Истории о животных #собака

помахали ей вслед. После чего немедленно отправились по банькам и домикам улучшать и далее демографическую ситуацию России.

Путь колонны лежал по бесконечным лесным тропинкам к Медвежьим озерам, купаться. В этих просторах немудрено и заплутать. Правили путь несокрушимые пенсионеры на неубиваемых великах сталинской эпохи, обкатанных ими еще в собственном детстве. Под колесами корни и сосновые шишки, часто попадались мостки через топи, двигались медленно. Всю эту колонну успевал многократно обежать кругами другой несокрушимый пенсионер - овчар Мухтар, по бывшей профессии пастух многотысячных овечьих стад. Он яростно лаял на отстающих, придерживал далеко вырвавшихся вперед, но в общем-то грустно понимал, что занимается полной фигней. Не его масштаб.

Догадываюсь, у него грудь захватило от счастья, когда вся эта группировка вырвалась на оперативный простор. Лес кончился. Впереди была бесконечная опушка с пасущимися на ней коровами. Числом до сотни. Мухтар забыл о незначительной кучке велосипедистов, налетел на разбредшихся коров, быстро сбил их в компактное стадо и решительно погнал его в одному ему известном направлении.

Коровы шагали бодро, как демонстранты на 1 мая. Направление шло в близлежащий лесок.

Велосипедная экспедиция спешилась и с охренением наблюдала за этим новоявленным Моисеем. Коровы забились в лесок и недоуменно мычали. На эти звуки наконец проснулся настоящий пастух. Отчаянно матерясь, хромая и подпрыгивая, понесся на выручку. И тут Мухтар оглянулся наконец на свою группу. Всем, кто хоть немного знает собак, стало понятно по его морде - пес просто ржал : )

звать еще и рабочих и разбирать кусок стены. Тогда собаку заперли в доме, в Маринином кабинете, но она с разбегу выбросилась из окна, а на окне стоял факс, и факс выбросился вместе с ней, и они оба упали в Маринин розарий, и от розария мало что осталось.

Марина стала звать ее Бен Ладен и каждый раз предупреждала, чтобы этот ужас с собой не брали.

Ну и раз уж я вдруг про собачек, то у самой Марины тоже когда-то была собака, которая ездила с ней в геологические экспедиции. И началась у собаки течка, и ее поэтому днем оставили сидеть в палатке, привязанной. А она хотела любви, поэтому прорыла подкоп, но вылезти целиком не смогла, поводок был короткий. Тогда она высунула в дырку задницу и забеременела, даже не посмотрев в лицо отцу своих детей.

Любовь, короче, творит чудеса. А про руки из жопы заодно тоже могу рассказать, раз уж к слову пришлось.

Очень давно в нашей с Димой квартире жил один режиссер с супругой. Квартира была еще практически без мебели, и, когда режиссер съезжал, мы зашли в спальню и увидели железную палку, горизонтально висящую посреди комнаты на двух веревках. На ней качались вешалки. Рассчитать длину веревок, видимо, не получилось, поэтому палка висела косо, и все пиджаки печально съехали на один край и там давились. Мы в изумлении смотрели на эту невероятную херню, а режиссерова супруга прижала ручки к груди и гордо и любовно сказала: «Это Боба наладил! »

С тех пор слово «наладил» у нас в ходу. Это когда смекалка есть, но анатомически применить ее нечем.

Lisa Sallier

наполовину отрубили какое-то из ориентационных чувств — любого на ваш выбор. Из-за этого сфинксы относительно неуклюжи. Они на[кал]ываются с невеликих поверхностей с чисто человеческой грацией (т. е. как мешок с говном). Они не умеют изящно лакать воду, они всегда отфыркиваются / пробуют ее лапой для начала. И это делает их ими. И именно это делает их более умными, чем обычные коты, примерно в той же степени, в какой голый человек отличается от волосатой обезьяны. Теоретическое обоснование незамысловато: участки мозга, не занятые обработкой информации от вибрисс, так или иначе переключаются на обработку данных от иных органов чувств, примерно так же, как слепые люди лучше слышат, а люди, лишенные рук, научаются орудовать ногами так, как мы бы с вами не могли — руками.

(Вспоминается старик Бродский:

Пусть я аид, а он всего лишь гой,

И всё же я не сделаю рукой,

Того что может он — ногой. ©)

Тем не менее, как гордый владелец трех взрослых и одного уже дохлого сфинкса, хочу заметить, что не отсутствие усов делает сфинкса сфинксом, а воспитание и внимание, а их зависимость от человека и благоприятной среды делают их восприимчивыми к усиленным тренировкам. Мне нравится развивать своих котов и тренировать их ум, и они кстати правда сильно более понятливы, чем шерстяные коты (точнее, сильно более охотно готовы развиваться и демонстрировать свой ум).

Например, у меня заведено так, что хрен им, а не пожрать, пока не решат головоломку (меняющуюся), как добраться до еды. Простейшая из них — вспрыгнуть два раза, на микроволновку и затем на холодильник, затем на полку и через пропасть к миске. Когда это нарабатывается до автоматизма, я меняю условия.

Вода стоит не в одном месте, а спрятана. Не нашел? Ну извини, бро, попьешь завтра… ну или ищи : ) В итоге они правда о-фи-ген-но компанейские и умные, что обусловлено воспитанием в первую очередь и их пониманием зависимости от тепла во вторую. В холодную погоду человек — лучше собаки! (А масляный обогреватель лучше человека. ) И жмутся, и преданно трутся, и заглядывают в глазки. Зато не дай бог на улице 35° С, потому что тогда мы наблюдаем пантомиму: «Кто ты, длинное создание, и зачем ты меня трогаешь? Я принимаю солнечную ванну. Уйди, пративный. Мур-р, и солнце не заслоняй, плз…»

Ах да, чуть не забыл самый важный факт, про который вам не расскажут ни в одном мимимишном обзоре. У сфинксов температура тела реально на 1-2° С выше, чем у шерстяных кошек — где-то 38-39° С стабильно, плюс нет шерсти == повышенный расход энергии на обогрев. Это приводит к тому, что жрут они до-ху-я, чтобы поддерживать энергетический баланс. И вы знаете что? Мысленно проследите путь скушанного кусочка мяса, и поймете, к чему я клоню…

Да! [м]лядь, как же они за[дол]бали срать. Скаковые лошади меньше срут, ей-богу, чем эти, с@ка, мими-мур-мур умные ласковые преданные коты, засранцы, [м]ляди. Ну да ладно, не за то любим.

Всем по сфинксу! Особо наглым — по морде.

мужчина снял ошейник с собаки и отпустил её, а сам зашёл в салон самолёта.

Овчарка подумала, что её просто выпустили погулять и резво побежала по бетонной полосе.

Однако когда убрали трап и самолёт поехал, собака почуяла неладное и рванула вслед за удаляющимся Ил-18. Лайнер набирал скорость, а собака безнадёжно отстала и выбилась из сил.

Самолёт улетел, а собака осталась. Но она была уверена, что хозяин обязательно вернётся за ней. Целую неделю она практически не отходила от взлётной полосы в ожидании хозяина.

Позже собака поселилась под строительным вагончиком и постоянно выбегала встречать самолёты Ил-18, лайнеры других марок её не интересовали. Собака подходила к самолётам и с надеждой вглядывалась в лица людей, пытаясь разглядеть среди них хозяина.

Животное заметили и начали подкармливать сотрудники аэропорта. Но собака неохотно принимала пищу из чужих рук и вскоре ужасно исхудала.

В аэропорту стали называть овчарку Пальмой — это была единственная кличка, на которую она стала откликаться.

Как-то, на овчарку, бегающую рядом с самолётами, обратил внимание командир одного из лайнеров Вячеслав Валентэй. Узнав историю собаки, он был очень тронут, пошёл в редакцию газеты и попросил, чтобы о собаке написали заметку. Вдруг хозяин прочитает и откликнется!

Так, в 1976 году в газете «Комсомольская правда» вышла заметка, которая вызвала огромный резонанс. В редакцию стали приходить тысячи писем в поддержку собаки и с осуждением нерадивого хозяина, некоторые даже предлагали финансовую помощь.

Среди множества писем оказалось письмо и от хозяина овчарки. Он написал, что собаку не пустили в самолёт из-за слезящегося глаза. А потом он был очень занят, не смог сразу вернуться за собакой и постепенно про неё забыл. При этом в записке мужчина не выразил желания вернуться за собакой.

Благодаря заметке, появилось множество желающих «усыновить» Пальму. Однако всё оказалось не так просто. Она очень неохотно подпускала к себе людей.

Подход к животному смогла найти жительница Киева Вера Котляревская, праправнучка украинского поэта Ивана Котляревского. Девушка задалась целью войти в доверие к Пальме и не отходила от неё целый месяц.

В итоге ей удалось забрать собаку к себе в Киев. Пальма тяжело привыкала к новому месту, однако после рождения щенков успокоилась и с головой окунулась в материнство. Постепенно она полюбила свою новую семью и новых хозяев.

Вот так счастливо закончилась история о мужественной и преданной овчарке Пальме. По мотивам нашумевшей истории был снят документальный фильм «Маленькая история о человеческой доброте».

как прагматик. Во всех схватках мне собаку удалось укусить только единожды и то несильно - шерсть помешала, а им удавалось меня кусать куда как чаще и гораздо больней. Ладно, собаки ведь не просто так придуманы. Но речь ведь вовсе не о том, а о рыбе.

Во славном городе да во Владимире распихивали мы с Саньком излишки сахалинской рыбы. Вечером встречаемся в гостинице, Санёк доволен - дальше некуда. Говорит, нашёл одного мена, тот хочет взять оптом тонн двадцать. Давай, завтра встретимся с ним, ещё перетрём, оценишь, нет ли кидалова, а то он платить с отсрочкой хочет.

С утра прём на плодоовощную базу, где у того мена офис и склады. Машину бросили у поста охраны, и пешочком почапали вдоль амбаров. И тут в проходе появляется это чудо. Породу затрудняюсь назвать, но вначале я её принял за кошку. Хорошо хоть она вовремя тявкнула. Смутило не это, смутила неестественная бледность Санька и его странные, мечущиеся движения в поисках какого-либо укрытия. Вообще-то я фобии знаю – правда не все, конечно. Как фобия которая на собак называется, к сожалению, не помню, собакобоязнь что ли. Но это точно была она. И я героически бросился вперёд, закрывая грудью друга, ну и компаньона само собой, который, кстати, пока один знал оптовика и, в случае его безвременной кончины, сделка бы накрылась медным тазом. В связи с чем был мне дорог друг вдвойне.

Схватка не обещала быть трудной, как-то не тянул размер собаки против моего внушительного ботинка надетого на мощную тренированную ногу.

Вместе с истеричным Саниным криком: «ненада!!! », я нанёс сокрушительный удар, но досадно промазал – вёрткая оказалась. Собачка обиженно взвизгнула, отскочила метра на два и заскулила. Сначала обиженно, потом более злобно, и в конечном итоге её рык стал реально напоминать тигриный. Я не верил своим ушам. Глазам верил, потому что собачку видел, а вот ушам как-то нет. То, что это глюк, я сообразил, когда откуда-то сверху раздался Санин крик: «Андрюха, давай мухой ко мне! ». Так. Сверху

Саня не мог кричать в принципе, потому был ниже меня ростом, и я успокоился, списывая слуховые галлюцинации на напряжение последних дней.

Но на всякий случай оглянулся. Сзади Сани тоже не было. Зато буквально в двух метрах от меня стояло несколько огромных, совсем недружелюбно настроенных, волкодавов. Почему я решил, что это волкодавы? Ну, наверно, потому, что почувствовал себя волком позорным, поднявшим ногу на беззащитное маленькое существо. На дипломатию времени уже не оставалось, и я рванул вверх по отвесной стене, где и был подхвачен заботливыми

Саниными руками. Отдышавшись на двухметровом пандусе, я взглянул на товарища по несчастью. Он был обреченно спокоен и тих.

- Вчера я так же попался, - обрадовал он, - полчаса вон на том столбе просидел! У них тактика такая - ловля на живца, ведь кто волкодава пнуть рискнёт?! А первыми они, видимо, не нападают, так уж обучены. Узнать бы, кто их такой изуверской тактике подставы научил...