Свежие истории от 26 ноября 2024

у них любовь к знаниям и снисходительно относился к проделкам — при Фёдоре Евстафьевиче кадетов не наказывали розгами.

Ангальт имел обыкновение приезжать в корпус рано и лично будить воспитанников, ласково приговаривая: "Bonjour, mes enfants, il est temps de se lever!". Кадеты ругались спросонья, а прилично выучившийся по-русски Фёдор Евстафьевич делал вид, что их не понимает. Фон Ангальт одевался на прусский манер и носил длинную косу. Шкодливые кадеты однажды нарисовали на стене карикатуру на чудаковатого директора и с замиранием сердца ждали, что же будет.

Граф Ангальт, проходя мимо карикатуры, сразу же её заметил, остановился и стал разглядывать. Дурацкая фигурка с красным носом и длинной косой не оставляла сомнений, кто послужил для неё моделью. Дежурный офицер с побагровевшим от гнева лицом приказал принести тряпку... Но Ангальт неожиданно сказал сопровождавшим его преподавателям: "Меня так любят кадеты, что даже нарисовали мой портрет. Мне это очень приятно, пожалуйста, не стирайте!".

Напроказившим кадетам стало очень стыдно, они бросились умолять Фёдора Евстафьевича позволить им стереть злосчастное изображение, но мудрый директор своё решение не изменил...

— (И) А где у вас экологическая декларация и расчет объемов выбросов загрязняющих веществ, и расчет платы за нанесение вреда экологии?

— (Я) ЧЁ? Какая декларация? Какой вред? Какие выбросы?

Подходит начальник их отдела:

— (НО) Ну как же, уважаемый, Вы стройку строили, строительная техника работала, небо коптила, перед началом строительства Вы должны были разработать декларацию, рассчитать объем выбросов в атмосферу, сделать расчет платы и плату внести. Извольте, в течение 10 дней предоставить указанные документы, в противном случае выпишем вам на организацию штраф 300 000 российских рублей за нарушение требований экологического законодательства.

Я по городу пошел искать, кто такими делами занимается, все отправляют в одно место — в территориальный центр Росприроднадзора, к такой-то тетечке, которая единственная в городе такими делами занимается. Прихожу к ней.

— (Я) БЕДА!!

— (Т) Беда твоя мне понятна, могу все сделать, 50 000 р. и приходи через месяц, очередь понимаешь.

— (Я) А за 10 дней, к примеру, можно сделать?

— (Т) Можно и за 10 дней, но тогда 150 000.

— (Я) Подумаем.

(... и теперь вилы вылезают двойные. — Не говори. И вилы и грабли. Всё двойное, понимаешь)

Приезжаю в контору, лезу в законодательство, читаю практику, нахожу пару дел, по аналогичным обстоятельствам, где, в одном случае, аэроклуб пытались по этой статье натянуть за то, что их самолеты небо коптят, в другом случае, какой-то самоходный механизм был. В обоих случаях суд указал на то, что статьи экологического законодательства, регулирующие разработку этих деклараций и прочего, относятся к стационарным источникам выбросов, коими самолеты и самоходная приблуда не являются, и отменил решения о наложении штрафов. Плюс определения апелляционной и кассационной инстанций об оставлении в силе решения первой инстанции, плюс комментарий ВАС по вопросам применения данной статьи. Беру все это под мышку и прихожу в Стройнадзор.

— (НО, И) Добрый день, принесли декларацию и расчеты?

— (Я) Никак нет.

— (НО, И) (заметно оживившись) А, значит составляем протокол об административном правонарушении и наложении штрафа! (Зина, несите бланки, у нас административка!)

— (Я) Никак нет, вот милостивые судари, извольте ознакомиться: решения АС, апелляции, кассации и комментарий ВАС. Так что, извините, не в этот раз...

В глазах их разочарование, боль и капелька ненависти. Чтож, говорят, в таком случае скажите директору, чтобы приехал за разрешением на ввод в эксплуатацию.

Директор приезжает от них, они сказали, что у них первый такой случай, чтобы их так технично и красиво отбрили, оценили, респектуют?

В любой непонятной ситуации читай действующее законодательство и судебную практику)

лис, сначала встречает муравьеда, и у него слегка отъезжает крыша. Потом он тут же натыкается на ехидну, и приходит в трепет. Короче, утконос его добил и вызвал неебический экзистенциальный кризис.

— Кто ты, [м]лядь? — со слезами вопрошал Шоу, сидя на берегу озера и глядя на утконоса. — Раз клюв, значит, ты птичка. Раз шкура, значит, млекопитающее. А лапы у тебя расположены, как у ящерицы. Так кто ты, х[ер]ня неведомая?

Утконос внимательно выслушал, пожал плечами и нырнул в воду.

— Значит, ты рыбка, — зарыдал Шоу.

Когда утконос, накупавшись, выбрался, биолог сообщил ему:

— Ты как хочешь, а я делаю из тебя чучело, и отсылаю в Англию изучать.

— Большое спасибо, идите к [черт]ям, — ответил утконос. — Меня не интересует эмиграция в Европу хоть тушкой, хоть чучелом.

Но коварный Шоу все же сделал из него чучело и отослал в Англию. Там ученые вообще о[ман]денели, и решили, что Шоу их под[кал]ывает. Взяли, да распороли бедную зверюшку, все швы искали, думали, клюв пришит.

— Дебилы, [м]лядь, — вздохнул Шоу, и привез живых утконосов.

Все схватились за голову, и 25 лет щупали самок утконосов, чтобы найти у них сиськи.

— Зоофилы вы х[рен]овы, — возражали самки утконосов. — Это ж как херово у вас в стране с сиськами, раз вы нас тискаете.

Но в итоге сиськи нашел у утконосов немецкий ученый. Немцы, они в этом плане более продвинутые.

— Я-я, дас ист фантастиш, — сообщили немецкие ученые. — Утконос — млекопитающее.

А найти долго не могли, потому что у утконосих молоко поступает через расширенные поры, а не через соски.

Утконосихи вообще дамы кокетливые, и постоянно вертят хвостом. А самцы — суровые и брутальные чуваки. Перед брачным сезоном утконосы впадают в спячку дней на 10, чтобы набраться сил для ceксуальных свершений.

В брачный сезон вокруг самки собирается много самцов, и жестко [зв]издят друг друга ядовитыми шпорами. Хорошо, что Шоу хоть о яде не знал, а то б [бах]нулся от счастья, и решил, что утконос — змея. В итоге утконос с видом завоевателя прет на самку, а она возмущается:

— Ну щас [м]ля, [туп]арь-террорист. А поухаживать?

Ныряет в воду, и плывет, вызывающе крутя хвостом.

— Да не умею я, — отмазывается самец, — Ну давай тебе лапу сломаю или за хвост что ли схвачу.

Цепляется за хвост утконосихи, и так они плавают по кругу, потом самка плюет:

— [фиг]ли от тебя толку? Ладно, горе, иди, дам уж.

Получив желаемое, самец быстро сваливает, поскольку заниматься семьей ему тоже неохота.

— Чо за мужик пошел? — вздыхает утконосиха, роет нору, несет там яйца в одиночестве, и затыкает вход собственным хвостом. От врагов и мужика своего, буде этот подлец решит вернуться. Но он не возвращается, а где-то хватает за хвост совсем другую самку.

Так что утконос такой странный, потому что его открыли британские ученые. С тех пор они делают исключительно [бах]нутые открытия.

Диана Удовиченко

этот мост был таким же большим, как и сейчас, разве что желающих по нему пройтись пешком было мало — слишком шумно, грязно и высоко.

Редкие прохожие всегда останавливались у поручня и долго смотрели вниз, на безразличные воды реки, текущей в ночь. Это было излюбленное место для тех, кто пришёл сюда подумать о том так ли он живёт и надо ли жить дальше. Знаю это наверняка — я и сам часто ходил по этому мосту.

Я жил в служебной комнатке одной из ферм этого сооружения. Там всегда тепло и сухо, ну а шум что делать — привык. Я бомж.

Не классический, конечно, бомж — я моюсь, чищу зубы, нормально одеваюсь и даже хожу на работу в офис. Просто у меня всегда проблемы с деньгами — так получилось.

История, которую вам хочу рассказать, до сих пор не выходит из моей головы. В тот вечер, я увидел на мосту силуэт молодого парня, уже перешагнувшего через ограду. Он стоял на самом краю и порывы ветра отчаянно теребили его длинный белый шарф. Схватив его за шарф я с легкостью бы перетащил его обратно на дорожку, но было поздно. Он уже летел вниз.

Под этим мостом всегда дежурит наряд полиции. Они быстро вытащили парня на берег и уже минут через пять я услышал как фельдшер скорой его оформлял. Я не помню сколько времени прошло, может минута, а может час. Меня вывел из состояния полудрёмы телефонный звонок. У меня простой телефон, а это был дорогой модный смартфон, лежащий на дорожке моста.

Скорей повинуясь моменту, я ответил. В трубке девичий, почти детский голос. Я слушал, я не мог её прервать. Она так много говорила, плакала, смеялась, вспоминая что-то из прошлой жизни и снова плакала. На мгновенье я стал тем парнем. Мне очень хотелось чтобы у них всё было хорошо. Поэтому когда она сказала, что ждёт на Новоандреевском мосту, где они познакомились и прервала звонок, я побежал.

Это рядом. Мне уже много лет, но я преодолел этот путь очень быстро. Взбежав по ступенькам моста, сразу увидел её. Хрупкая, почти воздушная девочка, в сером тоненьком пальто. Её длинные каштановые волосы развевались на ветру, а тонкие пальцы с силой вцепились в поручень ограды. Ещё мгновенье и она окажется там, с той стороны, подумал я. Мне было никак не успеть — между нами было не меньше десяти метров. И тогда я крикнул: "Он в 61-ой больнице. "

Девушка словно очнулась, она странно посмотрела на меня и сухо переспросила: "кто? он?! "

Не зная даже имени, я просто протянул ей смартфон.

Посмотрев на телефон, она переспросила в какой больнице. Я повторил.

Это же недалеко, сказала она и быстро побежала к лестнице. Затем, вдруг резко остановившись, оглянулась назад и спросила: "а вы кто?! "

Мне приходилось много раз лгать в моей жизни. Солгал и в этот:

— Я, я из службы поддержки Билайн.

филологов, которые смогли мне рассказать про красоту русской классики. Остальные десятка два люто ненавидели классическую русскую литературу. Видимо, понимали свою убогость и никчёмность в сравнении с гениями.

Итак, история первая: мне, как и моему другу-однокласснику Юрке, по пятнадцать лет. Мы учимся в 9 классе и изучаем (точнее, пытаемся изучать) "Кому на Руси жить хорошо". Надо сказать, что Юрка был из простой рабочей семьи, в которой оба родителя работали на заводе, а всего детей в семье было пятеро. Юрка был старшим. Таким образом, с учёбой у него не клеилось, но его родители твёрдо решили дать парню среднее образование, чем сильно удивили школьное начальство.

Я, будучи изначально более успешным учащимся, с класса с седьмого негласно помогал Юрке делать уроки, на чём, собственно, и базировалась наша дружба. При этом Юрка был очень неглупым парнем с, как сказал бы Л. С. Выготский, "обширной зоной ближайшего развития". С ним было интересно, он много умел и знал (по сравнению с интеллигентским мальчонкой, коим был я).

Именно из-за Юрки история, собственно говоря, и случилась.

Читая безсмертную поэму, Юрка неожиданно выдал: "Чёт я не понял! ", чем меня очень заинтересовал. На мой вопрос "Что тебе непонятно-то? " было сообщено: "Смотри: дед внучке хочет обувь купить за два двугривенных. Это ж вроде 40 копеек? "Я говорю: "Да, 40 копеек, а что? " "Да ничего, только мы тут собирались Светке (Юркина младшая сестра) ботинки покупать, так они сорок рублей стоят. Родители сказали пока погодить, походить в прежних". Я, весь из себя такой комсомолец: "Ты не сравнивай дореволюционные деньги с нашими! Тогда рабочие получали несколько рублей в месяц. Для них это 40 копеек были как сейчас 40 рублей". Юрка буркнул под нос и продолжил чтение. Как на грех, нам тогда нужно было прочитать третью и четвёртую главы. Я-то умный – читал только критику да то, что учебнике было про произведение, а Юрка – вдумчивый, ему читать само произведение было интересно. И вот он доходит в четвёртой главе до каменотёса, который в день до пяти рублей серебром наколачивал. А тут уже и мой комсомольский задор слегка поугасл: всё ж Некрасов, врать-то не будет, а не складывается по всем математическим нормам. За пять рублей можно 12 пар обуви купить и ещё два гривенника останется (20 копеек). И это в день!

Понятно, что на следующий день на уроке литературы сей литературоведческий факт был мною (Юрка на литературе всё больше отмалчивался, стеснялся высказываться, а излагать, как в учебнике, не умел) донесён до нашей учительницы русского языка и литературы, а по совместительству, классным руководителем нашего 9А класса (единственного в параллели).

То, что последовало вслед за этим, честно говоря, было для меня, тогда вполне себе идейного комсомольца, неожиданно. Я был обвинён ни много ни мало как идеологической слепоте и подрыве советского строя, возведении поклёпа на великого русского писателя и чего-то там ещё (местами филологиня переходила на ультразвук, поэтому я не расслышал). Короче, в тот же было созвано внеочередное комсомольское собрание нашего класса, на котором в присутствии завуча по воспитательной работе классуха требовала исключить меня из организации (что было невозможно из-за падения показателей социалистического соревнования между школами района), либо вкатить строгий-престрогий выговор. Завуч была в здравом уме, а потому спустила всё на тормозах, попросив меня дать честное комсомольское, что я больше так не буду. Пришлось торжественно обещать "не читать русскую классику в подлиннике". Причём, если завуч поняла стеб, то филологиня – вообще нет.

Более всех переживал Юрка, еле отговорил его выступать в мою защиту. Потому как, что простительно мальчику из интеллигентной семьи, совершенно непростительно мальчику из рабочей семьи. Правда, понял я это позже, в другое время и в другом месте, а тогда просто отговорил.