары арматурой и ногами, рыкание, мат, лай, визжание, скулеж и рев все смешалось в этой короткой в три-четыре минуты битве бездомных людей с бездомными собаками. Сражение закончилось полным разгромом своры, я же только и успел отдышатся, нечем не успев помочь. Словами не передать как я был благодарен мужикам спасшим меня, словами не передать, но можно было попробовать передать деньгами, мне было тринадцать лет и денег у меня с собой вообще могло не быть, но на счастье оказалось рублей пять, большая для меня по тем временам сумма, они не хотели брать, я оставил деньги на ящике где стояли бутылки с портвейном. Это конечно мелочь по сравнению с тем что они сделали для меня, но... чем мог.

 Троих из этой четверки никогда в жизни больше не встречал, а вот одного из них время от времени видел и общался, он обитал в районе где я жил. Деньги у меня он брать отказался категорически, мне кажется попроси я сам у него деньги и он расшибся бы в лепешку, но нашел бы их для меня. Он мне как-то процитировал немного изменив, Антуана Сент-Экзюпери-"Ты всегда будешь в ответе за того, кого ты спас". Так вот, прошло несколько лет и я как то шел с знакомой девчонкой, проходим с ней неподалеку от мусорных контейнеров и  вдруг из одного из них вылазит мой старый друг и хрипло так орет мне-"С девушкой познакомился, сынок? ", и я ему кричу в ответ-"Да, папка". Не передать то удивление которое я увидел в глазах девушки, я ей говорю что папку с завода уволили и пока что, как то так... Девчонка оказалась то что надо, с хорошим чуством юмора, пообещала показать очень приличную свалку, где ее безработная мама бутылки собирает...

угости сигаретой!

— Мне кажется, Вам, уважаемый, при вашем-то бюджете, стоило бы несколько ограничивать собственные потребности — откликается блондин.

Бомж мучительно пытается понять сказанное. Его радует возможность пообщаться, радует то, что такой солидный человек говорит ему умные слова, но продраться сквозь смысл слов ему не по силам. Он трясет головой. Видимо, помогает, не не полностью:

— Э-э, бюджет? Это про деньги, да? Слышь — доверительно улыбаясь, откровенничает он — денег-то нет у меня. А то б я купил бы, что ты думаешь...

— Я имею ввиду — упорно мессионерит блондин — что, при отсутствии доходов, следовало бы отказаться от курения. Вот Вы говорите, что денег нет — так ведь при таких доходах курение — это ведь дополнительный расход, верно?

Бомж охотно кивает и гнет свое:

— Ты, слышь, я тут выпил немного, угостили люди. не откажешь ведь, а теперь вот курить хочется. Угости, брат, сигаретой. Доходов-то, сам видишь... какие уж тут доходы... э-т ты все верно говоришь... а курить — хочется...

Блондин понимает, что его сентенции действуют на бомжа меньше, чем проповеди Франциска Ассизского — на птиц, оглядывается, находит меня глазами:

— Понимаете, я имею ввиду, что в такой ситуации лучше было бы сосредоточится на добывании еды, чем излишеств в виде алкоголя и табака. Вы согласны со мной?

— Да — говорю я и протягиваю бомжу сигарету.

— О, брат, спасибо! Выручил! — бурно радуется бомж.

Закуривает.

— А с ним — напутствует он меня, кивая в спину уходящего блондина — не дружи — сам видишь — не интеллигентный он человек. Простую беседу поддержать не в состоянии.

И, подумав, добавляет:

— Не светский...

закончена, и бетоно-миксеры опять залетали по улицам, разбивая идеально-гладкий асфальт (все спорили, сколько он пролежит — 2 недели или 2 месяца). Джамшуты и Равшаты, затаившись на 2 недели, опять вылезли со своими отбойными молотками, взламывая идеально ровный бетон для того, чтобы на его место положить кривой.

Как этому обрадовались дорожники. Каждый год 2 раза — весной и осенью — они заливали ямки на дорогах (площадь которых была в 2 раза больше самих дорог) своим гавнобитумом, чтобы через полгода залить его туда же. Ну как же — это стабильный бизнес мэрии, наши херовые дороги, как же без них бюджет расходовать? Вот, в помощь джамшутам, равшатам и бетономиксерам появились асфальтоковырялки. Расковырять и залить гавнобитумом! Чтобы через полгода получить свой кусок бюджета для повторного восстановления дорог.

Гаишники. Это отдельный пункт. На период универсиады согнали гейцов со всех окрестных республик. И каждый в меру своей испорченности или испорченного настроения пытался брать или не брать взятки. Потом они разъехались — и опять заработал ГИБДД-бизнес Татарстана, где все поставлено на поток, официально, и деньги через аренду средств фиксации нарушений пдд текут в правильный карман. И где гибдд стимулирует этот бизнес своим бездействием и стабильным потоком нарушений.

Вздохнули врачи — их, наконец-то, отпустили в отпуска. Обернулось это афигенными очередями в поликлинниках к терапевтам, которым пришлось брать по 3-4 участка от своих отдыхающих коллег.

Вздохнули учителя — их, как бесплатных рабов, тоже отпустили в отпуск. А так — махали флажками и метлами на мероприятиях.

На следующий после универсиады день вышли из подполья дорожные пи[тухи] — двойная сплошная, проезд на красный, превышение скорости — им по[хрен], нам как обычно. Казань — город дорожных пи[тух]ов. В форме и без нее, по разные стороны баррикады (официально), но с одинаковыми интересами.

В общем, Казань возвращается к нормальной жизни. Осыпаются фасады, проваливаются дороги, камеры фиксируют все нарушения пдд, но нарушений меньше не становится, очереди в больницах, целые улицы муляжей (улица Каюма Насыри, построены за 3 месяца "памятники архитектуры", улица залита бетоном, по ней водили Путина и Медведева, втирали им эти муляжные памятники).

Как и положено, ГАВНО, которое прижилось в Казани, вернулось на свои места. Все при деле, все при кормушке.

Ура, универсиада закончилась.

— Я в середине 60-ых снимал в Польше кино: война, немцы, партизаны. На Краковской площади снимали эпизод как немцы сбили наш самолет, летчик прыгнул с парашютом, а немцы с собаками его берут в плен.

Дубль-1: каскадер прыгнул, приземлился. арестовали.

Режиссер:

— Как-то не то... он плавненько спустился, как диверсант, зрителю его не будет жалко...

Гургеныч:

— А что же вы хотите?

Режиссер:

— Давайте хоть ветра подождем.

Поляк переводчик:

— Проше пана, мы конечно можем подождать, но так для справки, последний раз на этом месте ветер был четыреста лет назад, когда построили эту площадь, она же квадратная и вокруг дома.

Режиссер:

— Тогда перерыв до завтра. Ветер я организую.

Режиссер позвонил в Москву, оттуда в штаб нашей армии в Польше и к утру на площадь въехала зачехленная штуковина, а при ней майор с солдатом.

Режиссер:

— Ну давай майор, снимай брезент и покажи как дует твой вентилятор.

Майор:

— Товарищ режиссер, эта машина секретная, так что я расчехлю ее в последний момент перед съемкой.

Режиссер:

— А какую струю может выдать твоя каракатица?

Майор:

— Всего 10 градаций: от первой самой слабой до десятой, но вам больше первой не потребуется.

Режиссер:

— Майор! генерал мне сказал, что ты поступаешь в мое распоряжение, и все мои слова, для тебя приказы! Не нужно мне давать советов!

Майор:

— Виноват, товарищ режиссер.

Режиссер:

— Пойми, мне нужен ветер не на десятку, а на десятку с плюсом, выжми из своей колымаги все соки. Чтоб это был не просто ветер, а драматический ветер.

Майор сказал: "Есть!" и пошел готовить машину.

Гургеныч закончил вступление, погасил свет и сказал, а вот теперь вы увидите дубль 2...

Летчик выпрыгнул с парашютом и так же как в первом дубле не спеша спускается на площадь. Вдруг, он как бы увидел немцев... и за два метра от земли, с дикой скоростью улетает сначала вдаль, а потом долетев до домов, взмывает вверх откуда прилетел. Немцы, как бы подхваченные воздушной волной парашютиста скачут вдаль как надувные по булыжной мостовой вместе с собаками и мотоциклом. На противоположной стороне площади выдавливаются (все)оконные стекла. Парашютист, слава Богу не пострадал, он приземлился через пару кварталов, а вот "немцев" чуток покоцало.

Когда режиссер пришел в себя от шока, он спросил майора:

— Что это было?

Майор доложил, что это машина для сдувания радиоактивной пыли с боевой техники в случае ядерного конфликта, и на десятом уровне она сдувает все, что весит меньше тридцати тон. Если мы вам больше не нужны, разрешите нам убыть в часть...

После того как сливу слегка залили, прозвучала такая история.

Значицца, представим себе такую картину: сидят шахтари в забое, обед, все достали тормозки, ну и восстанавливают силы тем, что жена положила.

На крыс, что рядом шастают, особого внимания не обращают привыкли.

Один крепильщик (назовем его Вася) кроме того, еще читает газету, и так это увлекся, что не усек, когда крыса стырила у него одну сосиску с газеты, на которой был разложен обед. Он этот произвол увидел, когда хвост убегающего преступника уже пряталася в рядом лежащую 6-и дюймовую трубу.

Сказать, что возмущению его не было предела, это не сказать ничего.

Вася подрывается и к трубе, быстро затыкает выходы с двух концов и мозолистой рукой авангарда пролетариата давай лупить по трубе молотком.

Через пару минут обедающий народ эта экзекуция начинает напрягать:

— Вася, попусти, крыса там, наверное, уже ласты склеила.

Тот еще для верности десяток раз ударил, потом наклоняется, открывает один вход, светит вовнутрь коногонкой и далее охреневшим голосом:

— Мужики, она задними лапами заткнула себе уши, а передними доедает сосиску...

птицы не могли даже подлететь к ней. Хмурые воробьи, не в силах спокойно пожрать из кормушки сидели на балконе и злобно срали на погибшие от неожиданной зимы, цветы.

Сын попросил меня придумать что-нибудь, а то мол, "птички хотят есть, а не могут, а это жалко", и пожертвовал пластиковой коробкой от новогоднего подарка в виде ярко красной ракеты. Я ее взял.

И повесил на балкон...

Дальше было здОрово. Пернатые засранцы кинулись в кормушку, как стая пьяных загонщиков на лося: с криками и песнями. Пару минут в ракете происходила мелкая административная возня: решали, кто будет жрать, пока те, кто сверху будут на него гадить. В илюминаторе появилась радостная морда воробья с набитым едой клювом и в этот момент подул ветер.

Кормушка дернулась, веревка соскочила с гвоздя и красная ракета, полная воробьев полетела вниз. Клянусь — впервые видел недоумение на морде птицы!

Со смутной надеждой, что воздушное судно зацепилось за что-нибудь снизу, я рванул на балкон. Ракета миновала все спасительные крючки — и красной точкой ушла вниз. В районе четвертого этажа она зацепилась за ветку дерева, за другую, закружилась в ветках, пару раз перевернулась, и приземлилась на свежезасыпанный торфом газон, напугав сидящую на газоне ворону. Она медленно перевела взгляд с ракеты на небо, видимо думая про себя "фигасе!"

Я застыл в ужасе от содеянного собственными руками такого массового и циничного убийства. Впрочем, не надолго: внизу из корабля начали выползать космонавты. Тихо чирикая, крутя башками, они вываливались из ракеты на землю, отряхивались от дерьма, накопившегося за время полета и, быстро приходя в себя, сваливали от греха подальше на деревья.

Я закурил, плюнул вниз и посмотрел на часы на стене: было 8часов 10 минут 12 апреля 2006 года.

я решил ослабить действие алкоголя на молодой растущий организм приемом внутрь нескольких стаканов молока. Сижу, никого не трогаю, пью молоко: Вдруг батяня, глядя на пакет молока, говорит:

— У нас у мужика одного с работы жена на молокозаводе работает, так она говорит, что молочные пакеты такие крепкие, что на них наступать можно — хрен порвутся.

Теперь попробуйте догадаться, что было дальше.

Я, не говоря ни слова, открываю холодильник и достаю оттуда нераспечатанный пакет молока и, конечно же, кладу его на пол. Еще мгновение и моя нога уже была занесена над пакетом: Опусти я ее и все прошло бы достаточно безболезненно. Ну, вытер бы пол и все. Но тогда бы мне не о чем было Вам рассказать.

Видимо, анестезия была неполной, и мое затуманенное сознание подсказало мне, что пакет может лопнуть. В то же время я оказался недостаточно трезв, чтобы просчитать последствия своих действий. В результате я совершил две роковые ошибки, а именно:

1. Принес тазик и положил пакет с молоком в него.

2. Сбегал и позвал жену и мать, чтобы и они могли поучаствовать в шоу (до сих пор не могу понять, зачем я это сделал).

Итак, представьте себе картину:

В центре кухни на полу стоит тазик, в котором лежит пакет молока. Над тазиком в позе цапли стою я. Вокруг меня расположились отец, который после своей фразы больше не сказал ни слова и только молча наблюдал за моими метаниями, мать и жена, улыбающиеся и так до последнего момента и не понявшие, для чего я их позвал.

Все было готово, зрители были на местах. На мгновение я представил себя факиром на арене цирка и начал свое выступление, т. е. опустил ногу и перенес на нее свой без малого центнер:

Представление закончилось неожиданно быстро. Произошел комнатный ядерный взрыв. Самую подлую роль сыграл, конечно, тазик. Литр молока из лопнувшего пакета красивейшим веером устремился по стенкам тазика вверх и распределился примерно следующим образом:

40% — потолок (незадолго до этого побеленный);

20% — маманя;

20% — жена;

10% — батяня;

5% — я;

4% — стены и окружающая мебель;

1% — пол.

В тазике лежал только пустой полиэтиленовый пакетик.

В следующие полчаса, вытирая молоко, я узнал о себе очень-очень много нового. Досталось и батяне:

Утром, зайдя на кухню, я был потрясен — забрызганная молоком побелка свернулась корочками. Больше всего потолок напоминал дно высохшего водоема. За столом сидел батяня. Как Вы думаете, каковы были его первые слова при виде меня? Нет, не угадали.

Он сказал:

— Я вспомнил, она говорит, что на них не вставать — их на пол ронять можно:

Берегите себя.

Подкупив старосту, бесплатно протащив его с очередной пассией в нелегально вскрытую директорскую ложу на какой-то престижный спектакль, отправился я "работать".

Ставили спектакль "Ярослав Мудрый". Вместо студентов театрального ( их просто не взяли ) роль русских воинов в массовке предложили нам — монтировщикам ( а чего плюс пятерка за спектакль ). Все было хорошо пять спектаклей, но перед шестым ( как-никак уже актеры ) попили мы " немножко" с собратьями студентами водочки, переоделись и стали за кулисами пулю писать. Проходивший мимо актеришко из серии "кушать подано" кинул реплику -

" Смотри ка, работяги в преф научились играть!". Под воздействием водочки маленько мы обиделись, особенно Андрюха ( кликуха "Маленький" ). В конце первого акта по действию был бой русичей с печенегами ( обычно в полумраке колотят алюминиевыми мечами по щитам ).

Но тут русичей прорвало и по настоящему работая этими дрынами, в считанные секунды мы выписали пљ.. лей вражинам и оттеснили за кулисы. Но на сцене остался одинокий печенег

( тот самый актеришко), которого безжалостно гонял Андрюха, не давая выскочить за кулисы. Спас печенега только занавес.

В антракте мы выслушали такоељ Но не выгонять же нас с середины спектакля.

Добавили с горя мы еще. И представьте картину: возле трона Ярослава, держась за спасительные копья чтобы не упасть, стоит в каре дружина. Во время патетической паузы после фразы о величии Киевской Руси, один из воинов оглушительно чихает, говорит-- "От, бљ. дь", достает носовой платок и шумно высмаркивается. В зале ржание, как в конюшне, когда туда ввести волка. Когда чуть-чуть все успокоились, Андрюха ( а это был он ) услышав матерное шипение помрежа из-за кулис, глаголет-- "Ну ты меня и заељ. бал!!!", поднимает меч и идет за кулисы. Бедного помрежа он гонял по зданию минут 10.

В Киев добирались своим ходом, так и не получив гонорара за спектакль