Лежим с Санькой в больнице. Больничные "прелести" известны: уколы, кровь
из пальца. После очередной сдачи крови бедный Санька оглушительно ревет.
— Саш, а тебе что больше нравится: когда уколы делают или когда кровь из
пальца берут?
ко мне и с какой-то безумной надеждой во взгляде тянет
ко мне руки:
— Мама, я больше всего люблю мочу сдавать!
* * *
В больнице Санька научился считать, я этому порадовалась и это дело
поощряла. Ходили с ним на процедуры, общались с больничным людом, и
часто я наблюдалала, как он, видя новые предметы, беззвучно шевелит
губами и двигает пальчиком — считает. Иногда роняет: "Три лампы в палате
у нас", или: "Пять пуговиц на халате у тети", или: "Четыре мухи на стене
сидят", ну и т. д.
В палате нашей лежат — кроме него и меня – еще три мальчика, школьники
младших классов. И вот как-то пришла медсестра, загнала всех четверых на
кровати, сделала уколы и ушла. После этого в палате тишина, дети
подавленно молчат, переживают случившееся. Потом один из мальчиков
решает встать. С трудом сползает с постели, тихо жалуясь:
— Блин, жопа болит...
Небольшая пауза, после чего Санек ровным голосом уточняет:
— Четыре жопы болят.
* * *
В песочнице трое друзей: пятилетние Маша с Димой и мой трехлетний Санек.
Маша говорит Диме:
— Давай играть. Я буду хозяйка дома, а ты будешь хозяин дома.
Забытый по малолетству Санька суетится:
— А я буду... А я буду... Ваш папа!
* * *
Стараюсь выманить Саньку на прогулку. Говорю ему:
— Давай мы с тобой сейчас оденемся и поедем зверей в Африку лечить.
Рассказываю, уговариваю. Не помогает.
Спряталась от него в ванной. Слышу, он ходит, ищет меня и говорит
растерянно:
— Где мама... Мама в Африку ушла...
* * *
Суечусь на кухне по хозяйству. Нехватка времени, ничего не ладится. Тут
еще Санька пристал с расспросами. Только объяснила, спрашивает опять то
же самое. Я громко выговариваю ему:
— Саша, у тебя зачем голова на плечах? Соображай хотя бы немного сам!
Санек обиженно замолчал. Потом тихонько говорит:
— Морда мохнатая.
* * *
Делаю Саньке воду с вареньем. Он с нетерпением прыгает на своем
стульчике, тычет пальцем в направлении стакана:
— Вот это вот... Стаканчик... Дать... Полное баланды... (см. "Кошкин дом")
* * *
Читаем с Санькой "Золушку". Он спрашивает:
— Мама, что такое слуга?
Я отвечаю:
— Это, Саша, у богатых были такие люди – слуги. Они и стирали, и
убирали, и готовили – все делали.
Саньку озаряет:
— Мама, а ты – слуга?
* * *
Купила Саньке детское домино. Говорю ему:
— Вот здесь на коробочке написано: игра, детское домино.
Спустя какое-то время вижу, как он "читает", водя пальцем по коробке:
— Дет-ска-я до-мо-ва-я иг-ра.
* * *
Саньке подарили новую книжку про животных. Листаем ее вдвоем с ним.
Обсудили понятия травоядных и хищников. Я ему привела примеры: "Корова,
лошадь – травоядные животные, а лев, тигр, волк – хищники". Убежал
играть. Потом бежит с вопросом:
— Мам, а спиногрызы – хищники?
* * *
"Пасем" наших драгоценных отпрысков во дворе. Они копошатся в песочнице,
а мы, несколько молодых пап и мам, стоим рядом и что-то увлеченно
обсуждаем. Рядом с песочницей – невысокое раскидистое деревце ранетки,
на которое любят лазить дети. И в этот раз один из мальчишек, Фаиль,
оставил свои куличи и решил слазить. Залез на нижнюю ветку — и ни туда,
и ни сюда. Один из взрослых, Серега Ионов, отвлекшись на секунду от
разговора, спустил древолаза на землю, после чего продолжились игры и
разговоры. В какой-то момент из песочницы слышится осуждающий Сашкин
бас:
— Дядя Сережа, положите Фаиля обратно на ветку – он дразнится!
* * *
— Ма-ляв-ка! Ма-ляв-ка! Мне семь лет, а тебе – только пять! Я в школу
пойду! Ты – малявка, а я – уже большой! — дразнит Сашку сосед Сережка.
Приунывший было Санек защищается:
— Зато ты раньше меня старичком станешь.
* * *
Выбиваясь из сил, тащу санки с Сашкой через длинный грязный рыхлый
сугроб, а он там в санках играет в шофера и кричит мне:
— Мама, быстрее, быстрее! Я третью скорость включил!
* * *
У нас сидит в гостях знакомый. За разговором поинтересовался, как мы
встретили Новый Год. Потом говорит:
— А я на Новый Год болел.
Я спрашиваю:
— Чем?
— Да черт его знает чем. То ли ОРЗ, то ли грипп подхватил.
А Санька, хихикая, острит:
— А, может, мухомор съел...
* * *
Санек плещется в ванне, "плавает", "ныряет". Лег на спину, выставил свой
стручок из воды и радостно говорит мне:
— Смотри, труба на корабле!
* * *
Переодеваю Саньку. Тут меня из другой комнаты позвал муж, и я
откликаюсь:
— Подожди, у меня тут Санек в костюме Адама.
— В каком костюме? – насторожился сын.
— Когда человек голый, про него говорят, что он в костюме Адама.
Санек немного подумал, а потом заявил:
— Мама, а у тебя лицо в костюме Адама.
* * *
Октябрь. Саньке очень понравилось плескаться в лужах, но мне, конечно,
это не пришлось по душе. Чтобы избежать слез, старалась его отвлечь.
Когда он приближался к луже, я начинала отходить быстрым шагом и
говорила:
— Саша, я пошла! До свидания! – и он, помедлив, догонял меня.
И вот это перестало действовать. Теперь, когда на нашем пути попадается
симпатичная — глубокая, грязная — лужа, Санек резво бросается в самую
середину и, опережая меня, орет оттуда моими же словами:
— Я пошла! До свидания!
Мол, ну и проваливай.
