Свежие истории от 15 апреля 2014

в Бульково новой линии по производству суконной обуви, что под известным в народе брендом "Прощай молодость" до сих пор крайне популярна из-за своей цены и практичности носки. Начав с краткого фуршета и презентации нового оборудования, которое поставила его фирма, высокий гость в сопровождении стройной как гадюка переводчицы вместе с директором прошёлся по территории фабрики, без особого интереса обозревая её интерфейс, не менявшийся со времен последнего ленинского субботника начала девяностых.

Положение поменялось, когда гости дошли до валяльного цеха, где вниманием иноземного визитёра неожиданно завладела сидевшая на входе фабричная учётчица Валька-разведёнка, увидев которую Джино остановился как вкопанный вытаращив на неё свои агатовые глаза и проходя вперёд всё вертел кудрявой головой оборачиваясь на покрасневшую Вальку из всех углов цеха. Помимо Вальки синьора Динари почему-то заинтересовали обычные серые валенки кипами сложенные для укладки в мешки в углу склада. Увидев их, Джино также остановился, взял из ближайшей кучи валенок и, повертев его в руках, задал простой и логичный для него вопрос:

— Что это?

— Валенок — пожал плечами бульковский директор, чем на время озадачил анорексичную переводчицу, которая достав из своей сумки толстенький словарик, через пару минут всё же выдала перевод

— Ит из валенки — русские сапоги из фетра. Джино внимательно осмотрел валенок со всех сторон, отмечая неплохое качество сырья, и попросил перевести синьору диреторре, что у его поставщиков видимо хорошая шерстомойная машина. Бульковский диреторре в ответ скромно промолчал, вспомнив ту шерстомойную машину, которую он наблюдал во время его последней ташкентской командировки по закупу шерсти. Состояла машина из двух перманентно укуренных узбеков и небольшого чахлого озерка, сквозь которое они по очереди ленивыми пинками прогоняли с берега на берег печально блеющую отару свалявшихся и запылённых овец перед их подстрижкой.

После экскурсии и сжатого совещания с руководством, синьор Динари покинул фабрику, высунув, как лабрадор, из окна директорского джипа голову, в попытке напоследок разглядеть среди вышедших попрощаться работниц, пленившую его Вальку. Потом вздохнул и, достав из портфеля калькулятор, спросил, сколько стоит и весит пара "вальенокс". Сикс бакс, Ту килограмс, Тэн ин зэ пэк — певучим речитативом вывела переводчица, и итальянец защелкал блестящими кнопками, всю обратную дорогу высчитывая что-то одному ему известное на своём калькуляторе.

Причина такого интереса была проста, как сами валенки. На самом деле основным бизнесом синьора Динари была не продажа оборудования, а вторичная переработка остатков текстиля, которые поступали на его фабрику под Миланом и загружались специальные умные машины — "крабы", рвавшие их практически до молекулярного состояния. Получающаяся текстильная взвесь уже как сырье снова продавалась странам производителям одежды. Помимо хлопка заказы поступали и на шерсть как сырьё для трикотажной одежды. И тогда синьору Динари приходилось искать поставщика шерсти. Но на планете осталась уже не так много мест где разводят овец. Традиционно большие семьи необходимые для присмотра за крупными стадами в таких регионах уменьшаются — молодёжь переезжает в города. До визита в Бульково шерсть синьору Динари приходилось покупать в Новой Зеландии и водным путём через Суэцкий канал перевозить на фабрику в Италии. А поскольку овец к парикмахеру водят в лучшем случае лишь раз в году, привезённую шерсть нужно было еще и мыть. Сравнение же новозеландской шерсти с русскими фетровыми сапогами было явно в пользу последних. При примерно той же цене за тонну они уже были мытые, перевозка их была быстрее, да и обходилась дешевле.

Поэтому примерно через месяц, получив заказ на шерсть, Джино немедля заказал в Бульково контейнер с шестьюстами парами валенок, что по прибытии в Италию были тут же безжалостно порваны до уровня сырья. После чего получившаяся из них шерсть была им весьма выгодно запродана концерну "Gucci Group", который согласно условиям контракта некоторую долю расчёта произвёл изготовленными из полученного сырья изделиями, а именно двадцатью длинными трикотажными платьями. Платья были выписаны с дисконтом, позволяющим синьору Динари половину из них отправить российским партнёрам как часть долга за поставленный товар.

В России, получив от своего чужедальнего партнёра вместо денег столь необычный бартер, бульковский директор долго матерился у себя в кабинете. Платья стояли в углу, каждое в отдельном чемоданчике, запакованном в зелёный пакет с надписью "Gucci". Продать такие платья хотя бы за полцены даже самым утончённым местным покупательницам было в Бульково абсолютно невозможно. Вначале он даже хотел плюнуть и выписать по себестоимости платья в виде премии ключевым фабричным дамам — главному бухгалтеру, заведующей складом и кадровичке. Но после всё же решил посоветоваться с супругой, рассказав ей за ужином об этой не самой удачной своей сделке.

— Татьяне звонить надо — выслушав, сразу деловито заметила жена — лучше места, чтоб их продать, просто нет. Татьяна была её одногруппница, уехавшая в Москву и сделавшая по бульковским меркам головокружительную карьеру. За десять лет своей столичной жизни она прошла путь от продавщицы бытовой химии в контейнере на ВВЦ до администратора мультибрендового торгового комплекса Третьяковского проезда в центре Москвы. Примечателен он был тем, что там находились самые роскошные в столице бутики, в коих предпочитала погружаться в мир изысканной мировой моды вся элитная московская публика, сплошь, как известно, состоявшая из людей знаменитых и состоятельных. Решив не откладывать дело в долгий ящик, жена в тот же вечер и набрала номер подруги. Обсудив с ней, как водится, нехитрые местные новости она попросила её пристроить по возможности десяток доставшихся им платьев.

— Да нет, Тань, они фирменные, нам с Италии прислали, не вдаваясь в их узбекскую родословную, упрашивала она сокурсницу. Та, к счастью, пообещала посодействовать и во время очередной своей командировки в Москву, директор, переделав все дела, повез злосчастные платья к ней на Китай-город.

Поглазев в расположенном на въезде в пассаж автосалоне на выставленные Bentley и Ferrari, он набрал её номер и спустя пять минут уже пил из крохотной чашки ароматный кофе в её кабинете.

— Тань, ну тысяч хоть по пять-десять?

— Издеваешься? — улыбнулась та — у нас носки дороже висят. Меньше чем больше чем в три раза больше не возьмут, не надейся.

— Ну, тебе виднее, лишь бы за зиму разобрали – махнул он рукой. И получив в подарок для супруги что-то розово-шуршащее вместе с галстуком для него самого в голубом пакете с надписью Zegna, засобирался домой.

— Ты с пакетом-то этим по Москве не ходи – сопроводила его на дорожку советом Татьяна. Лучше купи обычный и заверни от греха.

Платья раскупили быстро. Первое из них приобрела за сумму адекватную трём с половиной тысячам долларов популярнейшая сейчас в Москве топ-модель, что, даже став законодательницей моды, предпочитала иногда покупать для выхода в свет готовое платье, сэкономив, на его заказе у модельера. После того как Татьяна в разговоре с парой знакомых рублевских модниц вскользь обронила эту новость, салон "Gucci", где выставили платья, тут же повысил цену на остальные, распродав их в течение полутора недель по "спеццене со скидкой" около пяти тысяч долларов каждое.

Через месяц, во время следующего его визита в столицу Татьяна вручила слегка ошарашенному бульковскому директору вложенную в конверт карту VISA с лежавшими на ней двадцати пятью тысячами долларов. К его немалому удивлению контейнер валяной обуви общей стоимостью менее четырёх тысяч долларов каким-то дивным образом превратился в солидную и не облагаемую налогами сумму. А произведённые в уме несложные арифметические исчисления этой операции позволили просчитать её почти десятикратную доходность доступную обычно лишь наркобаронам.

Спустя ещё через месяц после этого британские таблоиды сообщили о курьёзном фэшн-казусе случившемся на выставке в музее Victoria & Albert, посвященной легендарной актрисе Грейс Келли. На мероприятии, которое посетили многие высокопоставленные персоны, сразу две известные россиянки появились в абсолютно одинаковых, длинных в пол, золотисто-бежевых платьях от Gucci.

Следом за состоятельной подругой российского олигарха, наделавшей так много шума в прессе своим открытием в Москве центра современного искусства, на выставку вместе с супругом лордом приехала и самая сейчас модная из российских работниц подиума, также частая гостья подобных раутов. Поначалу, выдержав паузу и дав возможность журналистам сделать снимки, обе дивы сделали вид, что никакого конфуза не произошло. Однако затем, быстро осознав что, в высшем свете появиться в одном наряде всё же считается не комильфо, постарались по возможности разойтись в разные стороны. Но, увы, было уже поздно. Пальцем на них, конечно, никто не показывал, но и пройти мимо такого занятного информационного повода присутствующим на экспозиции представителям прессы было бы непростительно. В сложившейся ситуации обе соотечественницы не сговариваясь, приняли довольно оригинальное решение. Спустившись по очереди в гардероб, они накинули на плечи свои шубки, в коих, стараясь держаться подальше от друг от друга, и проходили весь вечер.

— Символично, что Грейс Келли в своё время была лицом дома Gucci, а после её свадьбы с князем Монако компании даже присвоили официальный статус поставщика королевского двора — комментируя ситуацию журналистам, заявила главный дизайнер бренда Фрида Джаннини — В любом случае обе дамы могут поздравить друг друга с хорошим вкусом, ведь коллекция выпускалась весьма ограниченным тиражом исключительно для продажи во флагманских магазинах. Похоже, платье от Gucci становится истинной must have для тех русских модниц, кто считает, что итальянский стиль — синоним качества и хорошего вкуса.

— Вы завтра не спите опять целый день, а лучше вон ходите, репей с шерсти выдергивайте — наказал вечером директор хозяйства Мансуру с Каримом пригнавшим овец с пастбища — может стричь будем, русский опять звонил, на закуп приедет.

Собачонка убегает в кустики. Котяра по-хозяйски обходит полянку, помечает в нужных местах, укладывается на травку, зажмуривает глаза и начинает наслаждаться жизнью. Солнышко светит, птички щебечут, тишина и покой.

Проходит минуты две, и из кустов появляется давешняя собачонка. И появляется она не одна, а вылезает вместе с нею размером с лошадку хмурого вида псина с длинными ушами.

Псина делает котяре замечание. На счет раз котяра открывает зажмуренные от блаженства глаза, на счет два встает с травки, на счет три устанавливает мировой рекорд по скорости исчезновения из пространства и времени.

Псина осматривает полянку и удаляется. Собачонка ложится на травку и возобновляет греение на солнышке. Поют птички, веет ветерок.

Я сижу на скамейке, наблюдаю инцидент, и мою голову посещает философская мысль. Как все это понятно! Как все это по-человечески! Как недалеко ушли мы от братьев наших больших со всеми нашими технологиями и искусствами! Какой еще далекий путь нам надо пройти до верха совершенства и венца творения! Откуда, впрочем, следует, что мы идем именно по этому пути?

А в остальном все очень мило. Солнышко светит, травка зеленеет, птички щебечут.