Свежие истории от 2 июня 2014

смотрит наша администрация?! На дорогах сплошные ВЫЕБОИНЫ!

Оратор осекается и включает думалку. Соображает, что ляпнул что-то не то...

Народ в зале оживляется. Спящие открывают глаза, бодрствующие начинают потихоньку хихикать.

Докладчик наконец соображает, что сказал и поправляется:

— Кхм... как я уже сказал, на дорогах сплошные вЫебоны!

Как говорится, Остапа несло! Мозги соображают, но язык не слушается и гнёт своё:

— И в этих вЫебонах гробятся сотни машин!

Смех в зале. Проснулись все! В последнем ряду просыпаются и начинают негромко переговариваться два подвыпивших мужичка, но их почему-то всем слышно.

Зал мгновенно затихает и начинает прислушиваться.

Даже на сцене небольшая пауза — пока докладчик, глядя в бумажку, про себя репетирует трудное слово, президиум греет уши.

Первый мужик:

— Я чё-то не понял — это кто вЫ[дол]баны на дороге? Совсем менты страх потеряли! Это ж беспредел!

Второй мужик:

— Ты что, глухой? Он же не про это!

— А про что?

— Он про выебОны на дороге!

— А-а-а... Ну, тогда правильно! А то права купят, а ездить не умеют! Гоняют на дорогих тачках и вы[дел]ываются! На дороге сплошные выебОны! И куда только менты смотрят!

Всё! Собрания больше нет! Докладчик в панике бежит с трибуны!

Народ доволен — не зря припёрлись!

выход — ставят на место штатных шкодовских рессор газелевские передние.

Дядя искал подержаную с этой переделкой. Долго искал, наконец нашел километров за 200 от себя. Поехал, посмотрел — ударили по рукам.

Привозит машину домой, что характерно — на грузовике под брезентом. Соседи спрашивают:

— Не на ходу?

— На ходу! Но ехать не могу!

—?

Ведет к себе во двор (частный сектор) и показывает. На машине — аэрография 3D. Типа телка разлеглась. Капот — повернутая влево голова, Крыша — обтянутая маечкой спинка. Багажник — жопа. В юбочке класса "широкий ремешок". Прикольно, но не может он на такой "[м]лядской" машине ехать.

Дядя решает тачку перекрасить. В техпаспорте написано "серый". Он и покрасил в серый. Такой цвет раньше звали "шаровый". Им красили броненосцы Порт-Артурской Флотилии и броневики тех же лет. Причем смывал, грунтовал и красил сам. Краскопультом.

И вдруг прилетает старый хозяин машины:

— Все отменяется, вот твои бабки — верни тачку!

— Да ты че, ох[рен]ел? Я уж оформляю и перекрасил...

— Перекрасил?!

— Ну конечно, а че такого?

Короче, "октавия" была оформлена на папу, а ездила на ней дочь. Она-то и забубенила аэрографию с лицом любимой поп-дуры. Выпал дочке шанс — познакомилась с богатым итальянцем и решила строить жизнь с ним посреди города Палермо. И уехала. Год прожила, дело к свадьбе идет, девочка сообщает папе, что не вернется и от гражданства РФ откажется в пользу итальянского. Отец решил, что содержать вторую машину — нах надо. И дал объявление "Продаю".

Но тут без пяти минут сеньора Помидора застала почти мужа с сеньорой Вишенкой в позе "ля креветка". Устроила скандал, который, небось, весь Палермо слышал, покидала в чемодан все, до чего лапы дотянулись — и первым же рейсом к маме в Новгород.

Отрыдалась, отлежалась — надо устраивать жизнь заново. Ну и спросила — где моя машинка?

Как, продали?! Верни-и-и-и!

Отец и примчался возвращать.

Узрев этот кошмар на колесиках, да еще без музыки — дядька безжалостно ампутировал суперколонки системы "я тащусь, а на районе стекла бьются" — папаша только вздохнул. Везти домой этакий броненосец "Ослябя" лишенный пипец какого важного по мнению дочки атрибута, он не решился.

— Ладно. — махнул рукой. — В рот ей ноги, куплю какой-нибудь Киа и пусть хоть на всю тачку жопу рисует!

кабинете редактора, раздается хруст зверски разрезаемой бумаги и злобные матюги(это когда кто-нибудь кромсает чужой материал, чтобы поаккуратней вырезать свой, к слову, инетом их перебрасывать нельзя, таковы условия конкурса). Куча обрезков растет на глазах... Тут дверь пинком открывается и на пороге возникает резкий, как понос и печальный, как вдова(он такой по жизни) коллега Владимир. Голосом, исполненным презрения к грязному труду он осведомляется:

— Че, [мав]ры, делаете?

Беззлобный ответ из кучи:

— Уйди Вова на х[рен]... Или нет, сходи лучше за пивом...

Вова:

— И с какой радости?

Куча(шумно вздыхая):

— Дык вот... Уволили нас всех. Финансовый кризис, мля... Сегодня на летучке начальник объявил о закрытии газеты...

Вова(округлив глаза):

— Ипа-а-ать!!! А у меня мама, жена, дети...

С ужасом летит в магаз и приносит конкретную бутыль. Все жрут молча, ни кто не колется, даже без хихиканья. Через час Вова побежал за второй, за это время обрезки запихали в большой, неподъемный мешок. Когда "сосуд скорби" вернулся с добавкой, ему сунули этот мешок и сказали, мол, вынеси мусор, плиз. Вынес!!! А мы уже вошли в раж и полет фантазии было не остановить. В следующий час Вова узнал, что расчета не будет, все имущество пойдет с молотка, что все еще останутся должны за выезд на природу, поскольку рекламой теперь ничего не отработать... и все в этом духе. На глазах у жестоких извергов у коллеги седели волосы. Как вдруг он сорвался с места и унесся прочь. Несколько минут все пребывали в растерянности, потом из коридора раздался вой и конский топот. Дверь успели захлопнуть до того, как Вова до нее добежал. Но это его не остановило, когда замок был вырван, нашим глазам предстал... шеф(крупный мужик, бывший боксер ) с офигенным бланшем под глазом. Он молча прикрыл дверь, куча по понятным причинам сжалась до минимума в тягостном ожидании. Начальник, отхлебнув из горлышка, тихо спросил:

— Что, б@я?

Куча трагически молчала и тогда он выдал:

— Сижу, значит, договор подписываю... Звонит жена, ля-ля-ля, ты когда дома будешь? Отвечаю, что не знаю. Она- орать, что я- гнида такая, дома не бываю, внимания ни ей ни ребенку не уделяю.. В общем мерзостный скандал.. И напоследок добавила, мол, Бог он тебя Вася, накажет и бросила трубу. Я, ухмыльнувшись обратился к небесам, мол, давай, наказывай, все равно поеду к Светке, хоть в глаз дай.. И тут дверь распахивается, влетает абсолютно невменяемый Вован и со всей дури с воплем "Нечего терять!!!" дает мне в рыло... Я даже блок поставить не сообразил. Я за ним узнать в чем дело, а он, крикнул: "Б@яааааа!" и выпрыгнул в окно...

... Вова пришел через 2 часа. Не уволили, ржали так, что чуть не сдохли.

действие которого на человека ещё очень мало изучено в клинической практике.

Слово показалось странно знакомым, но где я его мог слышать, я не припомнил, как ни пытался. Так и пошёл спать. Уже лёг, закрыл глаза и тут вдруг что-то словно перещёлкнуло в моей памяти и внезапно я всё вспомнил. И ту молодую врачиху, которую я, плача, с двух рук хлестал по её красивому лицу, и страшенные маты пилота, и трупы в пене и блевотине, что перекатывались по всему вертолёту, и первые в моей жизни полстакана чистого спирта, влитые в меня стареньким доктором, и те его непонятные для меня, ещё совсем молодого, слова:

— Эффект ноцебо, поживёт ещё…. ты, иди, сынок….

Случилось это на нашем тюменском севере в уже сейчас совсем далёком восемьдесят шестом году. Меня, тогда ещё юного десятиклассника, гостившего на севере у родственников, чудом пристроили на рейс санавиации, которая тогда была развита по всему северу, летая в самые отдалённые районы. Лететь нам предстояло до Ноябрьска, откуда я мог уже доехать к себе в Тюмень по железной дороге. Помимо меня на борту была только смешливая докторша лет двадцати, что сидела рядом с пилотом. Я же расположился сзади на диване в грузопассажирской кабине рядом с дверью по левому борту.

Лететь нам предстояло больше часа, и где-то на половине пути пилот принял вызов с дальнего посёлка, где произошло массовое отравление бригады лесорубов. Развернувшись, мы полетели туда и примерно через полчаса уже прибыли на само место происшествия.

А это был, как вы понимаете, самый разгар сухого закона. Помните то дебильное время с рубкой виноградников, безалкогольными комсомольскими свадьбами и народными патрулями, что отлавливали пьяных граждан?

Со спиртным в ту пору была жуткая напряжёнка и народ тогда пил всё что плещется. Брагу, самогонку, стеклоочиститель, одеколон. Не брезговали также денатуратом и прочей химией, что могли отыскать и часто травились разными суррогатами.

Распитие спиртного на работе строго преследовалось и чтобы пропустить после обеда по маленькой приходилось тщательно тихариться в укромных местах. Так и сделали четверо мужиков с того посёлка, что собрались в домике у сторожа на лесопилке. Было у них там две банки технического спирта или ещё какой-то хрени, которую они как-то бодяжили превращая в алкоголь. Одна банка была уже очищенная, а вторая стояла захованная под кроватью.

Расположились они, выпили по одной, тут стук в дверь. Один из них метнулся к дверям проверить, не начальство ли пожаловало, другой тут же банку под кровать спрятал, сидят. Тревога оказалась ложной (ещё один товарищ подошёл) и они, снова достав выпивку, продолжили, снова дёрнув по полстакана. А который дверь проверял, тот ещё до ветру сходил и вернулся уже со сторожем, сообщившим, что их уже бригадир ищет.

Они к нему и двинули. Но не дошли. Потому что, на их несчастье, когда после ложного шухера, они доставали спиртное из-под кровати, то перепутали и достали неразбодяженную банку, которую и начали употреблять. Действовать эта дрянь начала быстро и почти одновременно на всех, не успели они до бригадира дойти. Ноги давай у всех подкашиваться, всех рвать начало, по всему телу судороги, все на землю валятся, сознание теряют.

Сторож, поняв, что случилось, добежал до бригадира, который и вызвал врачей. Вот так мы туда и прилетели, сев прямо среди брёвен на лесопилке.

Мужики все здоровенные, тяжёлые, кое-как мы их в вертолёт погрузили, чтоб в районную больницу доставить. Взлетели, и вообще кошмар начался. Они все воют, блюют, дёргаются, ползают, глаза закатывают, пена изо рта у всех попёрла. Что с ними делать врачиха, наверное, и сама толком не знала, что-то сперва им под нос совала, да кого там….

Короче, где-то спустя минут десять начали они отъезжать. Один за другим. Подёргаются и затихают. Один зажмурился, второй, третий, четвёртый. Представьте себе эту картину. Вертолёт трясёт, они по полу ездят. Квинтэссенция ужаса.

Докторша не выдержала, в слёзы, потом как-то вдруг побелела, осела и сама в обморок грохнулась. Тормошу её, сам весь в слезах, трясу — бесполезно, а пилот, увидев, что она свалилась, жуткими матами через плечо своё мне орёт:

— Не реви, падла! Бей по щекам ей, бей, чтоб очухалась!! Сильнее бей, с@ка!!

Наконец пришла она вроде в себя, начала тому, кто как раз что дверь проверять ходил, что-то в рот класть, укол ему вкатила. К тому времени из всех только он один в живых и оставался, но тоже уже почти помирал, пена из него пошла, скрючило всего, зрачки в глазах как у змеи расширились.

Вот его одного живого мы тогда до больницы и доставили. Сдали врачам его вместе с докторшею, которой опять поплохело.

А трупы уже позже санитары вытаскивали. Так скрюченных и грузили.

Глядя на это, я уже не выдержал и меня, прямо там, у больницы, и начало полоскать. Вышел старичок доктор, завёл к себе в кабинет, налил спирта, влил в меня, и я вырубился у него на кушетке, проспав больше часа.

Когда пришёл в себя он мне и сообщил, что этого, последнего ещё живого, уже откачали и всё нормально.

— Эффект ноцебо — сказал он мне тогда, проверив мой пульс — поживёт ещё…. ты, иди, сынок….

Так вот, про эффект ноцебо, про силу внушения…. Не пил он, как оказалось. Этот, я имею в виду, выживший, что у них дверь проверять выходил. То есть первую-то он выпил, а вторую, с отравою, не успел, сторож вернулся. А когда в вертолёте товарищи его один за другим перекидываться начали, его и перемкнуло, что он тоже помирает. И те же симптомы у него и начались — и боль в животе, и судороги, и пена пошла, и глаза закатились. И сам чуть не преставился, но выжил, слава Богу. Может и до сих пор живёт, не старый ведь ещё он был.

Такая вот была жуткая история. А сколько их было в то время? Десятки, сотни, тысячи? Сколько народу тогда всякой гадостью травилось? Думает о них Горбачёв, когда в Лондоне юбилеи отмечает? С каким-нибудь дорогим вискарём односолодовым в руке…. Полагаю вряд ли.

Всем здоровья и долгих лет жизни.