Свежие истории от 10 октября 2011
Жил я с родителями в деревянном двухэтажном доме на два подъезда.
Отопление у нас было печное. На зиму заготавливали уголь и дрова. Отец или я кололи и складывали как и все в аккуратные поленницы. Напротив нас жила одна молодайка лет тридцати. Холостячка. К ней периодически хаживали матросики, утолить жажду и вкусить радость плотских утех.
Ей тоже привозили дрова, но колоть самой ей было лень. А мариманы как то не проявляли особого желания. И вот как то раз вечером отец заходит нагруженный дровишками и сложив их говорит: "Слышь мать, кто-то наши дровишки коммуниздит потихоньку, ну проучу я однако! Неповадно будет воровать будет в следующий раз. "Берет чурочку, просверливает в ней дырочку, ложит туда патрон холостой от автомата, забивает чопиком, относит его на улицу и ложит в поленницу. Через два дня слышим в квартире напротив выстрел, потом жуткий визг, в коридор вылетает соседка с обезумевшим лицом и орет благим матом. Все то же повыскакивали никто понять не может, что случилось, кого застрелили что ли. Наконец придя в себя соседка начинает сбивчиво рассказывать, что она растопила печь, стала готовить ужин. Тут как бахнет, кастрюли подскочили, полная квартира дыма и сажи. Сама она кстати была как чорт, грязная. Отец невозмутимо так говорит: "Да красавица не пошли тебе впрок чужие дровишки... "Тогда она поняла в чем дело и матюкнувшись, хлопнув дверью удалилась. Больше дрова у нас никто не воровал, да и у соседей то же.
Вдруг еще где то патрон вложен. Ну а соседка нашла себе мужика и куда то съехала.
* * *
* * *
* * *
* * *
lizi: Люблю бабушек.
Пришла с палкой. Ушла без. Бодренько за ней прибегает, забирает, и идет обратно, медленно хромая.
* * *
* * *
* * *
ДИНАСТИЯ
Моему сыну настолько не понравился в первый день город Львов, что возле фонтана у Оперного театра, он сказал:
— Папа, а давай тоже что-то бросим в воду?
Я протянул монетку, на что мой циничный пацанчик ответил:
— Монетка не подойдет, папа, а что обычно бросают, чтобы никогда уже сюда не вернуться...?
С этим его настроением мы и начали с посещения картинной галереи.
К концу любования обнаженной натурой 18-го века, сын заметно повеселел и оживился. Я ждал его у подножия центральной лестницы, Юрка бросал последние взгляды на красоты интерьера и вот уже было собрался спускаться, но оступился и посыпался вниз как коляска с Потемкинской лестницы.
Слава Богу, все обошлось легкими ссадинами и синяками, но пока он катился, я с перепугу моментально вспомнил давнее происшествие: Я – первоклассник, уныло тащусь за своим отцом и волоку по полу ранец.
Подхожу к этой же (черт ее побери!) лестнице... наступаю на шлейки своего портфеля и с грохотом лечу вниз...
Тогда мне повезло меньше: я разбил нос, порвал губу, одним словом всю картинную галерею утопил в крови, папа даже скорую вызывал...
... Мой страдающий сынок докатился, встал и неудачно попытался не заплакать.
К нам подскочила смотрительница — низенькая горбатая старушка на длинных ножках. Она, заламывая ручки начала причитать над моим отбитым ребенком, параллельно костеря меня:
— Что за отец такой, сам спокойно спустился, а ребенок лети как хочешь!!? Эта лестница очень коварная, дети с нее часто падают. Тут лет сорок назад упал мальчик и очень сильно разбился... Чуть вообще не погиб, руки-ноги себе переломал, столько крови было... Отец его в нашем музее проектировал новую крышу, отвлекся на секунду и чуть сына не лишился... Нельзя так, мужчина, за ребенком смотреть нужно.
Эту бабушку я, конечно, не вспомнил, но еле удержался, чтобы не зарыдать вместе со своим сыном...
Хорошая все-таки вещь — каникулы, куда вздумается, туда и поехал. Из картинной галереи мы отправились на могилку к моему папе.
* * *