Смешные истории

– стал курсантом "Ленкома". До моей армии мы еще продолжали как-то общаться, даже в войсках успели обменяться парой писем. А потом наши пути разошлись. Так получилось, ибо жизнь — сложная штука.

И вот, году в девяносто третьем, случайно встречаю я Андрюшу в каком-то круглосуточном магазине, "ночничке", как мы их тогда называли.

В девяностые закупка продуктов в "ночничках" была доказательством достатка, принадлежности к определенному слою. Покупая там колбасу (втридорога), ты говорил всему миру, что жизнь удалась. В те времена в России подобное распускание пальцев было крайне популярно. Я любил приходить в такие магазинчики в драных левайсах и старых, дырявых кроссовках. Мне нравилось наблюдать, как меняется лицо продавщицы с брезгливо-презрительного на слащаво-заискивающее, когда я набирал там какой-нибудь снеди на достаточно солидную сумму. Тоже понты, хоть и другие, но в России совсем без понтов нельзя.

Там-то мы с Анрюшей и столкнулись нос к носу. Это была радостная встреча старых друзей. Мы обнялись, и в режиме блица стали обмениваться информацией. Я узнал, что он полгода, как списался на берег, закончив необходимую контрактную службу, и вот сейчас ищет чем бы заняться на суше. Я, в свою очередь, поведал ему, что занимаюсь бизнесом, и могу попробовать ему чем-то помочь. Я дал ему визитку и мы договорились, что в ближайшее время он мне позвонит.

А на следующий день к нам в контору заявились бандиты с сакраментальным вопросом: "Кому платим, овцы?". Рекламу мы тогда не давали, офис снимали в жилом доме, без вывесок. Старались жить тихо, без афиш. Клиенты наши были проверены годами совместной работы, все сотрудники фирмы были родственниками или старинными друзьями. Короче, предохранялись мы от наездов максимально. Так что бандитов не ветром надуло.

С братками пришлось беседовать мне. Разговаривал я с ними, как учили. Парни, похоже, были слегка "не в теме" и на мою стандартную (по тем временам) фразу: "Господа, я эти вопросы не решаю. Назначьте время и место. Туда приедут специальные люди, которые смогут ответить на все ваши вопросы", отреагировали достаточно неадекватно. Один из бандитов сурово мне сказал: "Мы не господа, мы пацаны! ", а потом долго допытывался, что я буду делать, если они начнут прямо сейчас оргтехнику выносить. Тут я пошел на блеф, хотя наш заслуженный 486 IBM явно не стоил такого риска. Я сказал браткам примерно следующее: "Уважаемые, определитесь, пожалуйста, в своих действиях. Я вижу, вы люди солидные, на понятиях. Если это так, то забивайте стрелку, как положено. Если это гоп-стоп, то оргтехника в соседней комнате, можете ее забрать, но должен предупредить, что в ту же минуту по адресу выедет тревожная бригада. Вам решать".

Тревожной бригады никакой не было и в помине, так что за базар я мог реально ответить. Но на стрелку, которую мне все-таки удалось забить, приехала только наша "крыша", эти ребята не появились. Наверняка сидели где-нибудь в засаде и смотрели, кто приедет на встречу, если придет. И, если бы нашей "крыши" не оказалось в природе, эта свежеиспеченная банда смело взялась бы за дойку. Была такая метода у тогдашних бандитов-беспредельщиков, опоздавших к изначальной дележке пирога.

На прощание, когда грустные пацаны уходили несолоно хлебавши из офиса, я попросил главного братка, выступавшего главой переговорного процесса, передать Андрюше привет. Тот, как понятно, сказал, что такого не знает.

Может я и зря грешу на Андрюшу, но звонка от него я так и не дождался... Грустно. Позвони он мне, я бы реально ему помог. По крайней мере, очень бы постарался.

Интересно, жив ли сейчас мой старый школьный друг, или смолотила его в хлам жестокая молотилка девяностых?..

который достался мне по жребию судьбы, был не лыс, костюм его был не с пошорканными локтями и задницей. Он был весел, вежлив и опрятен. С первого взгляда в нем не было ничего бюрократического. Он даже при знакомстве протянул руку и как-то немного по-офицерски представился:

— Заместитель начальника ветеринарной инспекции, Сергей Петрович.

На этом все мои лучшие представление о нем ушли в небытие. Потому что начался обычный бюрократический процесс. С требованием каких-то бумажек, о которых я как предприниматель и слыхом не слыхивал. Но это ведь не освобождает от ответственности. И это я знал.

— К нам поступила информация, что вами получена партия мясного фарша и сейчас им активно ведется торговля?

Все было так и я в согласии кивнул головой.

— А имеется ли у вас ветеринарное свидетельство на данный продукт?

Здесь головой я кивать не стал, а глубоко задумался. Наверное потому, что свидетельства у меня не было и представить этот фарш в виде животных, которые имели отношение к ветеринарии, мне было довольно проблематично. Фарш-то прибыл из-за бугра. Где-то под Питером его сертифицировали на право торговли в России и ни о каком ветеринарном свидетельстве разговор не шел. А наверно должен был, раз целый зам. начальника приехал на него посмотреть.

— Фарш придется изъять из продажи.

— Но почему? — опешил я. — Вот же сертификат, где черным по белому написано о его безопасности и сроках реализации. У меня еще полгода на его продажу..

И тут он как настоящий чиновник достал какую-то замусоленную книжку из имеющегося у него портфеля. Настолько замусоленную, что я увидел в ней смерть, мою как предпринимателя. Он послюнявил палец и изрек: ГоСТ на фарш, срок хранения 12 часов с момента изготовления.

— Ты не охуе... — дрожащим голосом выдавил я, но быстро все исправил — вы уверены, что здесь нет ошибки?

— Здесь нет никаких ошибок, читайте сами — и протянул мне книжонку.

Написано было именно так и я сделал еще одну попытку:

— Я его не готовил. И ничего не хранил. Здесь написано охлажденный, а у меня глубокой заморозки.

— В любом случае фарш, согласно ваших же документов.

При этих словах я понурился. Потерять сорок тысяч баксов в самом начале для предпринимателя подобно смерти, тем более, что весомая часть из них кредитная. О своей смерти думать не хотелось и я прокручивал в голове картинки с Сергей Петровичем. Вот он лежит в зеленой траве растоптанный быком-производителем. В руке у него шашка или даже меч-кладенец, он же должен был чем-то обороняться. А вот здесь на него напала стая бездомных собак им кастрированных. Они разнесли куски его плоти по всей округе. А вот здесь он заварен в бочке с кошками и задыхается от их мочи. Нет, вы не подумайте, что я садист, но с моей точки зрения ветеринар должен погибнуть как-то по ветеринарски. Героически.

— Наверное убить меня хочешь — вывел он меня из раздумий. — Зря, ведь за мной государство. А я тебе еще и помочь могу!

— Нет, что вы, что вы. Я же не бандит, я предприниматель. Мое дело не с ножом бегать, а договора подписывать. А как вы мне можете помочь?

— Ну отправить твой фарш на промпереработку. Не ахти выход, но хоть какой-то. Вот где-то у меня номер телефона директора мясокомбината записан. — поковырявшись в блокноте, он произнес — Переписывай. А я пойду пока холодильники опломбирую. Дня три тебе на раздумье хватит?

Не успел он уйти, как я набрал данный им номер. Представился, выслушал ответное представление и пожаловался на судьбу злодейку.

— И много у тебя там этого фарша? — раздалось в трубке.

— Да почти сорок тонн без малого, что за день успели продать. Народ метет, но ветеринары одолели.

— Ну хорошо, если анализы качество подтвердят, тысяч десять баксов могу дать. Но не сразу, по реализации.

Это был еще один пинок ниже пояса. И я представил как он крутится в мясорубке, но на самом деле сказал:

— Хорошо, я подумаю.

Думать было о чем. За этим наверно тоже стоит государство. Завод еще не приватизировали. Вот говорили же мне друзья, иди в рэкет. Нахрен тебе этот геморрой с предпринимательством. Не послушал их тогда, а сейчас придется идти к смотрящему. Благо знакомый, бригадиром был на зоне, когда я там был вольнонаемным механиком цеха. Наверно поэтому на меня пока не было наездов.

"Фигура" встретил меня с интересом. Поинтересовался жизнью и мое предложение, что я в "общак" хочу отстегнуть тысяч восемь баксов прослушал с непониманием.

— "Крыша", что ли нужна? Ты ж вроде никогда не платил?

— Да и сейчас не собираюсь. Если у тебя какая-то левая фирма есть, передам ей по договору фарш на промпереработку и реализацию на сорок тысяч бакинских. Дам клиентуру из покупателей. Двадцать процентов от суммы будет твой навар. Остальное мне, больше не могу, кредиты.

Он хмыкнул и в согласии кивнул головой.

Остальное было дело техники. Моей, предпринимательской техники. Договор, накладные, этикетки и прочее. Все сделалось быстро и правильно.

Когда дня через три заявился Сергей Петрович, я был ему немножко рад.

— Ну как у нас дела? Вернее у вас? — поинтересовался он.

— Нормально. Вот нашел фирму, которая взяла весь фарш на промпереработку. Я им и холодильники продал вместе с этим фаршем.

— Как продал? Они же опломбированы? — ошалел он.

— Так я никакие пломбы не трогал. Они и так взяли.

— Что за компания? Пойду им выпишу предписание. — и метнулся к дверям.

Обратно его притащили за шкирку.

— Говорит, ваш человек, шарился там у холодильников. Если ваш, забирайте, а если нет, то грохнем! — произнес какой-то двухметровый менеджер новой фирмы.

— Да мой, мой! — успокоил его я. — Котлеток зашел покушать из фарша, но не знал, что фарш уже ваш.

— Ну ладно. — менеджер нехотя отпустил шкирку пиджака. — А мож, все же грохнуть, что-то его рожа мне не нравится. Про какие-то пломбы орал. Я б грохнул!

— Да ладно, сейчас все решим. Все хорошо. — успокаивал его я.

— А как же ветеринарное свидетельство? — немного успокоившись и поправив пиджак, произнес Сергей Петрович. Оглядываясь на двери.

— Твою ж медь, забыл, забыл. Подождите секундочку, сейчас я ихнего представителя вызову, вы с ним все и решите.

— Да ладно. — Сергей Петрович сделал какое-то мне неведомое движение, то ли пригнулся, то ли под стол хотел нырнуть, — вы же на промпереработку передали, так что все нормально.

— А государство не будет против? — когда он аккуратно заглянув за двери, хотел уже прощаться.

— Да нет, что вы. Разве государство такие мелочи интересуют. Это ваши дела, предпринимательские.

грузит и "десятка" дэпээсная рядом стоит на аварийке. То есть сейчас и сюда подъедут. У нас они постоянно пасутся, улочка тихая, паковать им удобно. А водила их не видит что ли из-за трактора, стоит себе, курит, дым идёт из окошка. Ну, думаю, пойду, сгоню, пока он проблем не огрёб себе по самые рыжики. Не то, чтобы я альтруист какой, но примут же остолопа, езда по встречке, лишение.

Подхожу, картина маслом – две девушки сидят, сигаретки вовсю сосут тонкие, музон орёт. Вот же, дурёхи, думаю, ладно, тем более помочь надо. Ну, и к ним обращаюсь:

— Милые дамы – говорю – вижу, вы заняты, но можно к вам обратиться? — девушки они всё же, чего бы с шуткой не подойти-то?

И вот тут всё как-то странно пошло. Пассажирка на меня только слегка и покосилась, причём даже голову не повернула (богиня, по ходу), а та, что за рулём окно ещё чуть приоткрыла и так презрительно мне через губу:

— Ну, чего надо-то?

Я, честно говоря, даже опешил немного. И даже ответить-то не успел, как она мне снова задвинула:

— Что, освободился недавно? Что, справку потерял, воровать не умеешь? Помочь тебе, чем можем? Да затрахали вы уже клянчить! – и окошко обратно, бамс, и закрыла.

А я так, как дурак, стоять и остался. Потом к крыльцу отошёл, закурил. Ничосе, думаю, сходил лось за солью, вот и делай людям добрые дела. Ну, на себя так со стороны глянул, да вроде нормально выгляжу. Не во фраке, понятно, в каких-то там джинсах, кроссовках, но как бы на бомжа не похож ни разу. Охренеть, короче…

Ну, а дальше всё по законам жанра. Мусора их замечают, к ним, брык, подкатывают, инспектор такой-то, все дела. Я стою, курю, наблюдаю. Они тут обе выскакивают, поначалу улыбаются как стюардессы, мол, здрасьте, хи-хи, ойчтонельзятутстоять, хи-хи, амынезнали, хи-хи, ойизвините, хи-хи и так далее…

Минуты три он этим дурам растолковывал, что они, собственно говоря, нарушили. Смотрю, обе зубы сушить перестали, та, что за рулём документы суёт ему, а сама вся бледненькая такая стала и глаза уже как озоновые дыры.

Тут он ей доводит, что за это ей будет, и она вообще в транс входит, реветь начинает, мол, простите. И пассажирка вокруг них бегает, щупальцами машет и тоже ноет, простите, отпустите. Тараканьи бега, короче.

А инспектору пофиг, видимо, насмотрелся уже. Вообще не ведётся, водительницу оформлять уводит, а пассажирка возле машины остаётся. Постояла немножко, потом вдруг ко мне оборачивается и так возмущённо выдаёт:

— Что, нельзя было сказать нам по-человечески!!? (По-человечески!!)

— Да, ты мой яблонь цвет – отвечаю – так я же к вам вроде по-хорошему и подходил. А уж почему вы по-человечески не понимаете, я не знаю.