Истории о армии

все удовольствие 20 долларов, занимает 2 дня: в субботу двухчасовой курс по технике безопасности и инструктаж, и в воскресенье - прыжок с высоты 1000 метров.

В субботу утром приехали на аэродром "Чайка". Изучили матчасть, поглазели на кубки, грамоты и другие примечательности местного клуба парашютистов и уехали домой.

Ночь прошла в тревожных ожиданиях. Ощущения были такие, как будто завтра предстоит первый раз заняться ceксом. На утро, мой друг подобрал всех на своей машине и мы двинули на аэродром.

Приехали. Оказалось что впереди большая очередь. Самолет поднимает по 8 человек. Цикл занимает минут 30: взлетели, спрыгнули, ГАЗ 66 проехал - подобрал разбросанных по полю счастливых "десантников" - и дальше взлетает следующая группа. И так несколько часов подряд.

За одну группу до нас, нам раздали каски, основной и запасной парашюты и специальные ботинки с высокими голенищами, чтобы ноги не подвернуть.

А возле взлетной полосы стоит стол, а возле стола средних размеров подзорная труба на треноге, в которую инструкторы наблюдают за прыжками.

И вдруг все замерли - у нашего кукурузника при наборе высоты загорелся мотор, полное небо дыма. Пилот довольно быстро посадил самолет, а нам объявили, чтобы мы приезжали в следующее воскресенье.

Несолонно хлебавши мы отправились домой. И крепко задумались, а стоит ли возвращаться.

Неделя прошла в ощущении того, что в следующее воскресенье предстоит вперые в жизни заняться ceксом, и скорее всего сразу каким-то извращенным способом. То есть и страшно и "цикаво" одновременно. Но решили не соскакивать, как говорится, пока стоит на это дело.

Итак наступило воскресенье... Погода была прекрасная... На небе ни облачка... Сели в машину - поехали навстречу судьбе.

Приезжаем... Впереди нас только одна группа (а как же, не все были готовы вернуться на щите). Порядок мы знаем - получили каски, надели ботинки, основной за спину, запасной на живот. Вроде все. Перекур напоследок и вперед.

Но мой друг не курил. Одев зеленую каску на свою рыжую голову он медленно прохаживался между инструкторами, подзорной трубой и

"десантниками" доводя себя до "кондиции".

- Скажи, брат, - обратился он к одному из инструкторов, - а сегодня самолет не загорится?

- Да вроде не должен, - отвечает инструктор.

- Слушай, а если основной парашют заклинит, то что? - спросил мой друг.

- Дык, это, запасной же есть, - показал пальцем на живот другу инструктор.

- А если и запасной заклинит? - нервно улыбаясь спросил мой друг.

- А-а-а... ну тогда, потом на земле, мы посмотрим что с ним было, - спокойно ответил инструктор.

Тут поплохело мне... Но ничего. Сели в самолет. Взлетели. Прыгнули.

Приземлились. И тут же пошли в местное кафе, выпить за смелых пацанов.

как-то автоматически, он ничего об этом не знал.

И вот Юлий Борисович Харитон, будучи очень ответственным человеком, с оттопыренными прозрачными ушками, в беретике, такой маленький-маленький, пришел по месту прописки в Москве в военкомат. Он пришел, жмется – там здоровенный какой-то такой капитанище, который в этот момент по телефонной трубке болтает с возлюбленной, обсуждая, значит, ее коленки и задницу, и который при виде маленького Харитона в этом беретике сказал: ты погоди, сиди, дед, сиди.

Харитон подождал 10 минут, наконец снова сказал, что, вот, вы знаете, мне надо было бы узнать, в каком я звании и состою ли я на учете. Ему сказали: ну вам же сказали подождать, да? Харитон терпеливо ждет. Наконец прошло 40 минут, и капитан соблаговолил двинуть свою тушу туда в картотеку и в архив. А дальше, — Харитон рассказывает, — я услышал странные звуки. Я услышал, что что-то упало, потом я услышал топот. Через несколько минут ко мне вышли перекошенные и белые начальник военкомата, совершенно белый капитан – у них у всех были приставлены к вискам руки. Они сообщили, что он находится в звании: «товарищ генерал! ». Причем сам Харитон рассказывал это без особенных эмоций, поскольку значения таким мелочам не придавал.

зарплаты с лихвой хватало на бурные возлияния не по причине ее внушительности, а по причинедешевизны винно-водочной продукции (больно вспоминать...) в те канувшие в Лету времена. Как-то раз, после бессонной ишумно проведенной ночи, наша маленькая компания была наказана и заслана вместо традиционного закидывания тяжеленныхтюков сена в высоченные бортовые шаланды на разгрузку то ли супер, то ли гипер-фосфата (короче некоего зловонногоудобрения). Приехав с головной болью в огромный сарай, мы обнаружили там троих мужиков с не менее страдальческимирожами, да и к тому же с бланшами на оных. Разговор начал склеиваться после совместного распития предусмотрительнозахваченных каждой из сторон на опохмелку 2-х бутылок самой что не на есть "ВоДкИ" по 4р 12к за единицу.Вскоре выяснилось, что собеседники наши являются местными Авиаторами, т.е. посыпают необъятные поля нашей Родины темсамым дерьмом, которое мы и разгружали в даный момент. И в ответ на наши резонные вопросы, как могут столь уважаемые населе люди опуститься до столь неблагодарного занятия и была поведана следующая история:

Накануне, т.е. в субботу, наши герои собрались дабы отдохнуть после трудовых будней. Приняв на грудь изрядноеколичество горячительного, ими было вынесено весьма заманчивое решение: рвануть на танцы в близлежащую деревню, что ибыло тут же исполнено. Сели на мотоцикл "ИЖ с коляской", принадлежавший одному из членов троицы, и с ветерком добралисьдо местного вертепа. Как водится, сотоялось знакомство с местными достопримечательностями женского пола и одному издрузей удалось "склеить" весьма недурственный экземпляр. И все бы хорошо, да вот не понравился данный оборот дел одному изместных братков, самому претендовавшему на руку, сердце и т.д. данной особы, на почве чего началась заводка и нашимизрядно потрепанным в бою героям пришлось спешно ретироваться с места брани. По дороге домой в их буйных головах началсозревать план мести. Проезжая мимо ж/д станции, хлопцы прихватили у местной шинкарки "еще парочку" и рванули насельский аэродром, по дороге собирая в мотоциклетную коляску увесистые валуны с придорожной обочины. Затем было все какна войне: нагруженный боеприпасами кукурузник, после короткого разбега взмыл в небо и пошел на цель... "Приготовиться кбомбометанию !" - крикнул первый пилот, делая круг над сельским клубом. "Есть !" - ответил стрелок-радист, пинком отворяядверь. "Целься !" - кричит штурман и из пикирующего со страшным ревом самолета ногами выпихивает валуны...

Таких заходов на цель было несколько, пока не кончился весь боекомплект, а шиферная крыша ветхого строения не сталавыглядеть похожей на решето.Хорошо, что никто не пострадал (танцы уже заканчивались). "Но как приятно было наблюдать с высоты, как эти гадыразбегаются словно тараканы, после того как ночью включили свет..." - говорят наши асы.

"Теперь вот на неделю отстранили от полетов, да крышу, [м]ля, за свой счет восстанавливать. Да ладно, зато погуляли...Наливай !"

конфуз. У них затухли оба реактора и АПЛ с позором теряет ход. Они продуваются, всплывают и встают в дрейф. Всё, как говорится, приплыли тапки к берегу…

Случаев подышать воздухом у подводников очень мало, потому что АПЛ никогда не должен обнаружить вероятный противник, потому как шибко секретно, ну и вообще… Капитан был взбешен. Экипаж вывалил на палубу.

Первыми пришли шведы. За ними японцы. Ну и не заставили себя ждать американцы. Сначала прискакал эсминец, затем крейсер. И самое главное на закуску, пришагал целый линкор. Линкоры они, кстати, списали не так давно. Даже Ирак ими долбили.

Наши совсем приуныли, позор на всё НАТО и всем супостатам, а наш надводный корабль сопровождения где-то шляется.

Ну и тут американский линкорийный кэп делает контрольный в голову. Он гад взял и вывесил сигнальными флагами сигнал: ПРЕДЛАГАЮ СДАТЬСЯ.

Прикололся, с@ка, над нашим капитаном и всем, [м]ля, флотом. Капитан бросился в рубку и к радио. Где, где я вас спрашиваю наше уважаемое командование, вся наша поддержка в конце концов?

Ближайшим кораблем оказался рыболовецкий сейнер. Это такая маааленькая посудинка, не в обиду рыбакам, но по сравнению с линкором - это на самом деле блоха. Он шагал ко всей этой куче кораблей всем своим шестнадцатиузловым ходом.

Первыми, так как у них есть историческая память, стали сваливать шведы и японцы. Они всё правильно поняли, потому что у русского сейнера висели сигнальные флаги ИДУ НА ТАРАН.

И он попер на линкор! И этот маленький кораблик, с пятнадцатью русскими мужиками с капитаном во главе, попер на бандуру, об которую он разбился бы как яичко. Только погромче. Разошлись они чудом. Потому что нефига прикалываться над нашими. Линкор начал сваливать. Сейнер ещё и в погнался за ним!

Мужик, который мне это всё рассказал, говорит, что потом они ещё и видео пересматривали. И они всё поняли то, что произошло - так, как они это поняли.

Представьте ощущения экипажа на сейнере. Но ведь не каждому сейнеру удается погонять американского линкора по морям.

только выставил условие: передача денег произойдет вечером на кладбище. Встретились они вечерком на кладбище и следователь говорит бизнесмену:

- Раздевайся догола бери деньги в зубы и лезь на дерево. Я тоже разденусь, залезу на дерево и ты передашь мне деньги в зубы.

Бизнесмен пучит глаза на следователя и лезть не хочет. Следователь популярно объясняет, что или все будет так как он сказал, или тюрьма и воши. Делать нечего, полез бизнесмен голышом на дерево, передал деньги.

Не смотря на такие приключения следствие прошло как надо и дело передали в суд. Суд приговорил к лишению свободы. Бизнесмен услышав приговор в панике орет, что это не правильно, что у него все схвачено и заплачено.

Услышав такое суд заворачивает дело на дополнительное расследование.

Бизнесмена начинают допрашивать прокуратура когда, где, сколько и кому давал. Он отвечает, что на кладбище, следователю, пока без подробностей.

Допрашивают следователя: деньги брал? Какие деньги? - удивляется следователь. Бизнесмена трясут сильнее, давай подробнее. Он выдает подробности, типа голышом, из зубов в зубы. Ему естественно не верят, но ничего другого добится не могут. Опять берутся за следователя: на клдабище , вечером, голый в зубы деньги брал? Вы идиоты? - отвечает следователь прокурорским. Прокурор несколько смутился. Еще следователь добавляет, что на допросах бизнесмен часто упоминал какое-то кладбище. В конце концов от следователя отстали, так как в версию бизнесмена поверить не смогли, опять же следователь дело не развалил и довел до суда, все оформил правильно.

С бизнесменом прокуратура помыкалась, больше ничего не добилась и сдали его в психушку. Там услышав такую версию дачи взятки долго не заморачивались с обследованиями и вынесли решение: наш клиент.

Поскольку с местами в психушке напряженка, а бизнесмен не буйный недельки через две выписали его лечится амбулаторно. Еще через неделю позвонил следователь и спросил:

-Ну что, не зря деньги платил...

подготовки, просто комбат сам уходил в отпуск и опасался, вернувшись из отпуска, меня не обнаружить.

Компьютерщики тогда в армии были в цене. Комбат в свое время приобрел меня за два ящика водки у другого комбата, и предполагал, что в его отсутствие меня уведут. Долго ли, коротко ли, получив документы, надев новый камуфляж, скрипящие берцы, сделав кепку "тарелкой", переведя на подшиву новую наволочку, я отбыл на железнодорожный вокзал. За воротами

КПП части я сразу же наткнулся на патруль, который проверил у меня документы и на мое зубоскальство (патруль был из нашей части) пообещал мне [ман]дюлей. На вокзале меня сразу же остановил гарнизонный патруль, которому я опять предъявил военный билет, отпускной лист, сумку к осмотру. Отжав у меня пачку сигарет, пожелав мне приобрести сигарет на отпускные, патруль милостиво разрешил мне пройти в кассу за билетом. В воинской кассе изучили мои документы и выдали мне билет от Минеральных вод до Москвы. До Минвод я добирался на электричке, в которой меня пытался развести на деньги наряд линейного ОВД. Тогда многие участники боевых действий получали деньги в части и ехали домой с деньгами. А я своим внешним видом походил на дембеля. Эти придурки (менты) изучили мои документы, поняв, что "чеченских" денег у меня нет, выписали мне [ман]дюлину и отпустили восвояси. В Минводах на выходе из электрички передо мной внезапно материализовался молодой человек в гражданском, махнул корочками ФСБ, проверил документы и, ничего не сказав, также внезапно исчез. Частые проверки документов не удивляли: Северный Кавказ, напряженное время сразу после первой чеченской. Тут же на вокзале в

Минводах я был остановлен каким-то непонятным лейтенантом с мотострелковыми эмблемками и препровожден на гауптвахту за неотдание воинского приветствия (Чтоб тебе, шакал, на том свете вечность расставаться с честью в прямом и фигуральном смыслах). На губе изучили мои документы, подождали, пока слиняет козлина-лейтенант и предложили мне за свободу расстаться с берцами. Как мне не жалко было новых

"крокодил", но домой хотелось сильнее. И вот я в старых ботах в поезде до Москвы, где ничего примечательного не произошло за исключением того, что у меня на подъезде к столице проверил документы наряд линейного ОВД.

На ж/д вокзале в Москве я по своим документам в кассе купил билет до

Челябинска, показал свои бумажки патрулю и залез в поезд. На вокзале в

Челябинске я был встречен родителями и полит мамиными слезами. Патрулю в

Челябинске я не успел показать документы, так как перед самым патрулиным носом мама нагло запихнула меня в машину и мы тронулись в мой родной город Снежинск (кто не знает, охраняемый закрытый ядерный городок). На

КПП Снежинска я опять предъявил свой военник и отпускной лист, был пропущен в город, и уже через полчаса предъявил свои документы в военкомате, где их изучили и поставили на отпускной лист штамп о прибытии. Сам отпуск помню смутно и местами. Почему-то самым ярким воспоминанием остался графин с холодным маминым морсом, каждое утро стоящий у изголовья моей кровати на табуретке. И вот, в последний день перед отъездом, я стал приводить в порядок форму, мысли и документы. Из военного билета выпал на пол сложенный пополам отпускной лист, уже порядком замызганный от частого доставания и предъявления. Подняв и развернув его, я наконец-то, собрался его посмотреть. До этого все как-то руки не доходили, да и было кому его изучать. И вот тут-то меня чуть не хватил кондратий. Я испытал шок, внезапно стало плохо и я чуть не упал. А все потому, что я увидел, что у меня в отпускном билете нет полковой печати и подписи начальника штаба полка! То есть в бланке документа указано, кому предоставлен отпуск и с какого по какое число, а самых важных реквизитов, без которых это и не документ вовсе, нет! Имея дело с бумагами я понимал, что по факту я дезертир, что единственный документ, который легализует мое нахождение вне расположения части - ничтожен, так как лишен самых необходимых реквизитов. Я уже представлял себе дисциплинарный батальон за самовольное оставление части, зашитые с сахарным песком карманы, подшиву на обшлагах рукавов и сержантов-дуболомов с дубинками. Ситуация - жопа полная! Но ничего не сделать - надо ехать. Я проделал весь обратный путь от военкомата города

Снежинска до своей войсковой части во Владикавказе. На мандраже был два раза обыскан ментами, но, кроме того, что у меня отобрали шмат сала и банку меда, ничего страшного не произошло. Более-менее уверенно держаться мне позволяли чувство ярости, которое я испытывал по отношению к писарюгам строевой части штаба полка, и мечты о том, как я с удовольствием буду их [зв]издить за косяки и испытываемый мной страх.

Видимо в этот раз Заратустра за мной присматривал, и я благополучно добрался до своей части. Вот так я без документа съездил через полстраны домой и обратно, прошел через патрули, ментов, ФСБ, военные кассы, гауптвахту, военкомат, охрану режимного объекта.

А многим еще интересно: как террористы до Москвы добираются? Да так и добираются, с фальшивыми документами или без них совсем.

когда родина в середине 80-х годов ХХ-го столетия сменяла правила и загребла в советскую армию кому исполнилось 18 лет без разбору.

А мама была врач, не из последних, в её власти лежало пририсовать мне 3 диоптрии к близорукости, плюс вовремя невыявленный врождённый порок сердца, для верности.

Но! но... это означало бы "потерю лица" среди отцовских сослуживцев и моих сверстников.

Женский голос нерешительно озвучил вариант, два мужских голоса решительно его отвергли. Оld soviet school.

Первые полгода службы я пробегал "курсантом" в учебке, по окончании которой меня вдруг решили оставить здесь же в "подразделении обеспечения учебного процесса". Потому что я умел выставить диафрагму фотоаппарата, а потом проявить плёнку и напечатать бумажные фото - искусство, ныне забытое...

Так вот, переход из состояния бесправного "курсанта" в состояние сержанта "обеспечения учебного процесса" ознаменовался резким увеличением количества свободного времени, в армейском понимании. И куды ж я его тратил, на [м]лядки в Мулино? щаз, в библиотеке.

Библиотека была полковая, не сказать что шедевр. Но "Владелица", назовем её Лариса Петровна, держала некий "спецхран" между последним стеллажом и стеной. Оттуда она выдавала чтиво только проверенным клиентам. Пёстрые в бумажной обложке томики "Подвиг", приложения к журналу "Сельская молодёжь"; серия "Военные приключения" и т. п. Что-то вообще воспрещалось выносить, что-то давали "с собой".

Однажды она дала мне "с собой" книгу из спецхрана "Солдат трёх армий" Бруно Винцера, мемуары немецкого офицера. Так получилось, что я читал её в наряде дежурным по роте, глубокой ночью, когда припёрся "проверить службу" командир соседней роты капитан (дурацкая фамилия типа Безденежных, Бескровных) пусть будет Безземельных. И конфисковал книжку, скотина. Причём пообещал: "Прочитаю - верну"

Первую неделю я тупо не ходил в библиотеку.

Вторую неделю я тупо читал подшивки журналов в читальном зале.

В третью неделю Лариса Петровна выпытала у меня, что случилось: чувствовал себя стукачом, но рассказал...

На следующий день капитан Безземельных при свидетелях отдал мне книгу, а я радостно вернул её в библиотеку.

... Кто ж знал, что Лариса Петровна приходилась женой замполиту полка, но не меняла фамилию в замужестве ?

от Баганура (да, его так называли, без всяких там двойных «У» так же как и Улан-Батор по-монгольски - «Улаан-Баатар», но по-русски так никто не пишет), стояли четыре старых дощатых покосившихся барака. В двух из них располагались казармы двух стоявших тут рот, ещё в одном была столовая, а в другом – клуб, где иногда по вечерам крутили кино, а в остальное время он стоял пустым.

Как-то раз той зимой ударили морозы посильнее обычного, и в столовой, а точнее - кухне при ней, полопались все трубы у котлов. Готовить пищу стало невозможно. Для быстрого решения вопроса пригнали прицеп-кунг с полевой кухней: внутри были котлы и печка под ними.

В один из тех дней меня с одним из бойцов отправили в наряд на эту кухню. Пошли на склад, получили продукты, принесли всё в вагончик – надо начинать готовить! Повар, конечно, при кухне числился, но он, будучи дедом, откровенно забил на всё, и его мало кто вообще видел.

 Так что готовить пришлось самим. Что ж, засыпали продукты в котёл, надо налить воды. Водопровода в степи, естественно, не было – его роль выполняла водовозка, раз в день привозившая воду и заливавшая её в железную цистерну. Но в этот день, как назло, и с водовозкой что-то случилось – она не приехала. Ждать больше нельзя было, надо было что-то делать. В цистерне, куда обычно наливалась вода, был один только лёд на дне.

Взяли ломики, через люк, куда наливалась вода, надолбили льда и высыпали его в котёл. Теперь – развести огонь. Простой вопрос - а топить чем? Уголь рядом был, но он без растопки сам не горел. Да и уголь был такой, что больше чадил и вонял, чем давал хоть какое-то тепло.

 Надо где-то было найти дров. А их где взять?   Дров, естественно, не было, да и растительности, которую можно было бы нарубить, сами понимаете, в степи вблизи не наблюдалось. Обошли клуб и с задней стороны, чтобы не видел никто, наломали от него досок, принесли, стали разжигать. Доски тоже совсем не горели – видимо, до такой степени промёрзли.

 Рядом на путях стоял тепловоз…

В общем, дело закончилось тем, что взяли ведро, никого не спрашивая, слили с тепловоза солярки, вбухали её в печку и в этом чаде и дыме с чувством исполненного долга приготовили-таки обед для всего личного состава!

Казалось бы, простая задача – приготовить на кухне обед – в отсутствие чего бы то ни было вообще, для кого-то другого могла превратиться в неразрешимую. Но только не для солдата-железнодорожника.

Вот так вот в железнодорожных войсках воплощался в жизнь армейский принцип: «Никого не е…т, как ты будешь выкручиваться, - но чтобы было сделано!»

И ведь сделали же!

все, знамо дело, по инструкции.

Раскатали там шланги свои, струю пустили. Затоптали, короче, огонь.

Входят в квартиру-наблюдают картину-почти все выгорело, только дверь одна закрыта. Обгорела, но цела. Выбивают. Далее разворачивается перед их глазами картина. Стоп!

Я чуть опишу, как все это выглядит со стороны, чтобы полнее представить.

Ночь. Не видно ни хрена, кроме как в луче фонарика (а они у них мощные, заразы. ну дым-надо пробивать, а то не видно ничего). Так вот, в темноте, со своими фонарями-прожекторами, в касках, со всем этим кислородом за спиной, в масках-ну натурально бригада Люков СкайВокеров из Звездных войн в полной аммуниции.

И вот в таком виде вваливаются они в комнату и видят картину: на двух кроватях две молодых совсем парочки занимаются любовью, да с таким жаром, что ничего вокруг себя не замечают. Тут представьте себя на ИХ месте:

Лежим, любим друг друга. Вдруг БаЦ! Дверь-в сторону.

В проеме куча прожекторов, дым, люди в масках и с баллонами за спинами.

Первой крик издает хозяйка квартиры:

- ВЫ КТО? !

На что следует сдержанный ответ:

- КОСМОНАВТЫ, ЯТИТЬ!

товарищ генерал!

В ответ начальник задаёт вопрос:

- Товарищ капитан, а сколько сейчас времени?

- Виноват, товарищ генерал! 09: 58!

- Выкиньте свои часы, товарищ капитан!

- Есть, товарищ генерал!

Офицер публично снимает свои часы с руки и выбрасывает их в окно.

- Присутствуйте, товарищ капитан!, - разрешает генерал, удовлетворённый таким исходом дела.

Генерал продолжает своё выступление, однако через пару минут откуда-то из-за пределов зала достаточно громко и слышно звучат по радио сигналы точного времени. "Пик - пик - пик- пииииик! Точное время 10 часов!" - оповещает голос из радиоприёмника.

В зале повисла гробовая тишина.

Генерал останавливает своё  выступление, молча спускается с трибуны, подходит к окну и демонстративно сняв с руки свои часы, выкидывает их в окно со словами:

- Хороший штурман всегда имеет точные часы! А хорошим штурманам нужно верить!

Кто включил радиоприёмник - об этом история умалчивает. Думаю, всё-таки сделал это кто-то из хороших штурманов.

Случай из истории 317 отдельного смешанного авиационного полка морской авиации, произошедшей в 1991 году.

раз.

- Берем! - радостно вскричал замначальника изолятора.

- Ну тады завтра с утречка присылайте человечка, сдадим вам "кандитата", а бумаги потом на досуге оформим.

- Замётано!

На следующий день в кинологический центр приехал сержант из городского

СИЗО.

- Х-хосподи, спаси и сохрани меня грешного... - произнес неверующий и непугливый сержант, узрев собачку.

На сержанта с подозрением таращилась действительно очень громадная черная собачина, сержант попятился...

- Забирайте, базовое обучение песик прошел, дальше ваши проблемы - с недоброй ухмылочкой промолвил кинолог.

Посмотреть на нового рекрута сбежались все сотрудники СИЗО.

- Только под вашу личную ответственность - недобро взглянув на зама произнес начальник СИЗО, когда узрел собачку.

Так Чёрт стал сотрудником Управления Федеральной службы исполнения наказаний.

Собака оказалась умнейшая и понятливая, нехитрую свою службу Чёрт нес чётко. Служба шла, Чёрт привыкал. Привыкли и к нему. Вопрос был в том, что вольерчик у него был стандартный, там любой собаке было не особо просторно, а вот он там смотрелся примерно как борец сумо в "Оке". И вот со временем появилась практика выпускать Чёрта погулять. Делалось это по выходным, когда начальства не было. Чёрт бродил по территории СИЗО, убеждался, что все в порядке и возвращался в вольер. Особенностью его было то, что человек в форме для него был свой. Узрев сотрудника в форме, Чёрт вежливо вилял ховстом и шел дальше. Называлось это Чёртово гуляние "свободным окараулированием". Гы.

Расконвоированные подследственные во время Чёртовых прогулок разбегались по камерам либо прятались в укромных уголках, где дверь закрывалась изнутри. Отловленный Чёртом зэк никогда не был покусан, но загонялся в угол, и до прихода кого-нибудь из сотрудников всегда контролировался агромадными клыками и оглушительным лаем. Чёрт работал.

Так было и в одно прекрасное воскресное утро. В СИЗО примелся оперативник, которому надо было для сдачи какого-то рапорта в понедельник опросить какого-то подследственного деятеля.

- Приведите злыдня.

- Да нет вопросов - ответил оперу помощник дежурного, - иди в кабинет, щаз приведу.

Закончив опрос, опер позвонил по внутреннему телефону в дежурку и попросил отвести злодея обратно в камеру, самому было вести его лень, так как нужно было делать кругаля по территории СИЗО.

- Да нет проблем, отведу.

Помдеж забрал злодея и повел в камеру.

- Спасибо - опер пошел к выходу. Другой дорогой. Мимо раполагавшихся вдоль внешней стены изолятора собачьих вольеров. В гражданском.

Встретились опер и возвращавшийся с прогулки Чёрт аккурат около Чёртова вольерчика.

- Привет, Чёрт - улыбнулся опер.

- Гр-р-р-р - ответил Чёрт.

- Ты чего, Чёрт?

- Р-ррр - сказал Чёрт уже явно злобнее и двинулся на опера.

Опер понял, что у него проблемы. Единстенным местом для спасения оказался приоткрытый вольер Чёрта. Опер метнулся в вольер и закрыл дверцу.

Это ЕГО вольер, ЕГО место, ЕГО еда!!! ! Чёрт бросился в атаку.

Тем временем помдеж вернулся в дежурку.

- Может чайку попьём? - спросил дежурный - вчера теща в гости приезжала, вкуснющих пирожков напекла, я тут принес десяточек.

- Нет вопросов, иду чайник ставить - ответил помдеж.

Чай пился, пирожки стреблялись.

- Хорошо!

- А то ж!

- Чегой-то собаки разлаялись.

- Да опять ворон обгавкивают.

Время шло.

- А оперок наш заработался, с чего бы это?

- Таки он уже минут пятнадцать, как сдал злодея и обратно пошел...

- Мать твою, Чёрт же не в вольере!!! Звони в медчасть!!!

Дежурный и два отиравшихся в дежурке сержанта рванули к вольерам.

Хлипкая сетчатая дверь вольера несмотря на все усилия опера уже начала поддаваться. Жить старшему лейтенанту оставалось примерно минуты три.

Успели. Оттаскивали Чёрта впятером, дежурный, помдеж, два сержанта и медик.

Оперативника пришлось долго отпаивать спиртом.

- Гады!!! Рапорт напишу!!! Собаки по территории шастают!!! Чуть не угробили!!! Что ж за собачья работа у меня такая?! ? - орал опер.

- Тихо, тихо, выпей еще спиртику...

Опера погрузили в такси, отвезли домой и в бесчуственном состоянии сдали жене. Чёрту накупили гору суповых костей, за бдительность.

А все-таки Чёрта потом еще с месяц не выпускали из вольера, из предосторожности. Но все вернулось в обычное русло и Чёрт по-прежнему в выходные дни обходит территорию изолятора, исправно неся службу.

по полгода не выныривая. Нет. Чуть ли не половина от общего числа находится, так сказать, «на консервации». Это выглядит так: абсолютно исправная лодка, но несколько устаревшей модели, торчит себе у пирса и терпеливо ждет своего случая: либо третьей мировой войны, либо покупателей из Зимбабве. Экипаж – три калеки, две чумы – да и те в основном для мебели: делать на лодке нечего. Реактор заглушен, генераторы шуршат по минимуму, лишь бы лампочки горели. Даже починить нечего – все работает нормально. А, как всем известно, ничто так не развращает, как безделье.

Итак, картина. Летний вечер, Баренцево море, лодочка у пирса, внутри нее – два «дежурных тела» сидят в центральном и смотрят футбол по телеку. Идиллия, словом. Если б не одно «но».

Кормовой люк у лодки такого класса расположен очень низко над уровнем воды. Собственно, это ни разу не проблема, да хоть на днище, но вот только не надо его оставлять открытым, да без присмотра, да ещё и когда море штормит!

Ну, футбольный матч идет своим чередом, а волны тем временем потихонечку, пока скромно, плюх… плюх… плюх… в открытый люк.

Мало-помалу, «наплюхало» прилично и, отяжелев, «задница просела». Ну, тут уж сперва «заплюхало» активнее, а потом и хлынуло через край. О том, что ни одна переборка не была задраена и напоминать даже как-то неловко.

Злосчастные «болельщики» заметили нарастающий дифферент так: телевизор «поехал» по столу прямо на них. С проблемой справились в секунду: они – вдумайтесь!!! – подложили под него пару книжек, шоб ровно стоял!!! И продолжили смотреть.

Когда на них обрушился ниагарский водопад, еле-еле успели выскочить.

Утром, проснувшееся начальство обнаружило отсутствие вверенной единицы боевой техники, поначалу решило, что это чья-то глупая шутка, и лодку попросту куда-то переставили.

А когда доперло, что на самом деле лодка «совершила незапланированное погружение» без экипажа, а так, самостоятельно, причем прямо у пирса… нетрудно догадаться, как это было прокомментировано.

Завершилось все благополучно. Лодку достали, воду слили, и она продолжила своё «стояние», в точно таком же абсолютно исправном виде.

Даже лучше – морской водичкой изо всех ее «внутренностей» вымыло многолетние напластования грязи, пыли, паутины и дохлых мышей.

А командование потом долго билось в истерике, читая рапорт матросов-болельщиков, в котором по поводу их «действий по борьбе за живучесть», было абсолютно честно и подробно расписано про телевизор и книжки…