Свежие истории от 25 февраля 2025
* * *
Люди тут взрослые, скажу как есть — заболела промежность. Левее отдаёт. Простата, видать, думаю я, и начинаю самолечение. Но боль не проходит. Всё, думаю, амба. Аденома какая-нибудь или что похуже. И сопутствующие симптомы уже всё явственнее. К урологу надо идти. Да что там к урологу — огребать так по полной, пойду сразу к урологу-онкологу.
После многопланового обследования доктор меня спрашивает:
— А случалось ли вам часов пять-шесть за компьютером сидеть?
— Случалось и дольше, — отвечаю.
— И, небось, относительно неподвижно? Относительно кресла, то бишь?
— Да, — киваю я.
— Вам нужен невролог-реабилитолог. А я не нужен. Вы не мой клиент. Пациент, то есть. Но пару советов позволю себе дать. Купите кресло поудобнее и вертите жопой — чем чаще, тем лучше.
Хороший врач. Как от него вышел — боль стихать стала, и симптомов как не бывало. Так что к неврологу не пошёл. Прочими советами не пренебрёг — кресло поменял, жопой верчу.
У меня на даче дружба с воронами. Периодически оставляю им то рыбьи потроха, то жилки от мяса, то шкурки куриные.
И вот как-то обнаруживаю на крыльце колпачки на кровельные гвозди, точно в цвет моей крыши. Новенькие!
Один раз сосед подарил связку вяленой плотвы.
Несу домой — на заборе ворона.
— Кар! (Привет!) — Кар (поделиться не хочешь?) — Кар! (Спасибо!)
Пообщались. Главное — понятно ведь!
Вчера кормил семечками синиц. Ну, и воронам подкинул шкурок от сала, в пластмассовом контейнере с Алиэкспресс.
Выхожу через пол часа — контейнера нет.
"Ну ладно, — думаю, — потеря небольшая".
Через день поставил им шкуру от копчëной курицы в банке из под сметаны. Банка исчезла.
Зато появился контейнер.
Хорошо, что крышку не успел выкинуть.
* * *
Как вытащить стрелу из лица, если ты хирург 15 века
В начале 15 века английский хирург Джон Брэдмор провел одну из первых известных в истории челюстно-лицевых операций. Он достал стрелу из покалеченного лица 16-летнего принца Уэльского.
21 июля 1403 года войска короля Генриха IV разбили мятежников Генри Перси в битве близ города Шрусбери
ценой тяжелого ранения наследника престола. 16-летний Генрих Монмут, принц Уэльский, возглавлял левый фланг королевской армии.
Лучники повстанцев засыпали противников стрелами. По словам хрониста Томаса Уолсингема, солдаты короля "падали, как листья после первых осенних заморозков". В пылу боя молодой принц повел свой отряд на вражеских лучников. Он открыл забрало шлема, чтоб отдать приказ, и вражеская стрела впилась в щеку под левым глазом. По свидетельству Тито Ливио Фруловиси, биографа Генриха, принц продолжил атаку с восклицанием, что хочет "вдохновить воинов не словом, а делом".
Одержав победу, король велел доставить раненого сына в ближайший замок Кенилворт для лечения. Рана Генриха была потенциально смертельной: стрела попала под углом в левую щеку, пробила скулу и застряла в кости задней части носа у шейных позвонков. Если бы острие углубилось еще на 3 сантиметра, история не знала бы победителя при Азенкуре, а Шекспир не написал бы пьесу "Генрих V".
После нескольких неудачных попыток вытащить наконечник стрелы "зельем и другими методами", которые только умножали страдания парня, Генрих IV обратился за помощью к Джону Брэдмору. Тот был опытным хирургом, но подрабатывал изготовлением украшений и фальшивомонетничеством, из-за чего имел проблемы с законом.
Чтобы достать острие, лондонский врач создал уникальные щипцы — "экстрактор Брэдмора". Он состоял из тонких концов, которые общей шириной не превышали втулку наконечника стрелы, и винтового механизма, который проходил через их центр и позволял зафиксировать наконечник перед извлечением.
"Сначала я сделал маленькие зонды из сердцевины бузины, хорошо высушенной и обернутой чистой тканью. Эти зонды были пропитаны медом розы. После этого я сделал более крупные и длинные зонды и продолжал увеличивать эти зонды до тех пор, пока не получил желаемую ширину и глубину раны", — писал Брэдмор в своем трактате.
Наконец хирург ввел щипцы во втулку стрелы: "Перемещая их туда-сюда, понемногу (с помощью Господа) я вытащил наконечник. Джентльмены и слуги вышеупомянутого принца стояли рядом и все благодарили Господа".
Операция проходила без обезболивания. Чтобы рана не нагнаивалась, Брэдмор залил ее белым вином и закрыл пропитанными медом тампонами. Через 20 дней принц Генрих начал поправляться.
Итак, Джон Брэдмор выполнил одну из первых в истории полностью успешных челюстно-лицевых операций. Рана Генриха зажила, но шрам остался на всю жизнь. Брэдмор стал придворным королевским врачом. Принц дополнительно назначил ему пенсию 10 марок в год.
* * *
* * *
На морском берегу популярного курорта бок о бок стоят два совершенно одинаковых бара. Хоть играй в "найдите 10 отличий". Ассортимент одинаковый, количество столиков — тоже. Даже строили, кажется, одни и те же строители на одни и те же деньги. Но один процветает, а второй еле-еле сводит концы с концами. Почему?
Отличий, на самом деле, не десять, а всего одно. Решающее.
Хозяин первого бара придумал однажды выставить на всеобщее обозрение доску, на которой мелком писали, какая страна лидирует по количеству заказанных в баре дринков. Кто не знает — дринк — это такая порция для спиртного в забугории.
Отдыхающие, конечно, не могли не постоять за честь страны. Поэтому заказывали столько, что владелец бара вскоре смог купить большое электронное табло. Теперь список лидеров гордо сиял в ночи, соблазняя ещё больше патриотов принять участие в соревновании.
Вот так-то.
Кстати, предупреждая ваши догадки, сразу скажу: обладателем первого места была вовсе не Россия, а очень даже Норвегия.
* * *
Студенческая медицина.
Случилось это поздней осенью 1993 года в славном городе Луганске в общежитии Луганского политехнического колледжа. Сподобилось мне заболеть. Причем не просто заболеть, а ЗАБОЛЕТЬ. Температура под 40 (спасибо, вахтерша градусником выручила), всего трясет, горло болит, сопли градом. Денег на лекарства, ессно,
нет. Скорую на температуру тогда не вызывали. Да и что они могли предложить кроме как положить в стационар, где холодно, голодно и всем на всех чихать в прямом и переносном смысле? В общем, мои соседи по комнате взялись меня лечить. Записывайте рецепт:
В граненый стакан доверху налить вонючего самогона, потом бросить туда столовую ложку черного молотого перца, столовую ложку красного молотого перца, столовую ложку соли. Тщательно перемешать со словами "Не разлейся, падл@" Дать залпом выпить больному.
ПОсле этого меня положили на кровать, укрыли всеми одеялами, что были в комнате, навалили сверху еще пару матрасов и уселись сверху играть в карты.
Помню, я раз 5 или 6 вставал, просил перевернуть матрас подо мной, поскольку тот был мокрый. Про простыню и наволочку молчу вообще. Попутно пил воду, по ощущениям, не менее канистры выпил 20-литровой))
В общем, я никогда так не потел в жизни — ни до, ни после. Под утро, когда все заснули, разобрав часть завалов на мне, я в последний раз перевернул промокший насквозь матрас и провалился в сон.
Утром первым делом в душ. И выйдя из душа, я вдруг понял, что у меня ничего не болит, и кроме сушняка во рту ничего меня не тревожит...
Вот так вот лечили у нас. Пользуйтесь рецептом на здоровье! И не болейте.
* * *
Знакомая из Орегона — неплохая, в общем-то, разведенная и по второму разу женившаяся тетка в годах — притащила на встречу со мной своего бывшего мужа и спросила, нельзя ли его ко мне на время поселить, а то он типа бомж. Я спрашиваю, мол, а чего он бомж-то? Короче, у мужика история примерно такая: после выхода на пенсию он решил жить на дивиденды и на доходы от сдачи какого-то его жилья. Уехал из Орегона в Сан-Диего (где стоимость жизнь уходит куда-то за горизонт) и за несколько лет умудрился полностью прогореть — по их словам, ему пришлось продавать буквально всё. Судя по описанию, стиль жизни у него был как у крыловской Стрекозы, и при этом он еще и умудрился рассориться с поддерживавшими его друзьями...
В общем, вернулся он в Орегон, где его бывшая жена с согласия ее нового мужа разрешила ему у себя немного пожить, и типа пытается помочь начать жизнь с начала.
В этом месте я уже почти рыдал от сочувствия, и был готов предоставить бедолаге кров и что там ему еще необходимо... Но тут он решил вставить реплику от себя. Его фраза, после которой я их обоих по возможности аккуратно послал, звучала так: "Если я не найду способа поправить свое финансовое состояние, мне, возможно, придется продать свой самолет. "
В начале нулевых, когда у меня было много времени, мало денег и интернет по карточкам, я играл в скачанную на каком-то варезнике игру под названием King of Zamunda. Игра была собрана на коленке, имела три с половиной кнопки с картинками ресурсов из третьих Героев, но с задачей убивать время справлялась. Суть игры была такова: ты играешь за короля маленького
государства, торгуешь ресурсами в виде зерна, нефти и золота, периодически набигают враги, от которых нужно защищаться с помощью солдат. Зерном кормишь рабочих, золотом платишь солдатам. Нужно продержаться сто лет, сиречь сто ходов. Если королевство начинает катиться в замунду — тебя свергают.
Вот и все. Во что только не игралилюди в те годы.
Честное слово, скоро я объясню, к чему я это все.
Сначала игровой процесс довольно простой. Покупаешь зерно, оставляешь на прокорм, остальное сеешь. Нефть и золото покупаешь подешевле, продаешь подороже. Когда надвигается война, закупаешь солдат ровно только, чтобы хватило отразить атаку. Население растет, популярность тоже — в общем, довольно простой симулятор. Жопа подкрадывается внезапно, когда народ начинает расти в геометрической прогрессии, опережая рост зерна. Закупить зерно не хватит никаких денег, а вырастить тупо не успеваешь. Начинается голод, народ начинает бунтовать и свергает тебя через несколько ходов.
В результате мной была выведена совершенно людоедская стратегия. После десятка-другого лет процветания и сытости ВНЕЗАПНО Все зерно в стране продается к чертям собачьим. Удивленный народ дохнет пачками. Если в это время кто-то еще и решит напасть — прекрасно, ни одного солдата не отправляется на войну.
Часть народа убивают, часть угоняют в рабство — численность населения сокращается еще сильнее. И вот тогда, когда рейтинг короля уже близится к нулю — зерно закупается в промышленных масштабах, все пируют, рейтинг взлетает до небес.
Когда страна немного отжирается — цикл повторяется сначала.
Оставляя за скобками все параллели с реальными событиями, скажу одно — в перспективе эта игра помогла мне понять образ мышления политиков. Все мы — юниты в их игре, и назначение зерна — далеко не в первую очередь наш прокорм.
* * *
Музыканты тогда и сейчас.
1970-е годы в СССР — расцвет вокально-инструментальных ансамблей (ВИА). При каждом ДК была как минимум одна группа, которая озвучивала местные дискотеки, шабашила на свадьбах и юбилеях, давала концерты ветеранм, колхозникам и всем, кто позовёт.
Сразу после армии в 1974 году меня пригласил один такой ансамбль
в свой коллектив клавишником. Дискотеки были по средам и выходным. В первую же среду я дебютировал. Мы играли на возвышении в холле перед зрительным залом. На переднем крае, перед толпой, были мы с ударником, бас и соло — у стены. В эту среду мы отыграли неплохо, и я не облажался. Но вот в субботу...
В субботу отдыхающих было полным-полно, они заняли всё фойе. Сыграв пару композиций, неожиданно все танцующие разделились на две части, и — понеслась драка. Дрались все — треск кулаков, крики — и я растерялся, перестал играть. Из-за плеча слышу рык басиста: Играй! [Фиг]ли перестал!?
Оказалось, драки в этом ДК — дело обычное. Молодёжь с соседних районов (а эта часть города была средоточием многих мощных заводов, и ДК были при каждом предприятии) приходила в основном, чтобы повыяснять отношения, да почесать кулаки. Лишь по средам дрались не всегда. И постепенно я привык к таким "концертам". Трогать музыкантов было западло, и никому из дерущихся не приходило в голову хотя бы что-то повредить из аппаратуры, а я усвоил одно железное правило: Музыкант обязан играть всегда, что бы рядом ни происходило, хоть ядерный взрыв. Лишь когда драчуны оказывались слишком близко к краю возвышения, я левой рукой держал клавиши, чтобы не упали, правой заполнял музыку своими аккордами и импровизом, а ногой отпинывал тех, кто в запале слишком близко махал кулаками.
Прошло двадцать лет. "Святые" девяностые. Уже давно нет тех ребят, с которыми мы играли в том ВИА, и я нашёл спокойную работу, мало связанную с музыкой. И уже другие музыканты играли в ресторанах и кафе. Один из таких ансамблей снова пригласил меня поиграть на клавишах в их банде. Они играли в большом зале столовой, оборудованной под ресторан. Этот ресторан мы называли "Голубая устрица". Это название приклеилось к этому заведению после того, как мы поняли, что сюда ходят в основном мужики. Рабочие с завода, но чаще всего компании ребят, которые сдвигали несколько столиков и весь вечер шумели, гнули пальцы и заказывали в основном шансон и тюремную лирику.
Клавиши у меня были уже приличные, играли мы хорошо. Часто перепадало с заказов отдельных поддавших клиентов. Но вот однажды...
Прямо в середине композиции неожиданно началась мощная драка. Кулаков было мало, по залу летали столовые приборы, посуда и даже стулья. Помня золотое правило настоящего Музыканта, я ни на секунду не остановился, но вот ребята! Другое поколение! Они как один остановились, растерялись и уставились на меня: типа Ты что, не видишь? Дерутся же!
Эх, думаю, какие ж вы музыканты! И очень скоро я уже никогда не играл ни в каких ВИА.
* * *
