Истории о армии #часть

в песке котлован 7х7х4 м, его дно залить бетоном, уложить фундаментные блоки, покрыть их смолой снаружи изнутри. К этой емкости надо прорыть 30 м траншеи 1х1 м, уложить туда лотки, накрыть их и засыпать землей. Всю эту площадь – около 400 кв. метров надо было выровнять щебнем и заасфальтировать. Также надо было покрасить:

- с двух сторон ограждение из сетки-рабицы, площадь покраски - 600 кв. м;

- 10 высоковольтных столбов на высоту 3 метра.

Объем работы серьёзный, по ЕНИРу – около 3-х месяцев, т. е. до февраля следующего года!!!

Условие мне начальник поставил простое – сделаешь работу – идешь на дембель.

Он рассчитывал, что работать буду только руками, но я поработал и головой!

Я сделал следующее: отремонтировал гусеничный бульдозер (не будучи бульдозеристом). Имея такую технику, выкопал траншею и котлован в песке, выровнял площадку, спланировал щебень. В моем распоряжении был автокран и каток для укладки асфальта.

Ограждение покрасил с помощью малярного краскопульта, разбавив краску соляркой – это сократило срок покраски и заняло 2 часа. Трудоёмкой была покраска высоковольтных столбов, т. к. столбы были на большом расстоянии друг от друга (до 350 метров).

Всю работу я закончил за ПЯТЬ (!!! ) дней вместо 3-х месяцев.

Начальник, узнав, что я выполнил наряд за такой короткий срок, чуть не лопнул от злости и слова своего не сдержал. Месяц после выполнения наряда я не нес никакой службы, а просто находился в части.

На дембель я ушел 6 декабря 1982 года.

Вечером командир части, офицеры, прапорщики, кухня, полковая банно-прачечная служба и прочие защитники отечества пошли на склад. К заветной 200-литровой бочке со спиртом. С банками и фляжками в руках. А что? Кругом тайга, все свои.

На вышке стоял часовой из молодых. Только присягу принял. Было ему 18 лет. Строго соблюдал Устав караульной службы. Как учили.

Часовой на вышке увидел приближающихся командиров. По Уставу выдал первое предупреждение:

- Стой, кто идет?

В ответ был послан по известному адресу. И еще дальше.

Вышка дает второе предупреждение:

- Стой, стрелять буду!

Нарушители ответили смехом и продолжили движение к охраняемому объекту.

Все, два предупреждения были...

У часового на вышке был не автомат, а ленточный пулемет на станке. Караульный отвел затвор, лента заправлена, первый патрон зашел в ствол. Снял предохранитель. Прицелился. Дал пулеметную очередь поверх голов нарушителей. По Уставу.

Снизу раздался мат, крики.

Часовой обязан был "Открыть огонь на поражение". Но он смалодушничал, не смог стрелять в своих командиров. Приказал:

- Лечь на землю!

Для доходчивости дал вторую пулеметную очередь под ноги. Командир части и банно-прачечная служба с матом рухнули лицом в грязь.

Караульный нажал кнопку тревоги, завыли сирены. Любые попытки лежащих поднять голову, пошевелиться, вступить в разговор караульный пресекал короткими, в опасной близости, очередями.

На вышке звенит телефон начкара:

- Вышка-4, что случилось, что за стрельба?!

18-ти летний часовой кричит в трубку:

- Нападение на объект, тревога!

Примчался начкар, разборки начались. Страшный скандал случился - рядовой чуть офицеров не убил.

На расследование ЧП прибыли "особнячки" - Особый отдел округа. Не спеша разобрали ситуацию, сняли показания, заактировали, задокументировали.

Выходило некрасиво - офицеры занимались хищением армейского имущества. Это - военный трибунал...

А часовой был абсолютно прав, он действовал по Уставу. Он обязан был убить нарушителя. Даже если нарушитель - сам министр обороны. По Уставу для часового нет исключений ни для кого. Есть только один закон: пересечение запретной линии - огонь на поражение. Часовой не применил оружие - сам пойдет под суд.

Но Устав - это одно, а жизнь - другое. Особнячки - тоже люди. Отцы-командиры отвели особнячков в сторонку, поговорили, угостили, накатили, в баню сводили, на охоту свозили, подарки в багажник. Словом, замяли дело. Для ясности.

Кто жизнь знает, тот поймет.

А часовой получил кличку - Псих. И в караул его уже не ставили. Почему?

Потому, что он Псих.

новоиспеченным бойцам спецназа ГРУ, что их натаскивали не зря. Им была поставлена учебная задача – организовать засаду на колонну, состоящую из грузовика и машины сопровождения, которые двигались по дороге. В автомобиле сопровождения как раз и сидели экзаменаторы.

Устроили засаду на пустынном участке трассы, приготовились для встречи «гостей». И вот машины уже приближаются, еще немного и вступать в бой. Но надо же было так случиться, что на пустой дороге между грузовиком и джипом нахально встрял «Жигуленок» с каким-то пенсионером за рулем. Руководитель группы ругнулся, но делать было нечего – не отменять же засаду из-за одного«Жигуленка».

Засада подразумевает этакий трах-бабах: грузовик учебно подрывается на взрывчатке, далее всю кавалькаду обрабатывают сильным огнем из всего, что может стрелять. Палили холостыми, а те имели в отличие от настоящих, еще и большую шумность, да и дыма порохового давали изрядно. В один миг мирный участок трассы превратился в настоящий ад.

После того, как было учебно уничтожено, все, что могло даже теоретически ответить в ответ, в дело вступила отдельная группа, как я понял из рассказа Ильи, это была «группа дострела». В ее функции входило добивание раненных и уцелевших, а также изъятие документов. Вышли, выполнили задачу – разумеется, учебно. И тут вспомнили про того несчастного водителя «Жигули», который на момент нападения также тормознул между грузовиком и джипом. Вся расправа происходила на его виду. Он наблюдал за ликвидацией военных непонятными людьми в максхалатах широкими глазами, пребывая в ступоре.

Решили подойти к нему, посмотреть, как он там, успокоить, если надо, объяснить, что тут идут учения. Не удалось. Едва пенсионер завидел, что группа чистильщиков закончила добивать, обыскивать и, переключив внимание, направилась в сторону его автомобиля, он втопил газ до упора. Его жигуленок мгновенно вырулил из-за грузовика, буквально за секунды уйдя в точку. Интересно, что вообразил себе этот человек и что потом рассказывал своим знакомым за рюмкой водки?

ЗЫ: Группа экзамен не сдала. Дедок оказался проворней.

колючей проволокой с вспаханым пространством между этими заборами из колючей проволоки. Когда я первый раз зашел в этот цех, то чувствовал себя как Штирдиц в тылу врага. Каждый попадавшийся навстречу зэк спрашивал: "Начальник, дай закурить". Я не курил, поэтому и отвечал, что не курю. Были случаи когда зэки пытались бежать. Система была такая - они прятались и их неделю искали. Если их в течении недели не находили, то через неделю оцепление снималось и они могли спокойно уйти с завода. В тот день когда они спрятались и не являлись на построение для отъезда с завода, то всех остальных держали в холодных железных кузовах на морозе несколько часов, они от холода колотили ногами по стенам кузова. Если беглецов находили, то они потом получали по полной от своих же зэков. Был один жуткий случай. Трое зэков попытались сбежать по трубе диаметром метра полтора, по которой периодически сливают отработанную горячую пульпу с прокатных прессов. Как оказалось внутри эти трубы были через определенные промежутки перекрыты приваренными решетками. Этих сбежавших троих зэков нашли через несколько дней сваренными в этой горячей пульпе в трубе. На участках в цехе часто что-нибудь пропадало - сверла, дрели, разный инструмент, одежда гражданских работающих и прочее. Все списывали на зэков. Мой мастер давал мне на подпись бумаги по списанию разных вещей. Кроме инструментов в этом списке были листы металла, сухая штукатурка, сварочные аппараты и много еще чего. Я тогда не мог понять - зэков ни с чем привозили и ни с чем увозили, так куда девалась эта масса инструментов и материала. Понял я это когда увидел как зэки варят двери для гаража нашему мастеру и еще начальнику нашего цеха. А также когда побывал в доме у мастера, когда он был на больничном и увидел у него в прихожей вместо коврика текстолитовый лист. Потом узнал, что материалы и все прочее с завода увозили машинами и списывали это все на зэков. Еще интересно как меня мастер учил что либо брать в цеху, что лежит без присмотра и принадлежит другим службам. Он говорил: "Никогда не бери все, потому что тогда будут искать, а если взять часть, то искать не будут". Зеков, которые работали на заводе охраняли с автоматами солдаты из Казахстана, Киргизии, Узбекистана, которые плохо говорили по русски. В связи с этим тогда ходил такой анекдот: Приезжает к ним в часть генерал. Все были построены. Генерал подходит к одному из солдат и спрашивает: "Как служите товарищ солдат? ". Тот отвечает: "Капитана сказала зае@ись е@аный чурека".

играют, стараются. Ноги впечатываются в асфальт. Подковы разлетаются в разные стороны. Четко. Красиво. Егерский марш звучит!

И вдруг! Камешек на асфальте плаца, у самой трибуны. Правофланговый, трубач, роста 190 см, со всего размаха впечатывает сапог на этот камешек. Подворачивает ногу и падает на живот, поднимая руки с трубой вверх. Инстинкт музыканта. Инструмент дороже жизни.

Оркестр, продолжая идти, правой своей стороной, спотыкаясь об упавшего трубача.

Музыканты падают, как костяшки домино и плац превращается в кучу мала.

Оставшая часть музыкантов, с каменными лицами продолжает, как ни в чем не бывало, отбивать шаг и реветь в трубы. Но композиция уже не та. Остались только вторые голоса.

Дирижер, не видя, что делается за его спиной, наконец услышал странное звучание "Егерского марша", сделал уставной разворот и пошел обратно к оркестру. Остановил его перед самой трибуной, прекратил музыку и обращаясь к стоящей на трибуне комиссии прокричал:

"Мы продемонстрировали вам, как будут проходить оркестры по неубранной территории плаца! Сейчас мы уберем эти камешки и покажем вам, как пройдет оркестр, когда на плацу чисто"! С этими словами, он поднял камешки и демонстративно выбросил их на обочину.

Вернул оркестр на исходную.

Снова с "Егерским маршем" оркестр прошел великолепно!

офицер делает обход он всегда заходит на первый этаж, на второй и так далее..

А в каждой из рот находиться дневальный у тумбочки с телефонном и при проверки естественно, как только офицер покидает первую роту дневальный обзванивает остальные роты и предупреждает о проверки.

Как вы еже догадались, в ту ночь был на вахте этот самый комбат.

Надо сказать за долгую службу он уже узнал почти все наши хитрости.

Ну так вот. Дело три часа ночи. Мы с дежурным уже предупреждены о проверки дневальными ниже этажами. Стоим ждем. Заходит он значит, к нам видит, что все в порядке. Мы стоим в постойке смирно. Рапорт тоже отлично, в роте чисто. Ну короче придраться не к чему. Ну и при проходе спального помещения роты видит у нас выделен уголок для качания мышц. Ну, там штанги, гири и тому подобное.

Посмотрел на это и говорит, что это у вас качается народ в спальном помещении. Не порядок давайте-ка, берите это все борохло и тащите в бытовку. А бытовка короче метров 15 -20 от этого места. Мы, конечно, давай возмущаться, что разрешено командиром роты да и вообще 3 часа ночи пока будем все штанги с гирями таскать так всю роту разбудим.

А ему по херу. Ушел он значит с роты.

А у нас приказ. Это короче пиз**ец!

Ну, значит пошли мы с дежурным покурить! Стоим, обдумываем предстоящую работу. Ну, он мне говорит - ты это слышь, обзвони опять все роты, выясни, куда комбат пошел в дежурку или по второму кругу.

А он, так как думал, что самый хитрый после первого обхода мог его делать еще раз. Ну что б как это говориться поймать вахту в расслабленном лежащем положении.

Ну, значит стою у тумбы, обзваниваю. В первой роте нет, звоню во вторую, берет трубу дневальный, представляется, ну я значит спрашиваю комбат у вас ? Он говорит, нет. И спрашивает как дела? Я говорю, что был этот хуепле** комбат. Приказал гири перетаскивать из спальни в бытовку.

Ну и поверти мне на слово минуты две я его матам крыл. Короче высказал все, что наболело на сердце. Ну и пожелал ему удачи. Положил трубку.

Через двадцать минут звонок.

Я представился, слышу, говорят:

это дежурный офицер тебя и дежурного ко мне. Вам минута!!!

А я когда говорил с дневальным, задним умом понимаю что, что- то странное, голос у него более взрослый, да и говорит он как -то без матов. Что среди солдат неестественно.

Ну, короче стало мне все ясно, когда я положил трубку телефона после разговора с комбатом.

Иду к дежурному в умывальник, он еще курит, и он прекрасно слышал мой разговор до этого с дневальным. Я подхожу к нему и говорю, помнишь, разговаривал с дневальным так вот это был не дневальный, а комбат, а представился он дневальным. Зашел значит, во вторую роту опять услышал, звонит телефон, отстранил дневального, взял трубку и завязал со ной дружеский разговор.

У моего дежурного после того, что я ему сказал волосы дыбом.

Ну, значит срываемся бежим к нему в дежурку. Мой дежурный мне говорит ну пизд**ц!!

Забегаем в дежурку. Сидит комбат, весь аж прям не в своем лице, еще бы столько нового про себя услышал! Ну значит говорит в роте химическая атака и на плац, час бега в полном обмундировании.

А надо сказать это противогаз, резиновый плащ сапоги резиновые и вся это хрень весит прилично, а бегать в нем вообще сущий ад, кто бегал в противогазе тот знает!

Ну, значит бежим мы в роту. Включаем свет и орем химическая атака все в

на плац, в химкомплекте круги нарезать. Народ в шоке старослужащие попутно одеваются и спрашивают что за х[рен]**я!!

Я им с дежурным все рассказываю!Ну и полный разговор с комбатам! А комбат тот уже всех зае**ал!! давно его хотели, наказать! А тут такое сказать, да еще и в лицо лично!! Дембеля в ауте! Ржут, не могут!!

Короче говоря комбат мне тогда объявил 5 суток гупвахты. Дембеля простили ! А командир роты услышав полную историю тоже ржал как лошадь, ну и забыл про гупвахту! Все было нормально!

(+30 С минимум)запах этот стал настолько напоминающим,что всякое творчество стало невозможным ввиду затрудненного дыхания,что на вокальных данных сказывается не очень-то.Короче, вонь такая стоит, что даже бравые погранцы теряют всякую, блин, боеспособность.

Камора моя находится в клубе части на первом этаже четырехэтажной казармы.И оказывается раньше на этом месте был самый обычный туалет на 8 очек (или очков?) в самой обычной роте.Потом из помещения роты сделали клуб,а в моей каморе просто настелили пол над стандартными сидячими местами и отдали музыкантам.

Что произошло? Кто-то сверху кинул в очко портянку, или тряпку половую, или насрал уж очень много, главное что труба на уровне подвала забилась и когда я вскрыл полы, оказалось что все пространство под ними заполнено говянной жижой под самую завязку.

Амбрэ - Сочи отдыхает!!!

Докладаю командиру.Говорит,делай что хошь - чтоб к утру все блестело как у кота печень.

Беру лом стальной универсальный и со всей дури засандаливаю в первое попавшееся очко.Злой же как собака!Лом везапно уходит по самое не хочу.Пробил чугунное колено!(Это такой изгиб трубы,ведущей от унитаза вниз и дальше хрен знает куда).

Жижа стала с характерным хлюпом стремительно уходить в образовавшуюся бесконечность.Осталось только совковой лопатой скинуть в это самое никуда остатки жижи и при помощи молодых быстро быстро залить все 8 очек (или очков) цементным раствором.Полчаса - дело сделано. Иду спать и вижу во сне легкую эротику.

Утром. Командир роты связи,а их склад всякой радиоразности находится в подвале прямо подо мной, забегает весь в мыле и говорит:

- Слушай, ты тут ничего не замечал подозрительного?

Я прикидываюсь чайником:

- Никак нет,а че?

- Да, бл..дь, у меня все там в говне, иди посмотри!!!

Спускаемся.Мама моя!!! Рации,батареи к ним,противогазы, матрацы, железяки всякие ихние, всякое барахло ротного старшины, припасеное на черный день - все АБСОЛЮТНО в никакушку уделано отходами бравых пограничников, проживающих на всех 4 этажах казармы.

Отмазался вчистую.Знать ничего не знаю, ведать не ведаю, спал как младенец.А дырку в трубе под потолком подвала никто из-за слоя говна не заметил.

Через неделю я поехал домой в отпуск. Формулировка нач. клуба : " За смелость и находчивость при выполнении воинского долга".

для расчистки проходов, в зоне сплошных разрушений ядерного взрыва.

А еще в нашем полку была солдатская столовая, где кормили нас... В общем, кормили. В то время кормили в основном перловкой с комбижиром и она нам не нравилась. Потом она нам понравилась, но было поздно. А тогда много несъеденной перловки кухонный наряд должен был относить на хоздвор, где специально обученные солдаты выращивали свиней и коров, видимо на случай полного прекращения поставок продовольствия. Для переноски отходов были сварены стальные носилки, в которые влезало по ощущениям не меньше 100 кило. Теперь картина - ты с напарником, распаренный в драной подменной форме, насквозь мокрый, должен тащить эти носилки со стальными ручками по заснеженной дорожке в лес метров 300 до хоздвора. А за бортом-то -20 то -30. В общем, редкая птица долетала до середины. Обычно эта каша вываливалась зимой в снег прямо за столовой. И к весне вырос нехилый холм из смерзшейся перловки. Выше столовой. И однажды это чудо увидел командир полка полковник Шевский.

А о нем хорошо сказал один узбек: "когда другие офицеры кричат - ты понимаешь - положено кричать и он кричит. А Шевский не просто кричит ... он душу вкладывает! "

И вот Шевский увидел эту гору перловки, искрящуюся на солнце. Муза моя бессильна описать его крик. Упругие порывы мата колебали наш строй. В бой были брошены солдаты с ломиками. Но ломики весело отскакивали от хрустальной горы. Мороз придал овсянке прочность гражданского бетона. Был немедленно (полдня на оживление) пригнан из автопарка БАТ для уничтожения горы. БАТ ревел и чадил как дракон. Но овсянка оказалась покруче ядерного взрыва. Так мы лишились последнего БАТа. Гора растаяла только летом.

А свинки наши, недополучая перловки, росли поджарыми и хищными, с длинными мордами, похожими на крокодильи. Однажды, на зимнем выезде, нам выдали сухпаек, в котором был кусочек сала с нашего хоздвора. Хорошо, что он был маленьким. Ножей солдатам не полагалось иметь, у АКСУ нет штык-ножа, откусить от этого кусочка было невозможно. По консистенции он напоминал автомобильный протектор. Даже не велосипедный. Хорошо - маленький. Я его полчаса пососал и проглотил. (пошляки - в сад).

PS:

В солдатской столовой нашего командира полка часто поджидали сюрпризы. То один повар варил в чае свою шинель, желая придать ей легкомысленный оттенок, то другой повар украл у солдата из наряда по столовой военный билет и переделал его на себя, с фальшивыми отметками о службе в Афганистане (дело было в 1985г. ) видимо для поднятия своего авторитета на гражданке. Но один случай заставил нашего командира на минуту лишиться дара речи. На входе он столкнулся с духом (прослуживший менее полугода), пришедшим с ведром, за едой для служащих на хоздворе солдат. Все бы ничего, но у солдата была длинная черная окладистая борода.

межличностных контактов у него было туго. Совсем туго.

Уже через пару дней мы все поняли, что он порядочный козёл. Ну, да что поделаешь?

У Микаэла на левой стороне лба, прямо над бровью был горизонтальный шрам, длиной около полутора сантиметров. Злые норвежские языки утверждали, что через этот надрез у него удалили часть мозга. По моему мнению, такая версия многое объясняла в его поведении.

Мы тогда базировались в Митровице. Это была реально проблемная точка на карте Косово. На мосту, разделяющем северную (сербскую) Митровицу и южную (албанскую) Митровицу практически ежедневно возникали перестрелки и потасовки между сербами и албанцами.

Нам приходилось, иногда по нескольку раз в день выезжать и «разъединять» их. У каждого офицера была большая сумка, в которой находились резиновая дубинка, каска с забралом, пластиковые наручники, противогаз, гранаты со слезоточивым газом, бронежилет, всякие наколенники, налокотники и тому подобное.

Если случалось ЧП, мы просто хватали свои сумки и отправлялись «нести мир и согласие, закон и порядок, служить и защищать».

К описываемому мной моменту, Микаэл уже окончательно достал всех коллег своим высокомерным и презрительным отношением. И это было неадекватно - пацаны у нас собрались почетные.

А теперь представьте: на мосту очередная драка, албаны пытаются за каким-то хреном прорваться на сербскую сторону. Мы получаем приказ, хватаем свои сумки и летим на место. Не доезжая пары десятков метров, мы выскакиваем из машин и начинаем одеваться. Не подъезжаем вплотную, потому что местные жители с большим удовольствием поджигали наши машины при малейшей возможности.

Со всеми всё в порядке, а вот когда Микаэл расстегнул свою сумку, то оказалось, что всё, абсолютно всё находящееся в ней, было тщательно покрашено заботливыми руками коллег в нежно-розовый цвет. Спасибо сербской пульверизаторной промышленности.

Он аж побелел от обиды. А что делать? Время не ждет. Так и пришлось ему в розовом бронежилете, в розовой каске и с розовой дубинкой бегать между сербами и албанцами, шокируя их своим неожиданным и несерьёзным видом.

Мы даже не могли работать от смеха. Ржали все: международные полицейские, ржали даже албанцы и сербы.

Микаэл правильно понял ситуацию и перевелся в другое подразделение. Но и там он до конца службы носил кличку «Леди в розовом».