Истории о животных #клетка

твари.

Погладить его невозможно, поиграть - боже сохрани. Кормить надо, когда он отвернется. Иначе он диким орлом бросается на руку отгрызть пальцы.

Меняешь воду - он пытается раздвинуть прутья клетки и вырвать тебе сердце.

На детей смотрит с презрением, как на отсталых.

Он тоже - явно чайлдфри.

Настроить ему семейное счастье не представлялось возможным - мы не уверены, что он - мальчик. Или девочка. Там вообще не вариант заглянуть, а я не люблю, когда мне клювом делают трепанацию черепа.

Большой шанс перепутать с супругом, жалко новую птичку в крыльях этой скотины.

И вот так жили мы в тихой ненависти с этим летающим недоразумением.

Сын сказал: "Лучше бы волка взяли, он хотя бы воет."

Научить говорить этого люцифера изначально пытались, но потом прижигали разные части тела перекисью водорода, и черт с тобой, летай немытым.

Клетка всегда открыта, летает, где хочет, грызёт всё, что видит. Неугодное скидывает на пол и топчет сверху.

Немного успокаивал Иннокентия только бассейн. Сядет в него, нахохлится и смотрит оттуда матом.

Но два месяца назад что-то случилось.

Когда я открывала морозильник, этот зеленый пенсионер-девственник подошёл к краю, долго смотрел, а потом положил голову мне на руку.

Я онемела. Щенок лабрадора. Положил и стоит, не дышит.

Я начала судорожно вспоминать, где в доме бинты, потому что мало кому на планете удавалось обниматься с аллигатором без последствий.

Постоял, повздыхал. Прикрыл глаза. Наверное, думаю, помирает. Или шизофрения птичья. Нет.

И началось.

Я глубоко в квартире - он сидит пришибленный. Тоска и мрак.

Я выхожу на кухню - выскакивает, блеск в глазах, перья нараспашку, х@холок огнем. Пытается сесть на плечо, крылом прикрывает. Женюсь - и всё.

Дети ржут: "Мама, что на свадьбу дарить?"

Ест со мной из одной тарелки, но больше следит, чтобы я не оголодала. Лучшие куски мне подпихивает. На бокал вина сядет и с намёком переминается с лапы на лапу.

-Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?

Остальных членов семьи ненавидит по-старому.

Поёт на весь дом, что-то на испанском. Хвост пытается распустить, в душе он - павлин. Хотя, это все мужики так. .

На голубей за окном смотреть перестал.

Я утром, уже перед тем, как выйти из спальни, халат красивый надеваю. Шёлковый, в венценосных журавлях.

А что делать. Такая любовь.

Не знаю, что думать.

А вы говорите - люди не меняются.

В парке, кроме всяческих аттракционов и редких деревьев, расположен и зоопарк. Нельзя сказать, чтобы лучший в мире, но зато, возможно, самый дисциплинированный - звери там еду у посетителей не просят, а если даже какому-нибудь верблюду и придёт в голову просунуть морду из загона и взять у визитёра огурец, последствия будут крайне серьёзными как для горбатого, так и для посетителя зоопарка. И вот почему.

Мой знакомый, Максим, гулял как-то раз по зоопарку со своим сыном. Максим - бизнесмен, возит в Россию чилийское вино и аргентинский сыр; сын его, Артём, учится в школе с углублённым изучением испанского, и во время каникул навещает отца в Южной Америке. Возле клетки с ламой Артём обратил внимание на табличку с предупреждающим знаком:

- Пап, а почему здесь написано: "Кормление ламы запрещено. За кормление ламы - штраф 30000 песо (примерно 3000 рублей)? "

- Ну, если ламу кормить чипсами и гамбургерами, а не тем, что она привыкла есть в природе, она может заболеть и даже умереть.

- Это понятно, но почему на загоне с зеброй было написано "За кормление зебры - штраф 10000 песо? "

- Хм. Ну, наверное, зебре тяжелее отравиться человеческой едой.

Они прошли по зоопарку ещё немного, и возле вольера с обезьянами увидели табличку: "За кормление шимпанзе - штраф 100000 песо". Максиму и Артёму стало интересно, почему за обезьян полагается столь огромный штраф, и они разыскали сотрудника зоопарка.

- О, это целая история! - заявил смотритель по имени Матео. - Если у вас есть время, пойдёмте в наш ветеринарный пункт, я вам кое-что покажу.

Троица пришла в ветеринарный пункт зоопарка, и Матео достал из шкафа толстый фотоальбом.

- Здесь у нас коллекция пострадавших. Когда обезьяны разбушевались, мы всем оказывали первую помощь и фотографировали, - пояснил он, раскрывая альбом. Вскоре Максим и Артём увидели фотографии посетителей - у одного был подбит глаз, у второго на щеке красовался кровоподтёк и что-то застряло в волосах, у третьего футболка была чем-то запачкана и так далее. Фотографий было очень много. - Со старыми шимпанзе не было никаких проблем, но когда в зоопарк привезли новую партию животных, случилась катастрофа.

- Они вымогали еду?

- Хуже! Гораздо хуже! Первое время посетители зоопарка усиленно подкармливали новых шимпанзе, и они решили, что все люди, которые их кормят - правильные, а все люди, которые стоят и смотрят - неправильные. Если к вольеру подходил новый посетитель, и шимпанзе через минуту понимали, что человек ничего для них не принёс, в него летели палки, грязь и кое-что похуже. Тем, кто подходил к вольеру слишком близко, они рвали одежду и вырывали волосы. Мы пробовали усиленно кормить обезьян, но выяснилось, что дело абсолютно не в голоде. Им просто нравилось, что люди приходят к ним и приносят дары. Порой к концу дня у ограды вольера собиралась целая горка бананов, шоколада и фруктов. В конце концов, шимпанзе разбили одному мальчику голову камнем, и мы, конечно, приняли крайние меры: обезьян на долгое время изолировали от посетителей и рассадили в одиночные клетки. Это помогло, но напоминание мы решили оставить. Как выясняется, обезьяны, точно так же, как и люди, к хорошему привыкают быстро, а отвыкают долго и с большим трудом...

попугая. Попугай был породы жако - это такие серо-голубые с красной шапочкой, размером с голубя. Скорее всего прежние владельцы от него (попугая) просто хотели избавиться.

Попугаи этого вида обычно хорошо говорят, но Гоша говорить человеческим голосом не хотел, зато здорово подражал разным звукам. Он лаял совершено точно как наша собака Катя, чем первое время вводил ее в путаницу – она отвечала ему думая что есть веская причина полаять, но вскоре сообразила что к чему и вообще перестала лаять даже когда стоило.

Другим навыком Гоши было подражание человеческому смеху. Он так заразительно смеялся, что домашние без всякой причины начинали смеяться тоже, причем в отличии от Кати мы так и не научились игнорировать его смех, разве что останавливались когда уже сил смеяться не было. Помимо лая и смеха Гоша еще подражал крикам птиц, которые освоил когда клетку с ним мы выставили на балкон чтобы в доме было потише и почище.

Понятно, что на зиму Гошу пришлось забрать назад в дом. Вместе с Гошей в дом был внесен весь птичий гам – крики ворон, щебетание воробьев, песни скворцов и много еще каких уличных звуков только в десять раз громче. Свою какафонию Гоша начинал с восходом солнца, что не всегда совпадало с нашим утренним расписанием. Поэтому, чтобы выспаться мы стали с ночи накрывать Гошину клетку пледом – это давало возможность поспать чуть попозже.

Как-то приехала к нам в гости старая знакомая со своей дочкой. В то время все три сына жили с нами так что все спальни были заняты и гостей мы поселили в гостиной, где обитал Гоша.

Гостья эта с одной стороны заслуживает описания, а с другой стороны соблюдения конфиденциальности. Дело в том, что наши отношения сложились еще в моей прежней стране, где эта дама заведовала общенациональным собачим движением, да и сюда она приехала по собачим делам, а я ей содействовал по старой памяти.

Она была женщиной во всех отношениях, но женщиной с мужскими яйцами, т. е. умела добиваться своих деловых целей во чтобы то ни стало. А от женщины в ней была вся эта внешняя мишура – если встретишь ее днем обратишь на нее внимание, все на месте: и кудряшки и брови вразлет, и губки бабочкой, и наряды.

Например ее норковая шубка была очень хороша, правда когда она одела ее на Вестминстер-шоу все внимание окружающих было на ней – она была польщена этим не зная, что для любителей животных меховая шуба как красная тряпка для быка.

Так что в течение дня она была достаточно мила. Но однажды утром я выходил из ванной, а она туда хотела войти – я вскрикнул от ужаса: без парика, бровей, ресниц, помады передо мной был чистый Фантомас.

Однако я отвлекся от собственно истории о Гоше. В тот день нам всем нужно было уйти очень рано и я прокрался в гостиную, чтобы снять плед с Гошиной клетки – гостьи могли не сообразить и не гоже Гоше сидеть сутки в темноте.

Вечером приходим мы домой, а Гоша нас встречает не смехом, не свистом или лаем, а руганью:

- Сволочь! Заткнись уже! – и это голосом гостьи, но без мата, который я здесь опускаю.

Моя гостья заметалась:

- Ой что это он врет, я такое не говорила. – Ей было очень неудобно что она грубо разговаривала с птичкой гостеприимных хозяев.

К сожалению эта фраза на долго осталась в репертуаре Гоши, а то чему мы хотели его научить он игнорировал начисто.

правда не живые, но очень искусно сделаны. Посмотрели рыбок, птичек, змеюк, обезьян, покатались на ослике и верблюде и двинули к хищникам. Но с ходу внимание привлекли не они, а один ипохондричный папашка с сынулей – оба очкастые и сопливые. Сперва папашке не понравилось, что у клетки медведя нет положенных метровых ограждений. Медведь нашелся что ответить – швырнул в решетку автомобильную покрышку. Потом отдышавшийся очкарик докопался до лисы – чего это она не пушистая как положено. Довод, что летом они все такие его удовлетворил частично. То же было и с песцами. И тут он узрел хорька! Хорь действительно впечатлял. Он спал на спине, трогательно поджав лапки и изящно изогнувшись. Так уютно, сладенько… - Ну это вообще безобразие! – в очередной раз сунулся он к толстой смотрительнице, спокойно поглощавшей мороженое. – Тут же дети! А вы дохлых животных показываете! - Он спит, - вяло сказала она. - Да какое там спит! Он сдох! Смотрите! – и очкастый, втянув сопли, принялся колошматить по клетке. - Не поможет, - также вяло отреагировала смотрительница, - он спит. - Я… я… я директору пожалуюсь! В Общество защиты животных! В ООН! Смотрительница ненавидяще посмотрела на него, подняла своё монументальное тело со стульчика, прямо сквозь решетку и не глядя сунула недоеденное мороженое медведю (тот обалдел от неожиданного подарочка) и двинулась к надоеде. Дебил хоть бы подумал, кто самый опасный хищник в этом секторе… Она открыла клетку, сцапала хорька за шкибот и пару раз бережно стукнула по голове. Хорек открыл сонные глазки и улыбнулся во всю пасть, впрочем, продолжая висеть как тряпка. - На! Смотри! ! Кто тут дохлый? Это может ты мертворожденный? Тетка усердно совала хоря в лицо интеллигенту. Тот пятился не замечая вывалившихся соплей. Хорек продолжал висеть и лыбиться. Идиллию нарушила дочкина подруга: - Тётя! А раз он всё равно спит, можно его в руки взять и сфотографироватся? - Вот! – рявкнула она очкарику (медведи притихли) – Не перевелись ещё нормальные люди! Конечно, деточка, пойдем, я покажу где лучше…

да и свет повидать. Попросили взять попугайчиков к себе. Почему-то не очень я люблю этих сварливых птичек – мусору и шуму много, да и полоса в жизни какая-то печальная. Канареек, помнится держал, даже разводил, а попугайчиков никогда не было. Но отказать не смог.

Следовал оставленным инструкциям, ничего особого не делал. Вдруг самка отложила четыре яйца. Вывелись птенчики. Им стало тесно. Ставить еще одну клетку не хотелось. Кое-как распихал птенчиков по домам знакомых любителей.

Не успел пристроить этих четырех, а самка уже сидела на следующих семи яйцах. Подросли, благо растут быстро – в месяц размером с папу-маму. С огромным трудом пристроил и этих. Но стал беспокоиться – такими темпами скоро все, даже шапочно-знакомые закончатся. Мамаша-то уже сидела на восьми новых яйцах.

Пошел в зоомагазин и еле уговорил принять попугайчиков бесплатно. Пару дней было тихо, непривычно тихо. Надо заметить, что у этих птичек яйца высиживает только мама. Папа в это время сидит на жердочке, охраняет, чистит перышки, иногда кормит жену. Стоит самочке выйти из гнезда – поднимает страшный гвалт. Но что-то в этот раз особого шума не наблюдалось. Заглянул в гнездо – самочка мертвая рапласталась на холодных яйцах.

Одинокий вдовец стал тише воды, часами сидит у зеркальца и молчит. Открыл клетку чтобы дать ему полетать, развеяться – не хочет. Больно мне смотреть на его одиночество, меня напоминает.

Пошел в магазин попросить взамен подаренных попугайчиков дать мне другую самочку. Не дали, но я купил. Принес домой, подсадил к вдовцу и началась такая свара, что корм разлетался по всей комнате – сделал шаг – хрустит по ногами, еще шаг – еще хрест раздавленных зерен. Целый день пылесос мотается туда-сюда.

Ждал 4 дня, думал найдут общий язык. Ничего не получилось, пришлось вернуть самочку. Вот уже полтора года прошло, вдовец жив, но его не слышно теперь, сидит уставившись в зеркало... И на меня грусть навевает.

прохода через сканер кошку надо вытащить из клетки и держать в руках, а более конкретно – над головой, чтобы уместиться в «стакане» и не препятствовать работе сканирующих устройств. А также полагается снять с себя всякие металлические предметы, включая ремень с пряжкой. Далее – от первого лица…

Вхожу я в этот «стакан», поднимаю кошку над головой. И тут моя престарелая домашняя кошка, придя, скажем так, в некоторое замешательство от аэропортовой суеты, а также протестуя против резкого поднятия в воздух, применяет единственно доступное в данных обстоятельствах средство снять стресс. А именно, она справляет малую нужду... Сверху… Прямо на меня! ! Реагирую на это, мягко говоря, неожиданное явление, мое тело неестественно скрючивается. И – о ужас! – с меня спадают штаны, освобожденные от поддержки ремня. А быстро подхватить их никак не получается, потому что в руках – писающая кошка!

Как говорится, картина маслом! Видевшим это таможенникам пришлось на некоторое время прервать работу, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями. Зато потом, по пути в самолет и во время рейса, я был практически избавлен от обычной в таких случаях толчеи, потому как пахло от меня столь едко, что никто не мог долго находиться рядом. В самолете мне одному выделили целый ряд…

и когда я подхожу к аквариуму сотни больших и малых рабок собираются в том углу, где получают корм. И я вот задумался: как они воспринимают мир? Что мыслят о своей судьбе? Счастливы ли они? Ведь кто-то из вчерашних сегодня помер, кто-то родился, но им до этого нет дела.

Да ничего не думают. Они живут моментом. Появился корм – нужно успеть ухватить свою долю. Вода есть – можно плыть. Есть кандидат для ceкса – нужно трахнуться. Кто-то умер? И хрен с ним, будут другие. А что будет потом, завтра-послезавтра бог весть, их не колышит. Это ли ни счастливая жизнь без забот о будущем, о своей судьбе, справедливости отношения к себе-любимому? ...

А еще есть у меня попугайчик. Пару лет назад он лишился пары, живет один. После смерти супруги отверг все мой попытки навязать ему новую любовь или друга. Счастлив ли он? Похоже, что такой мысли у него нет. Есть корм – поел, захотелось витаминов – поклевал яблочко, зачесалось – перебрал перышки. Большую часть времени он сидит у зеркальца. Думал что ему скучно, но явно нет так как предложенных компаньонов выгнал – даже когда выпускаю из клетки спешит назад. А все потому, что он не думает о себе в завтра, в следующем месяце.

И моя биологическая карьера дает мне много аналогичных примеров, которые радикально отличают меня, H. sapience, от знакомых мне животных разных уровней развития. Мысли о будущем, осознание возможных рисков и наград отравляют сегодняшнее существование.

Кстати, это перекликается с актуальными сегодня страхами перед ИИ. Многие его варианты уже сегодня хорошо работают, выполняют те или иные функции и не трудно предугадать его быстрое усовершествование в самое ближайшее время. Многие уже задумываются и пугаются момента когда ИИ осознает себя как индивидуальность. Как он себя поведет в этом случае, когда осознает себя как личность, т. е. обретет самосознание (или лучше сказать само-осознание)? Вот тогда ИИ станет не столько инструментом, сколько действительно разумом. А разум смертен, неразум вечен.

А нужен ли природе разум? Ведь вон как хорошо без него – камень не испытывает боли от того, что его раздробили и пыли все равно развеет ли ее ветер или спрессует давление, мышь не переживает, что завтра ее может съесть кот – она просто реагирует тем или иным способом на внешние сигналы и внутренние команды и будь что будет. Особь = ноль, вид - все. Да вся вселенная похоже живет по такому же принципу. Она не переживает о том что случится через миллион лет с какой-то планетой, сколько новых звезд вспыхнет завтра и правильно ли поступила черная дыра позавчера. Она живет без эмоций. Это только разумные объекты дают оценку событиям, ворошат прошлое, волнуются о будущем, осознают себя.

Может если искуственный интеллект обретет самосознание, то есть разум в человеческом понимании, тогда наступит конец всему, появится шанс уничтожить все вокруг и самого себя. А без самосознания система может существовать вечно.

Впрочем, к чему это я, почему меня понесло в эту сторону? Люди сюда зашли, чтобы посмеяться, узнать что-то полезное или обхаять писаку. Им это по-фигу. Они разумные...

800 рублей. Плюс регулярная покупка расходников - опилок и жрачки.

Тварь оказалась крайне недружелюбной. Все попытки наладить какой-то контакт на уровне человек-хомяк, я тебя кормлю, ты меня любишь - провалились. Хомяки действительно никого не любят.

Тварь оказалась на редкость тупой и бесстрашной. По началу, не зная этих его свойств, мы пытались выпускать его из клетки "погулять". Хомяк забирался как можно выше, например мне на плечо. И от туда отважно прыгал в пропасть, например на кафельный пол.

Тварь оказалась на редкость живучей. Он не только не разбился, но прожил почти три года, хотя продавец в зоомагазине клялся, что больше двух лет эти хомяки не живут.

Тварь оказалась на редкость упорным спортсменом-любителем. Первые года полтора его жизни каждую ночь повторялась одна и та же спортивная программа: хомяк по стенке клетки залезал на самый верх, по потолку на одних передних лапах перебирался спиной вперед к противоположной стенке, пытался перехватиться, но у него это ни разу не получилось, и он падал. Падал громко. С басистым звуком "бу-бум". А мы были вынуждены засыпать под бесконечный повтор: "Топ-топ-топ-топ-топ, бу-бум! Топ-топ-топ-топ-топ, бу-бум! . . "

Тварь была на редкость запасливой. Не смотря на то, что орешки-семечки у него в кормушке никогда не заканчивались, каждый раз при генеральной уборке его жилища, мы обнаруживали, что его домик чуть более чем на половину забит запасами орехов. Мы шутили, что в голодный год эти запасы не дадут нам умереть.

Тварь была на редкость жадной. Во время уборки в клетке он истерически визжал и пытался нас прогнать. В его гневном писке так и слышалось: "Куда, суки, все непосильным трудом нажитое потащили?! Это мои орехи! "

Умер хомяк, как настоящий хомяк - лежа мордой в своей миске. Ночью, тихо, спокойно, никого не потревожив.

Я, на тот момент 35-летний мужик, плакал, как маленький ребенок.