Пьяные истории

что произойдет страшное. Что действительно произойдет нечто...

Итак, мы отправились на запасной путь. Вблизи вокзала ставить опыты не рискнули, зато на разъезде Топляки нашли и хороший ровный участок для разгона состава, и собственно объект опыта — древний купейный вагон на 36 посадочных мест, с гербом СССР на борту. В качестве локомотива использовали не менее антикварный маневровый тепловоз. Хотелось бы, конечно, собрать состав помощнее, но толкач от товарняка отцеплять не стали — ему оставался час до отправки.

Итак, в кабину тепловоза полез машинист Степаненко. Мы с Евгением с комфортом устроились в сортире прицепленного купейного вагона. Заготовили обрезок трубы, лом и черенок от лопаты, чтобы все это бросить в унитаз. Женька вручную перевел обе стрелки, ведущие на прямой участок и соединяющие пути со следующим большим разъездом.

— Что, выпьем перед полетом? — спросил он, вовсю хлебая самогонку.

Пьяный проводниик в принципе не так опасен, как пьяный машинист, но когда на душу взял алкоголь и машинист, мне стало жутко, и я тоже выпил стакан.

Рафаил Степаненко завел мотор. Состав тронулся так, что заскрежетали проскальзывающие диски. Маневровый тепловоз сумел разогнаться только до семидесяти километров в час, хотя по субъективным ощущениям были все сто сорок.

— Ну... С Богом!!! — перекрестился Евгений, закладывая в дальняк черенок от лопаты и нажимая педаль.

Послышался треск. Проводник согнулся от удара педалью по ноге. Что-то загрохотало под полом и стихло.

— Пронесло, — я отер пот со лба и ждал самого страшного.

— А теперь! — проговорил обрадованный и вошедший в роль великого испытателя Баргин. — Наш смертельно опасный номер! Бросание лома в унитаз поезда на полном ходу!!!

Я вышел из сортира и встал в проеме одного из купе. Женек вложил лом в унитаз, отошел к двери туалета. Теперь вместо того, чтобы нажать на педаль, он ударил по ней обрезком трубы...

Раздался страшный гром, как будто несколько десятков автомашин столкнулись друг с другом на полном ходу. Вагон затрясло, закачало, трещали полы, все гремело и вибрировало. Завизжали тормозные колодки, и состав начал остановку. Мои ноги болели, потому что снизу я получал методичные удары от подпрыгивающего вагона. Баргин все это время забористо матерился, держась за столик в купе.

— Обошлось!!! — закричал я, когда поезд смерти наконец-то остановился.

— Твою мать, могли и под откос пойти! — Женька наконец протрезвел.

— Ну что, естествоиспытатели, живы? — спросил отважный Рафаил Степаненко, влезая в тамбур.

При осмотре туалета, мы обнаружили, что унитаз раскололся, пара крепежных ушек сломалась, остальные выворотило с болтами. Педаль выпала из расщелины и погнутая валялась рядом.

Зато самый главный сюрприз нас ожидал при выходе из вагона. Один колесный диск на задней платформе деформировался, соседнего с ним вообще не было на месте, торчал только повисший ремень генератора.

Несколько бетонных шпал раскрошилось, рельсы по той стороне, где проехало деформированное колесо, напоминали гигантский напильник — все в насечках и выбоинах. Общая сумма ущерба, нанесенного железной дороге, составила миллион рублей. Но разбирательства не состоялось. Мы, все вместе, дружно, замазали шпалы цементным раствором, закрутили покрепче рельсы, аварийный вагон вернули в тупик. Вообще говоря, он уже как минимум десять лет не эксплуатировался, поэтому никому не было дела до его неисправности. Лома, кстати, так и не нашли.

с сыном жила был пастух, овец пас, баранов, коз и, пардон, козлов, коров и быков не было, всех съели или для нужд фронта на тушенку, а мелочь всякая у народца была.

Мужичонкка воевал еще в Финскую, был ранен, контужен, обморожен, в общем и целом полный букет Молдавии, даже на Отечественную успел сбегать, но получил очередную контузию и был списан в чистую и осел снова в своей деревне. Надо отметить, что при всех своих увечьях как мужчина был ооооочень даже дееспособный, да к тому же и добряк по душе и отзывчив, надо же бабенкам в деревне не только помочь физиологический досуг устраивать, но и там крышу поправить, забор подремонтировать, да и просто по душам, типа, да не переживай Матрен, вернется твой..... хоть и раненный.... на меня вон посмотри у меня не ранено только енто место.... а оно самое что ни на есть главное в семье!... ну и выпивал конечно... не редко.... частенько.... очень часто.... нда.... постоянно, но на ногах всегда стоял и свою работу по выгулу мелкого рогатого скота выполнял исправно, а еще в деревне жила баба одна, как она здесь появилась и откуда никто не знал, да и не любил ее никто, говорили глаз нехороший, может и так, может и нет, но сама она свою репутацию нелюдимой ведьмы, шаманки, черной колдуньи и т. д. и т. п. поддерживала исправно. Старалась как нить вроде невпопад ляпнуть у колодца, где женщины с ведрами собирались поболтать.... а потом вспоминали про воду! знаю мол все про твоего и твоего.... смерть его ждет после войны, или не получала похоронку, ну и что, а он уже в земле... вот и несли ей бабы, кто че, лишь бы своих мужиков дождаться и ничего в семьях не случилось. с@ка короче, последняя была.

И вот вышел у нее (Аграфена ее звали), с Митей ( это пастух) конфликт, то ли он ее не утешил — отказал, то ли еще что, сам он ее тоже не любил, потому как пас ее коз вместе с колхозными и даже "спасибо" не слышал, а про чекушку и говорить нечего. И давай она его шпынять, я мол, тя под землю упеку козел ты такой, ты у меня света белого не увидишь. А д. Мите все по х"""й, но запомнил ее угрозы, как потом выяснилось! Так вот шел он вечером со стадом в деревню, вечером, пьяный, очень пьяный но шел.... и чтоб срезать дорогу повел стадо через кладбище.... а уже темнело, сумерки такие летние... Ну у него один козел в свежевырытую могилу и упал, д. Митя полез спасать и тоже короче, [ман]данулся... стадо ушло пока они там в могиле друг друга материли, потом помогали, но все бесполезно могила в рост человека, плюс насыпь свежая рыхлая. Сидят они, курят бамбук, а уже луна вышла. И тут д. Митя слышит, что кто то ходит рядом

(Аграфена травы кладбищенские по ночам, говорят, собирала, а может просто жуть на сельчан нагоняла, уходя ночью на кладбище). Ну д. Митя и давай орать помогите люди добрые мы не местные, типа, нам тут в могиле плохо, он то не знал кто рядом ходит и слегка ох[рен]ел, когда над могилой

Аграфена появилась.

— Ну че, козел, — сказала Аграфена в темноту ямы никого там не видя, но по голосу, поняв, кто там, — говорила тебе, что под землю упеку!

— Говорила, — слезит д. Митя, — вытащи век благодарен буду и давай ей слезы лить..

Аграфена еще с пол часа поизгалялась и так и эдак, чуть не сельчан хотела звать, что бы все посмотрели, как она мужика под землю упекла.. но д. Митя сказал, что все и всем сам расскажет, какая она всем Вангам

Ванга и Саурон из Сауронов!

— Ну, давай, руку — КОЗЕЛ — с торжеством сказала Аграфена и присела над краем могилы.... На что д. Митя вздохнул, перекрестился и взяв за бока своего собрата по несчастью — КОЗЛА- копытами вверх протянул ей.

Все что он слышал, это вздох, приглушенный всхрип и на него рухнула

Аграфена без сознания. Изругавшись последними словами на бабий вес и впечатлительность, д. Митя встал на бездыханную и с трудом но вылез из могилы и пошел в деревню звать народ..... Через час козла и колдунью вытащили..... Только потом Аграфена, говорят, странная стала, завидя козу или козла... шептала Митька, Митька оборотень... а д. Митя, только лет через несколько моей бабушке под секретную чекушку все рассказал!

отсюда последствиями.

Обмывали мы награду три дня и три ночи, а на утро разбрелись по домам.

Не прошло и полдня, звонок в дверь. Открываю, стоит Мареный — наш орденоносец и с порога говорит, что теперь он будет жить у меня. Далее последовало горькое повествование о том как он пришел домой и на вопрос жены, где награда, ее ни на груди ни в карманах не нашел.

Катастрофа — надо идти на встречу к 1 секретарю райкома партии, устроенную в честь орденоносцев, а самый важный гость потерял орден Ленина. Последствия — позор, уволнение с руководящей должности, и. т. д. Что в этой ситуации делает наш мужик, правильно, идет заливать горе водкой и естественно в кругу друзей. Опять пошли в баню, а там уже все собрались и все уже обо всем знают. Лица печальные и мятые. Они уже разделись и ждали нас в предбаннике. Я благодаря закалке, полученной в Армии разделся, что называется за 45 секунд, да и здоровье не требовало отлагательств. Медленно и печально стал раздеваться Вадик, снял, шубу, парадный костюм с дыркой от ордена, унты и снял рубашку. Картина Репина — на майке в районе живота засверкал орден Ленина.

кто остался, можно было наблюдать каждый вечер в портовых барах-ресторанах пьющими или дерущимися. Люди были уже в основном в возрасте, деньги им платили редко и мало, кормились у китаянок за помощь по хозяйству и зарабатывали тем, что потихоньку разбирали и продавали местным бизнесменам цветняк с судна. Многие из них успели обзавестись семьями, некоторые потомством. Местное население их считало уже своими и, несмотря на то, что они тоже русские, со мной общались неохотно. Я — представитель буржуев, а они тянут лямку под родным трехцветным флагом.

Однажды, как гром с неба, свалилась новость, что их судно купил какой-то бизнесмен и собирается перегнать на ремонт во Вьетнам. Представитель нового владельца привез документы, зарплату, рации и самое необходимое.

Деревня была в трауре, с моряками прощались, как с людьми, идущими в последний путь. Плач, слезы, обещания любить вечно и пересылать регулярно деньги сыпались из уст каждого, а последняя ночь перед отходом, ознаменовалась, как и каждый день, грандиозной попойкой.

На следующее утро, запланирован отход, лоцман на борту, но главная машина не пустилась. Суденышко, ржавое, накрененное, решают оттащить буксирами за пределы завода, так как оплаты больше нет, и пробовать пускать на речке. Клубы дыма, скрежет, шипение, мат, но машина не идет, а судно сносит к берегу. Далее разговор по рации между капитаном(К) и боцманом(Б) на баке, интонации и временные промежутки близки к оригиналу:

К(хрипло и очень медленно): Захарыч, что-то наши механики забыли, как пускать машину, отдавай левый якорь.

Б(с похмелья):... (долго не отвечает) так это, Михалыч, я это... , не могу отдать левый якорь.

К:... почему?

Б:... так нет его.

К: (5 сек медленно) А где он?

Б: Так это, может на заводе оставили?

К: Долбо... бы, отдавай правый якорь.

Б:... Михалыч, правый тоже не могу, нет мотора на лебедке, не вытащим.

К: Как нет мотора, а где он?

Б: Михалыч, так когда вашу свадьбу гуляли месяц назад, дед (старший механик — мор.) привез на свадьбу микрик (маленький портовый развозной грузовичок) водки. Так вот это было за мотор, или ты думал он самограй нагнал?.

К: (непереводимая игра слов).

Потом подали концы обратно на буксир, он приволок судно на тоже место и бросил, представитель владельца все забрал обратно и уехал, моряки вернулись в семьи и деревушка вернулась к прежней жизни, празднику каждый день, пьянкам и мордобоям.