Свежие истории от 11 декабря 2024

а за позавчера.

Хорошо, что мы их еще не выбросили и нашли это объявление. Я позвонил, попросил телефон родителей мальчика. Мне не хотели давать телефон, но имя его действовало на всех магически.

Когда я маму этого мальчика соединил с Олегом Павловичем, разговор их был короткий, буквально секунд 20–30. И часа через два она уже звонила со служебного входа. Я спустился, отдал ей конверт, и, судя по увесистости, сумма там была немаленькая. Она взяла, сказала: "Спасибо", но как-то сухо, и ушла. Было видно, что женщина не в себе.

Прошёл, может быть, месяц. И вдруг звонок со служебного входа, поднимаю трубку и слышу, как какая-то женщина, еле сдерживая слезы, говорит: "Я буду у него дома полы мыть, я буду ему руки целовать — он спас моего ребенка". Это было настолько эмоционально, что у меня был шок, а женщина продолжала: "Я буду за него молиться, я его отблагодарю". "Ему ничего не нужно", — сказал я. Олег Павлович всегда говорил: "Помощь должна быть анонимной, не нужно это афишировать".

Поэтому артистки, устраивавшие благотворительные концерты, начинали попрекать Табакова, что он отказывается в них участвовать. Я на это могу спросить: "Кто вы все такие? "Он помогал стольким людям! И делал все это за счет только своих денег. Либо обращался, как он говорил, к дружкам своим".

Воспоминания Кирилла Трубецкого про Олега Табакова

к журналу "Нива" за 1905й, седьмой и одиннадцатый года. (Я еще хотел впарить книжку с готическом шрифтом латышской поэтессы Аспазии, но продавщица запричитала:

— Кому сдалась твоя Аспазия?!

Латыши не любят латышскую классику. Правда ее переводят для русского населения и неизбалованные московиты принимают с восторгом.) Ну и почитывал в командировке. Все произведения неизвестных мне доселе авторов неожиданно понравились. Житейские истории брали, как говориться за душу. И про один рассказ поведаю вкратце:

В Петербург приехал немец учитель танцев и его уроки пользовались большим спросом у местных дам. Понемногу он разбогател и собрался построить свой собственный танцзал. Заказал проект, нанял артель и вот помещение было выстроено в срок и с отличным качеством. Пришла пора сдачи.

Посреди зала был поставлен большой стол и накрыт для приемной комиссии. Собрались чиновники из стройуправления, представители пожарной части, полицмейстер и землемер. Когда гости поели, попили и похвалили интерьер, то каждому из них было положено в карман по купюре от пятерки до четвертака в зависимости от его положения в обществе. И все осчастливленные подписали акт. И вот уже члены комиссии заканчивали с шампанским и бужениной, когда в зал вошел какой-то молодой человек в картузе и с рулеткой и стал замерять стены, а затем сделал замечание по поводу пожарного гидранта. Немец разволновался и попросил свою служанку положить ему в карман червонец. Молодой человек заулыбался и поблагодарил.

А уже на выходе немец полюбопытствовал, из какого тот ведомства?

— Да не из какого. Студент я политеха, стипендия маленькая и я высматриваю в газетах, где какая предстоит сдача объекта. Прихожу и без червонца никогда не остаюсь.

Немец вернулся к столу и поведал членам комиссии про сей казус.

— Ах какой подлец! — отвествовали те.

А не так давно просматриваю Гайдаевские "12 стульев". В самом начале фильма Остап входит в Старгород в картузе, вынимает из кармана рулетку и начинает замерять с важным видом витрину нэпмановского магазинчика. Взволнованный хозяин приглашает его войти. И оттуда он выходит уже с бутылкой водки и свертком провизии. В романе Ильфа-Петрова этот эпизод не припомню.

Вот такой карамболь с гениями кинопроката.

еще не вполне прогретые места, а турок сидел напротив и вожделенно таращил глазки, пока Наташа из под журнала не видела – куда именно он их таращил.

С самого утра, этот ухажер яростно пытался всучить женщине, то банку кока-колы, как шпионы всучивают яд нежелательным свидетелям, а то вложить в вялую руку ракушку, найденную тут же под лежаком: — "Лук! Лук! Наташя, Риали найс! Ит шел фор ю. Ю лайк ит Наташя? "

Женщина, не глядя, послушно соглашаясь, вяло кивала журналом и опять впадала в кому.

Минут на десять ловелас отступал, чтобы перегруппировать силы, собраться с мыслями и снова броситься в бой, уж очень "Наташя" была…

Да к тому же одна:

— Наташя, мэйби гоу ту ресторан? Шэмпэн, дондурма, кюфтэ?

— Ноу, тенк ю. Как же ты достал…

— Уай нот, Наташя?

Мы с сыном не удержались и захихикали в голос.

Женщина глянула на нас из под журнала, виновато улыбнулась и сказала:

— Второй день житья не дает, все сидит, что-то ноет, талдычит. Куда я – туда и он. Сдуру познакомилась, теперь и не знаю как отшить. Грубо не хочется, а мягко не хватает словарного запаса.

Турок с нескрываемой ненавистью и завистью смотрел на меня, если бы не присутствие сына — Юры, бедняга совсем бы отчаялся.

Наташа сказала:

— Меня зовут Юля.

Я тоже представился и переспросил:

— Юля? А почему же он называет вас Наташей?

— Да я вроде бы для шутки так представилась, чтобы он отстал, а теперь уж поздно. Да, черт с ним, Наташа — так Наташа.

Турок больше не мог выносить, как с его потенциальной жертвой, кто-то мило беседует на ее родном языке, он вдруг резко поднялся с лежака, торжественно объявил, что отправляется за мороженным и ушел, то и дело озираясь.

Юля привстала и продолжила.

— В прошлом году я тоже тут отдыхала, насмотрелась на этих бравых джигитов. Знаете, там где базар, есть забегаловка с актерами на столах?

— Да знаю, мы вчера там были.

(Тут мне необходимо сделать маленькое пояснение тем читателям, кто не бывал в этой забегаловке: представьте себе прокуренную турецкую чайную, столов на двадцать: нарды, шаурма, айран, пахлава.

Видимо хозяин забегаловки большой любитель отечественного кино, потому как у него на каждом столе, под стеклом красуются черно-белые фотки с турецкими кинозвездами.

Большие и маленькие, женщины и мужчины, кадры из фильмов и просто парадные портреты. Выглядит старомодно, но очень трогательно.)

— Так вот, в прошлом году, я как-то заглянула туда, хотела выпить чаю и передохнуть.

Мест свободных было много, но один турок стал меня активно приглашать за свой столик, а главное по-русски. Отказать было неудобно, согласилась.

Сидим, пьем чай, разговор не клеился и вдруг этот Турок мне и говорит:

— Юля, я хочу открыть Вам свой маленький секрет: Я кинозвезда. Не голливудская, конечно, но вся Турция меня знает.

Я немножечко опешила и спрашиваю:

— Да, а в каких фильмах вы снимались?

— У меня больше тридцати фильмов, посмотрите сюда, я в роли Зоро.

Он показал пальцем на стол и тут я увидела – стоит в белом ковбойском костюме, в зубах большой нож, а в руке сигара. И это был точно он.

Я еще подумала – странный эпизод, человеку у которого в зубах нож, обычно, как-то не до курения…

Он стал рассказывать про съемки, про свои роли и вдруг принялся меня приглашать на прогулку по вечернему Стамбулу и, вы знаете, я почти согласилась, думаю – чего бояться, все-таки кинозвезда, а не злодей какой.

Попили чаю и этот актер попросил подождать его на улице, пока он будет расплачиваться. Стою, жду.

Вышел мой кавалер, пошли к машине.

И тут, слава Богу, я вспомнила, что на столике забыла свои сигареты.

Вернулась, машинально глянула на фотографии, а "моего" Зоро там уже и нет.

Загадочно исчез.

На других столах его, конечно, тоже не оказалось…

Представляете, этот Роберт Де Ниро, специально пристраивал свою фотку под стекло, чтобы кадрить русских туристок. Во же жучина. С тех пор я всех их называю Зоро…

На этих словах вернулся турок с тающим мороженым и галантно протянул его даме сердца.

Дама тактично, но настойчиво отказалась, показывая на шею, что могло означать: либо – как ты меня достал, басурманин, либо — большое спасибо, но у меня горло болит.

Юля поднялась с лежака с намерением окунуться в море, турок судорожно запихал в себя мороженое и тоже послушно поспешил за своей несговорчивой пассией, то и дело, пытаясь взять ее за ручку, но Юля всякий раз руку высвобождала, чтобы зачем-то поправить прическу.

Я проводил их взглядом и снова было залег на лежак, вооружившись книгой, но вскоре услышал из моря громкие и тревожные крики турка-ловеласа:

— Наташя! Бэг! Вери дэнжер! Бэг!

Я не понял что там у них происходит, но на всякий случай вошел в воду, решил разузнать.

Турок по подбородок стоял в море, тревожно махал руками своей даме и орал – "Наташя, вэри дэнжер! "

А Юля лежала "звездой" метрах в пятидесяти от берега и никак не реагировала на эти далекие тревожные крики.

Я не поленился, подплыл к ней и спросил:

— С вами все в порядке? Чего он так кричит?

— Ох, достал. Кричит, чтобы скорее возвращалась на берег, он ведь, слава Богу, плавать не умеет, так хоть в море я от него отдыхаю…

а тут словно подменили.

— В порядке, — говорит. — Просто не выспался.

Ну в порядке — так в порядке. Но поглядываю на него периодически. Через какое-то время замечаю, что Даня то и дело почёсывается. Ещё раз уточняю, всё ли хорошо. Говорит, что хорошо.

Минут через двадцать пять он встаёт, сдаёт бланк, заполненный максимум на четверть, наклоняется ко мне и шепчет:

— Можно я пойду к классному руководителю домой отпрашиваться? Я болею, у меня температура со вчерашнего вечера.

Да ё-моё!

— Ты вообще зачем пришёл в школу с температурой? Врача надо было с утра вызвать. Мама что, не в курсе?

— Так мама меня и отправила в школу. Сказала, никому не говорить, что я болею, потому что если я не напишу контрольную нормально, то тройка в четверти выйдет. А после школы врача вызовем...

Итоги ситуации таковы:

1. У Дани оказалась ветрянка.

2. Он заразил соседа по парте Мишу и классного руководителя, которая переболела очень тяжело и долго была на больничном.

3. Контрольную он, разумеется, написать всё равно не смог.

Уважаемые родители. То, что некоторые из вас не думают о здоровье чужих детей и учителей, мы давно поняли. Но пощадите хотя бы здоровье своих собственных.

Что касается исправления троек и прочих неприятных оценок, то с любым вменяемым учителем можно договориться об отсрочке выставления четвертных оценок заболевшему ученику. Это не конец света, правда.

съели, все же свежее, хоть и не из-под ножа. Ну и готовили тоже

И вот картина — разогрел ту же солянку, стол накрыли, сели. Все едят, а эта, назовем "Зухра" сидит хлеб жуёт.

— Чего не ешь?

— Там ветчина, свинина, нельзя!

Тьфу, [м]лять. Иду отдельно из заготовок грудку кур нарезаю, грею, пюре какое или кашу нахожу. Сидит ест.

Другой раз захотелось омлета с сосисками, по быстрому.

Опять сидит, капустой хрустит.

— там в сосисках свинина!

Снова лезешь ищешь что-то халяльное.

И так каждый раз.

Заведующей говорю — За[дол]бало по два обеда готовить, пусть ест что есть?!

— Нет, мы же должны кормить сотрудников, а раз ей нельзя — значит готовьте отдельно

И вот, мы вчерашние котлеты едим, а ей то рыбу жарить, то окорочок размораживать

Говорю как-то — ты же в Россию ехала, знала что тут свинина в ходу, и вообще — ты не дома, тут наша культура, наши пищевые привычки и обычаи, я бы в Узбекии вашей сало на стол себе не требовал!

— Нельзя.

Тьфу блин!

Прошло время, перешёл на другую работу. Заготовочный мясной цех. Мясо все подряд — и говядина, и свинина и курица, и рыба. Наша задача — фарш накрутить, кубиком нарезать и прочие заготовки

Обеды за счёт компании.

Повар готовит просто но вкусно, разнообразно

Сегодня суп куриный, завтра гречка с гуляшом, то уха, то макароны флотские

В общем, что придумает. Что-то одно на всех — идёшь на кухню, сам себе в тарелку накидал. Мы в свой цех ходили обедать

А с нами узбек работал, взрослый, нормальный мужик. И смотрю — а он спокойно ест свинину.

Спрашиваю — Тебе же нельзя?

— Да, нельзя.

— Ну а по вкусу как? Может тебе свинина не нравится?

— Да нет, вкусно!

— А дома, в Узб, ты свинину ел?

— Нет, конечно, говорит

— Ну а почему сейчас ешь?

Он, ложку отложил и говорит:

— У мусульман есть такой закон, что если человек умирает или в пути — можно есть все!

А так как я далеко от дома, то я как бы в пути! Можно...

И вот. Риторический вопрос — если ОНИ ВСЕ ТУТ В ПУТИ — ЧЕГО Ж ИМ СВИНИНА НЕ ПРЁТ?!?