Плакат на артиллерийской академии: наша цель — коммунизм.
— почему российскую республику назвали РСФСР?
— чтобы название одинаково читали Ленин и Троцкий.
Чехи сначала строят, а остатки разворовывают. Советские же сначала разворовывают, а из остатков строят.
— Рабинович, зачем вы купили тысячу комплектов портретов членов Политбюро?
— открою в Израиле стрелковый тир!
Чапаев переплывает Урал. гребет одной рукой. Ординарец Петька плывет рядом.
— Василий Иваныч, брось чемодан! — не могу, Петька, там карты штаба дивизии. Две колоды.
— не могу, Петька, там карты штаба дивизии. Две колоды.
Авоська теперь называется "нихераська".
Американец, англичанин и русский хвалятся прочностью своей резины.
— у нас один упал с 100-го этажа, — говорит американец. — к счастью, он приземлился на ноги, подошвы спружинили, и он снова взлетел на 100-й этаж.
— у нас один отплыл на корабле, — говорит англичанин. — когда корабль отошел от порта на 100 миль, его потянуло назад и притащило обратно в порт. Оказалось, что наш путешественник зацепился подтяжкой за причал.
— а у нас один в лифт свалился. Сам — вдребезги, а галоши целы.
Поперек улицы плакат: Партия была, есть и будет есть!
НЭП. Рабиновича пригласили в ЧК:
— мы строим социализм, но у нас денежные затруднения, и мы рассчитываем на вас, товарищ Рабинович. Наверняка у вас припрятано золото. Сдайте его.
— я должен спросить жену. Назавтра его снова пригласили:
— что сказала ваша жена, товарищ Рабинович?
— она сказала: "пусть не строят. У меня тоже нет денег — так я ведь не строю!"
— можно ли завернуть автобус в газету?
— можно, если в ней напечатана речь Хрущева.
— Проклятая жизнь! — говорит Рабинович.
Его тут же забирают.
— Я говорю — проклятая жизнь в Америке! — вырывается Рабинович. — Пройдемте, пройдемте, знаем, где проклятая жизнь!
— Пройдемте, пройдемте, знаем, где проклятая жизнь!
— правда ли, что Дзержинский любил детей?
— правда. Он ненавидел только их родителей.
— месье Горбачев, я давно вам говорил, что вы переоцениваете опасность германского реваншизма и недооцениваете китайскую опасность, — сказал Миттеран своему напарнику, толкая тачку.
В период Хрущевских укрупнений три театра решили укрупнить в один большой мало-художественный театр.
Рабинович идет по улице и громко возмущается:
— вот паразиты! Вот мерзавцы! его задерживают и требуют пояснить, кого он имел ввиду.
— конечно, Романовых! Не могли за триста лет наготовить нам на какие-то там пятьдесят!