Медицинские истории #больница

— Со слов жены, когда меня завезли после операции в палату, то врач сказал ей — можешь спрашивать его, что хочешь. Она спросила — когда куплю шубу. Я поднял руку и скрутил дулю. Врач сказал: "Вот это выдержка!".

— Я требовал вернуть мне аппендицит на место!

— Я после наркоза ругал Пушкина, что пошёл на неравную дуэль.

— Ко мне пришла медсестра после наркоза, и я плакал, т. к. думал что это ангел.

— Я попросил к загипсованной ноге подключить вай-фай, мотивируя это тем, что нога войдёт в интернет, скачает нужную программу и кость быстрей срастётся.

— Отходя после наркоза и смотря на маму (у меня двоилось в глазах) и я искренне верил что у меня две мамы, плакал, потому что об этом раньше не знал.

— Я кричала: "Папа, где мои куры? Они в порядке? Папа, медвеgь!". А я городская девушка. Какие нафиг куры?

— Когда я отходил от наркоза, ко мне подошёл врач и я сказал ему на немецком: "Хайль, Гитлер" и потом где-то минут 5 говорил ему что-то на немецком. Только я не знаю немецкий.

— Когда меня прикатили в палату и я увидел соседа по палате в полосатых штанах. Начал кричать: "Гоните нах[рен] эту зебру, я с ней спать не буду!".

— Я после наркоза был уверен, что у меня под одеялом находятся русалки. И просил врача прогнать их.

— Я под наркозом сказал "Ты не заберёшь мои зубы, демон! "

— Я под наркозом ляпнула: "Пиццу 4 сыра и черную дыру"

— Я после наркоза медсестре предлагал замуж выйти за меня. Моя настоящая жена стояла рядом.

— Помню под наркозом кричал: Нашатырь мне, срочно!

— После наркоза, орал на всю больницу "Хип хоп лалалэй, вызови домой [м]лядей", а я юрист…

— Когда я отходила от наркоза, врач принес поднос с трубками и шприцами, а я ему говорю: " это тульские пряники? ", он говорит "да", "ну тогда можно мне штук 5? ", он сказал: "обязательно")))

— Под наркозом я хирургу прочитал лекцию по строительству панельных многоэтажек.

— А я после наркоза спросила у медсестры кого я родила, мальчика или девочку. Операция была на апендецит.

— Когда я отходила от наркоза, я сказала что боюсь коров, и попросила убрать эту рядом стоящую корову. Надеюсь медсестра не сильно обиделась.

— Я во время операции открыла глаза и попросила врачей разговаривать тише, потому что они мне мешают спать.

— После наркоза открыл глаза, рядом сидела моя девушка, и говорю: "Сука, опять ты…".

— Когда меня перекладывали с каталки на кровать, я кричал: "Что вы охр@нели, тут высота — 5-й этаж! "

— После наркоза пока везли по длинному коридору орал песню "врагу не сдается наш сильный варяг!". Потом сказал соседу по плате, чтоб не срал на пол и вырубился.

— Моя сестра после наркоза первое что сказала: "Принеси мне плойку, а то я буду похожа на Леонтьева! ".

— Я одна после наркоза просто проснулась?

врача. Андрей окинул взглядом красивейший в мире пейзаж зеленых гор уходящих за горизонт, зубной клиники нигде не было видно, пригорюнился Андрей, а боль все усиливалась. Выручил водитель грузовика, он знал тут всё на сотни верст, поэтому сказал, как отрезал:

— Не переживай, здесь рядом в поселке хорошая больничка есть, там и зубной врач имеется, километров сорок всего.

— Нифига себе, всего!

— По нашим меркам, рукой подать, часа через два должны быть.

Больница была маленьким, одноэтажным, деревянным бараком советской постройки.

Зубной, слава богу, в тот день работал и у его кабинета скопилась на лавке стонущая, но вполне еще живая очередь. Андрей выяснил кто последний, тоже сел на лавку и принялся мужественно ждать. От нечего делать, он пересчитал народ перед собой, помножил всех на полчаса, получалось много, очень много. Через некоторое время Андрей уже знал всю очередь по именам, кто за кем и кто отпросился поспать в машине.

Тут, с улицы зашёл человек лет пятидесяти, тихо поздоровался и присел далеко в углу. Он ничего не спрашивал, очередь не занимал, просто сидел в стороне от всех.

Но вот, дверь кабинета открылась, вышел гордый пациент со свежей пломбой и к дверям коршуном кинулся новый мужик. Все загалдели, кому больно было галдеть, просто замычали, но врач выскочил из кабинета, виновато посмотрел на недовольную очередь, неопределенно-примирительно махнул рукой и быстро втащил к себе наглого пациента.

В коридоре зрела революция, особенно лютовал наш Андрей, поскольку, ему явно не часто придется лечить тут зубы и бояться испортить отношение с врачом, не страшно.

Через полчаса вялотекущего бунта, из дверей наконец вышел хитрый мужик, врач его проводил аж до выхода, потом метнулся в свой кабинет и вынес красивую коробку с шампанским:

— Вот, возьмите от меня презент для супруги – это сладенькое, женщины такое любят.

Они наскоро попрощались и доктор вернулся к своим страждущим бунтовщикам:

— Ну-с, пожалуйста, заходите. Кто следующий?

— Да что же это такое?... Как не стыдно?... Без очереди влез, а ему еще и шампанское!... Достали уже эти блатные!... Сладенькое ему! И так ждёшь тут с шести утра!

— Успокойтесь, товарищи, человек приехал, можно сказать, с острой болью, за двести сорок пять километров, а ему ещё обратно возвращаться.

— Да тут все с острой болью!... Подумаешь, двести сорок пять, а я вот почти триста сюда отмахал и ничего, не развалился!... Это что ж, ваш родственничек, что вы ради него всех тут отодвинули?

— Ни в коем случае, ради родственника я бы даже не подумал очередь двигать. Вот и дочь моя на той неделе приходила, тоже в очереди полдня просидела, вы должны помнить. Тут совсем другая ситуация. Ну, не мог я его в очереди держать. Ну, правда, не мог.

— Так, что, он ваш начальничек, или друг?

— Нет, конечно, он такой же мне начальник, как и я ему. У меня вообще нет начальства, я сам по себе. Да и не друг он мне никакой, так, приятель. Вообще, если честно, то чем реже мы видимся, тем лучше для нас обоих.

Не сердитесь, товарищи, так вышло, считайте, что я поставил пломбу не ему, а самому себе. Так лучше?

— В смысле, самому себе?

— Короче – этот человек такой же зубной врач, как и я, а поликлиника его находится за двести сорок пять километров отсюда, вот мы друг к другу и ездим лечить зубы. А куда ещё?

Там, кстати, сейчас его ждут такие же бедолаги как и вы.

Извините меня еще раз. Кто по очереди? Прошу заходить…

расстреляли.

Так вот, получилось почти так же. Падение с пьедестала. Страх и ненависть в отделении гастроэнтерологии, [м]лядь.

Как-то попал я в больницу. Причина была достаточно серьезная, чтобы вас расстраивать. Ну, или. может быть наоборот, радовать.

И вот положили меня в отделение, бедного, несчастного, бледного, как седой Харатьян. Лежал я там одинокий, жалкий и придумывал завещание. Придумывалось х[рен]ово, потому что завещать мне было нечего. Кроме двух зубных имплантов, которые теоретически можно продать и купить пару айфонов. Пизжу. Один айфон. И то б/у.

Вставили мне в руку капельницу, в жопу укол, в рот таблетку, лежу тихонечко, стало быть, болею. Рядом храпит какой-то другой больной, с другой стороны еще один мелодично выпёрдывает то ли романс про лохматого шмеля", то ли "Танец с саблями".

Я уже засыпать начал под монотонный аккомпанемент, но тут открываются двери в палате, все затихает, и освещенная белым божественным светом, заходит медсестра. Я даже подумал, что я сдох и попал в рай.

Но потом понял, что в рай я никак попасть не могу, поэтому не сдох них[рена], а медсестра настоящая.

Понимаете, я видел немецкое кино про половую еблю, и я реально сомневался, что медсестры, которых показывают там, существуют в действительности. Я знал, что это такие п@рноактирисы, специально переодетые в белые халаты. Потому что в нашей районной поликлинике из медсестер была баба Маша, которая еще Котовского с поля боя выносила, и женщина трудной судьбы по фамилии Поликарпова, которая открывая процедурный кабинет, орала в толпу:

— Кучнее, кучнее стойте! Не перекрывайте задний проход! Куда прете? Снимайте крышки с анализов! Я что ли ваше говно должна раскрывать?!

И глядя на нее я понимал, что мало найдется бесшабашных смельчаков, которые отважатся перекрыть ей этот самый задний проход. Поликарпова была на редкость страшной, да еще и с бородавкой на пол-ебала.

Так вот, медсестра, которая зашла в палату была другой. Она, как будто сошла с экрана кинолент студии "Порнхаб", случайно заблудившись между эпизодов "Горячие оральные блондинки" и "aн@льные приключения служанок".

Белый халатик не закрывал колен и едва застегивался на сиськах, длинные ресницы, блонд-каре и пухлые губы. Всё, как вы любите, мальчики.

Сиськи, к слову были размером с глобус. Поверьте мне, ни один географ ни за что такие глобусы бы не пропил.

Всё притихло и замерло. Храп и пердеж, как по команде прекратился, а мне даже лучше как-то стало. Я аж порозовел и покрылся испариной. Головокружение прошло и румянец на щеках появился.

— Здравствуйте, Эвелиночка! — сказал сосед-пердун- Мне опять укольчик?

— Здравствуйте- не сказала, а промурлыкала Эвелиночка- Нет, Шаповалов, вам укольчик только утром.

Шаповалов разочарованно вздохнул. Вероятно он надеялся восхитить медсестру своей исколотой волосатой жопой. Не получилось.

Медсестра подошла ко мне и сказала "мяу".

Пизжу, конечно, она сказала мне:

— Вам нужно будет анализы сдать. Вот вам баночки. Сюда мочу, сюда кал. Как соберете, сразу мне сдайте.

Понимаете, сдать анализы может каждый. Это них[рена] не трудно. Тем более медсестре. Вот если бы это была баба Маша или Поликарпова, я бы принес им ведро мочи и чемодан говна, и нисколько бы не стеснялся. В конце концов, это их работа. Вот медсестра, вот чемодан говна. Все сходится. Это несложный пазл.

Но тут я себя почувствовал на краю пропасти. Я мог бы встать и сказать:

— Послушай, детка, ты просишь меня о невозможном! Такой сорви-голова и беспечный ковбой, как я, не может терять свое лицо посредством говна.

Понимаешь, говно это сокровенное, которое не должен открывать мужчина красивой женщине. Ты можешь забрать мое сердце, мою душу, можешь оседлать и обуздать меня, горячего жеребца, но никогда, слышишь, крошка, никогда не проси меня, чтобы я сдавал тебе анализ кала. Хочешь, я увезу тебя далеко из этого богом забытого места? Лучшие салуны Запада будут открывать перед нами двери! Что? Как меня зовут? Зови меня Безумный Джонни, детка.

Опять пижжу, конечно.

Ничего этого не сказал. Я малодушно сдал анализы прямо в прекрасные руки Эвелиночки и умер, как ковбой, как жеребец, как сорви-голова.

Одним словом, детки, меня расстреляли.

А потом я выздоровел и выписался. С тех пор я не боюсь выглядеть глупо и смешно, самое страшное, что со мной могло произойти уже произошло.

из таких обкомов служил деятелем главковерх региона, родом из какой-то деревни и с образованием помощника тракториста плюс, как положено было, университет марксизьма ленинизьма, где таким вот деятелям "науки" выдавались корочки и дипломы об образовании. Учили в этих университетах тому, шо у наемных работяг без образования — самое передовое происхождение и самая лучшая диктатура-гегемония. И была в том регионе областная больница, где были у обкомовской елиты собственный флигелек, с телевизорами в нескольких палатах, собственной кухонькой и комнатами для принятия процедур типа клизьмы и увч. Сам главный ничем никогда не болел, даже похмельем не страдал, но, очень заботился о здоровье, и иногда приезжал "полечиться" вместе с очередной "практиканткой" из местного педа. А раз главный ничем не болеет, то собственно зачем области кардиологические, проктологические, урологические палаты и операционные, всякая нефро- и нейрология. В общем не заморачивались. Народ правдами и неправдами перся в столицу, там хоть что-то было и всего-то ночь в плацкарте.

Но рано или поздно сказочке и райской жизни приходят абздец. Так и он пришел неожиданно к нашему главковерху обкома, да так пришел, что не повернуться не вздохнуть не пернуть. Рентген нужен, а он не работает, старый сдох и на новый денех не нашлось, УЗИ — а шо такое узи. Надо везти в Москву в 4-е управление к академику Чазову, да как везти-то, если пошевелиться выпускник университета марксизьма ленинизьма не может, а уж проехать по рытвинам того, что считалась в области дорогами так то вообще нереально. Кое как дотащили 160 кг болезного пациента до хирургии, а там — запах мочи, деды на клиенках, стены обшарпанные и кафель дореволюционный в операционной. Местами. Да главный хирург, которого все звали Шпицбергеном. Ну не могли они выговорить его настоящую еврейскую фамилию. Ну Шпицберген так Шпицберген.

Пощупал наш Шпиц клиента — резать, говорит надо срочно, не дожидаясь перитонита, тьфу некроза тканей.

Но тут встали на дыбы корефаны главковерха из областного КГБ. Резать!! Члена ЦК КПСС! Президиума и коллегии!! Шпицбергену? Да ни за что!! Мы сейчас вертолет к Чазову и его самого оттуда приволокем.

Вечером будет. Академик Чазов как чуял — в это самое время исчез в неизвестном направлении на пару дней.

Леонид Ильич уже ничем не мог помочь, его приемник — сам еле ползал. Зато в 4-е управление приехал для мастер классов супер-пупер американский хирург, он там числился намбер уан по первым лицам. Вот его под ручки КГБ берет, сажает в вертолет, чемоданы оборудования в другой и в обком — спасать члена ЦК.

И вот уже ах[рен]евший американец стоит в кабинете с дореволюционной мозаикой перед тушей кого-то важного и ни хрена не понимает, чего делать то надо. КГБ берет за жабры нашего Шпицбергена и тот вполне сносно объясняет на английском коллеге шо там такое сзади этого живота. Вскрывают полости, американец в ужасе глядит на глыбы печени желудок кишки — опутанные паутиной метастазов. [м]лядьь — на чистом американском наречии произносит он. Анпоссибл, виллкиллхим, матерь боска итд. Шпицберген с интересом разглядывает полости туши и вдруг заявляет коллеге — хелпи, ай си самсинг интрестинг ин зис мамонтбиф. В общем, не сцы, давай развлечемся. И начал наш Шпиц — резать а на подтаноцовке у него был сам американский супер-пупер. Отрезал, выкидывал, отрезал в другом месте и ставил заплаты. Американец только ох[рен]евши смотрел на действо русско-еврейского дохтура.

В общем все закончилось благополучно. Туша еще немножко побегала на этом свете. Но перед своим уходом она положила немало своих собутыльников на обустройство одной из лучших областных больниц в РФ. И до сих пор центральная горбольница называется его именем.

А что Шпиц, дык еще до перестройки вывез его наш американский супер-пупер профессор с собой в США. Но там нашему Шпицбергену не удалось развернуться — новые времена, новые технологии. Так он и пропал где-то в прериях местечковым хирургом.