Истории о армии #капитан

нескольких, заранее определенных, точках. Поэтому мы ходили по кольцевому маршруту делая полный оборот за сутки, останавливаливались в нужных местах, спускали шлюпку. Шлюпка на веслах (чтобы не потревожить живность) и после измерений мы шли к следующей точке. Все постепенно дурели от однообразия жизни.

В какой-то день я проснулся от шума, и выйдя на палубу увидел огромный авианосец прямо по курсу. Наш капитан говорил биологам, что он сейчас свяжется с авианосцем, тот отойдет в сторону и биологи смогут провести измерения. Охреневшие биологи пытался уверить капитана, что после авианосца мерить что-либо бесполезно и одной точкой больше или меньше – не так уж важно: жизнь дороже. Но у капитана что-то заклинило в голове и он послал радиограмму на авианосец с требованием подвинуться. Я сразу вспомнил выложенные в сети радиопереговоры между авианосцем и маяком и, устроившись поудобнее, стал смотреть.

Что ответили с авианосца на радиограмму я не знаю, но судя по виду нашего капитана, думаю, что если опустить все неприличные слова, то не ответили ничего. Капитан решил бороться за свою репутацию и пошел на таран. Вряд ли дело бы закончилось хорошо, но, на авианосце, по-видимому, передали по внутренней связи текст нашей радиограммы, и весь экипаж, все пять с лишним тысяч человек, выскочили на палубу, чтобы посмотреть на идиотов, которые думают, что авианосец подвинется. После того как они увидели что требует уступить ему дорогу, у моряков началась истерика – они заржали в пять с лишним тысяч глоток, так что это было слышно на несколько миль вокруг. У нашего капитана не выдержали нервы и он приказал повернуть в сторону. Биологи отпоили его спиртом и все вернулось на круги своя.

руки! ) рукава.

Что делать? Поднимаю. На обоих руках вены исколоты донельзя.

Как-то посчитал, за месяц сожрал что-то около четырехсот таблеток, ну а ежедневные уколы в вену - само собой разумеется.

- Пройдемте в машину.

Ну, блин, меня всего-ничего погулять-то выпустили, до обеда. А тут эти, бдительные. А куда денешься? Сажусь. Хорошо, еще не в обезъянник.

Приезжаем в отделение.

- Документы?

- Да какие нах документы, на полтора часа вышел из больницы погулять.

- А вот это мы сейчас посмотрим, - и плотоядно смотрит на меня. Как же, злостного наркомана отловил.

Затем - звонки по названным мной координатам: больница такая, отделение такое, фамилия, имя, отчество.

Промурыжили меня около часа. Гулять уже вроде бы некогда. Да хрен с ним.

Обед на меня ребята возьмут, и когда дежурный то ли старлей, то ли капитан начинает мне приносить свои извинения за ошибку, я начинаю качать права.

- На кой мне твои извинения, ты мне справку пиши, что вместо того, чтобы пройтись по магазинам, я просидел у тебя.

Продляй, так сказать, увольнительную.

И вы знаете, выдал ведь.

Жаль, пришлось ее отдать дежурному врачу, такие документы я вообще-то храню.

вот в один прекрасный день (понедельник) Оксана звонит мне домой. Я вижу на определителе ее номер, но отношения выяснять не хочется, поэтому прошу Сашу(того самого капитана) как-нибудь меня отмазать. Разговор следующий:

Саша: Капитан Соловьев слушает.

Оксана: Здравствуйте, а Дениса можно?

Саша: Девушка, Денис в командировке. На три дня.

Через три дня (в четверг) следующий звонок. У меня в квартире продолжается праздник жизни, разборками его портить не хочется, поэтому трубку опять снимает Саша, решивший с армейской прямотой покончить с этим недоразумением раз и навсегда.

Саша: Капитан Соловьев у аппарата.

Оксана: А Дениса можно?

Саша: Девушка, Вам уже было сказано: Денис в командировке, на три дня.

О: Но... Я звонила три дня назад, в понедельник, Вы мне и тогда сказали что он в командировке на три дня, они как раз прошли...

С: Девушка, а что, была команда считать с понедельника?

О(растеряно): Н-н-нет...

С: Тогда я не понимаю, какие могут быть вопросы. Вы прям как будто в армии сроду не служили.

О(в полных непонятках): Не служила.. я..

С(с искренним недоумением): Тогда чего Вы вообще сюда звоните, я не понимаю?

Дней пять пили не просыхая, на шестой день Гапоненко вдруг поднимается в центральный в куртке-канадке и валенках: «Давайте, говорит, всплывайте, покурим». Покурили. Он спустился вниз, осмотрелся: «Чем это вы тут занимаетесь, а? » Говорим, учебные маневры отрабатываем, вот надо скооперироваться с соседней лодкой, 685-й бортовой. Он вдруг сам пролез за пульт, взял микрофон и вышел в эфир. «685-й бортовой, я 681-й бортовой, прошу исполнить „слово“ (а слово на морском языке означает застопорить ход, остановиться)». На другом конце провода раздалось какое-то мычание. А потом: «Я 685-й бортовой, исполнить „слово“ не могу. Приём». Гапоненко начал нервничать: «Приказываю исполнить „слово“ немедленно! » А в ответ ещё более настойчиво: «Повторяю вам, исполнить „слово“ не могу. Приём». Тогда он уже совсем озверел: «Я, б…, приказываю тебе, су…, исполнить „слово“ …! Немедленно, слышишь! Я капитан первого ранга Гапоненко! Ты придёшь в базу, су... , я тебя, бл…, за жопу подвешу! . . » Повисла смущённая тишина. Тут радист, полумёртвый от страха, бледнеет ещё сильнее и шепчет: «Товарищ капитан первого ранга, прошу прощения, я ошибся, нам нужен 683-й бортовой, а 685-й бортовой — это самолёт». Гапоненко пульт разбил, выдохнул: «Ну вы и [ч]удаки тут все», — ушёл обратно в каюту и до всплытия больше не появлялся.

ареста, полученные от него, которые я так и не отсидел. По этой причине он пользовался уважением среди солдат, которые его при этом все-таки опасались.

И был у нас замполит роты, старший лейтенант, который недолгое время побыл капитаном, но через полгода был опять разжалован в старлеи. Ростом полтора метра в прыжке, он старался быть с солдатами запанибрата. Это у него получалось, все остальное – не очень, авторитетом он не пользовался. Была у него некрасивая черта – он любил выпить с солдатами, а потом сдавать их, выпивших, на гауптвахту.

Слухи об этом дошли до капитана Филина. Однажды на выходных он остался дежурным по части. Ответственным по роте был замполит. Филин послал за ним посыльного и пригласил старлея сесть за стол. Достал закуску и бутылку водки: «Будешь? » Мог бы и не спрашивать, когда это замполит от халявной выпивки отказывался! Они сели, поговорили, незаметно выпили бутылочку. Филин достал вторую, вскоре подошла очередь и до третьей. И тут капитан Филин, пошатываясь, приподнялся и нацепил красную повязку Дежурного по части. Потом надел фуражку и встал по стойке «смирно». Следом поднес руку к козырьку и сказал: «Товарищ старший лейтенант, вы пьяны! Я отправляю вас на гауптвахту.» У того аж челюсть подвисла: «Володя, ты чего? Мы же вместе пили! » Филин, продолжая слегка покачиваться, прочеканил: «Товарищ старший лейтенант, вы пьяны! Я – отправляю – вас – на – гаупт - вахту!» И в сторону, посыльному: «Сынок, сбегай на КПП, приведи команду с губы».

После этого у замполита привычку пить с солдатами, а потом сдавать их – как бабка отшептала.

Мамин-Сибиряк (с)

Кнессета многих созывов.

Но никаких отношений с дядей не поддерживал, ибо в автобиографии, как тогда было положено, написал на всякий случай «Родственников за границей не имею».

И вдруг где-то в 70-х, в разгар гневного осуждения СССРом захватнической политики Израиля вызывают его (Эмиля, а не Израиля) в городское

Управление КГБ, там обходительно привечают вежливые товарищи в штатском, но по галстукам видно - не жена выбирала, а казённые выдали.

И товарищи его подвергают укоризне:

- А почему это вы указали в автобиографии, что не имеете родственников за границей, хотя у вас родной дядя в Израиле?

Эмиль решил – хана, отсюда уже не выйду. Начал чегой-то бормотать типа:

- Да я, я, ... . , мы уже лет 30 не виделись, не переписывались. Он вроде давно умер, вот я и написал «Не имею. . ». Да и адреса его никогда не знал.

- Нехорошо, товарищ Микунис! Он, между прочим, жив, в добром здравии,

Генеральный секретарь коммунистической партии Израиля. И вами интересовался. Садитесь прямо сейчас и пишите ему письмо!!! Вот вам бумага, конвертик с адресочком...

Эмиль садится и пишет под копирку в 3-х экземплярах: "Здравствуй, дорогой дядя Сёма! Извини, что так давно не писал, закрутился па работе... И вот, наконец, нашлось время и место, чтобы написать тебе письмо... " Дальше с помощью товарищей написал о своей шикарной квартире, не вдаваясь в хрущебские подробности. . загородном доме... яхте. . А вот когда дошёл до приглашения дяди в Киев, один из товарищей отлучился на какое-то время, а, вернувшись запыханным, с приглашением посоветовал повременить.

Видать, начальство решило - а вдруг дядя приедет, возись тогда с этими жидами - это ж придётся в должности повышать, квартиру давать человеческую, ещё и машину - дядю возить, и т. д, и т. п. Возни не оберёсся. .. нах, нах.

© Алик, капитан маломерного судна «Прогресс-2»

а если по правде, -- бдительно отслеживала манёврысупостатов, которые хищно грозили своей ядерной елдой нашемусоциалистическому Отечеству.

Теперь там руины: в нескольких километрах -- граница с Арменией, имежнациональный конфликт начала 90-х всласть перепахал снарядами 122-ммгаубиц место действия человеческой драмы, о которой сейчас пойдёт речь.

...Ранняя весна 1985 года. По части бродят упорные слухи, что совсем скоронаша тайная деятельность перейдёт на новый материально-технический уровень-- будем "шпиёнить" с помощью-электронно вычислительной техники.

И точно! Перекраивается состав дежурных смен. По известному армейскомупринципу "на тебе, боже, что нам негоже", вычленяются операторы ЭВМ.Недельный курс "электронного бойца", и ребята заступают на оперативноедежурство.

Работа -- не бей лежачего. С тем, что они привыкли делать сами, вполнесправляются машины -- две здоровенных ЕС"ки, величиной с мебельныйгарнитур. Эти "гробы" ищут в спектре сигналов знакомые слова военногосвойства и сгружают телеграммы с их участием в отдельный файл. Отоператора же требуется просмотреть на экране отловленное, отсортироватьлишнее (поскольку английское general -- это не только существительное"генерал", но и прилагательное "общий"), а потом вывести остаток напринтер и отправить его по назначению -- верхнему начальству.

Сегодня такие "компьютерные чудеса" вполне по силам даже слегкапеределанному орфографу тесктового редактора "Лексикон", однако тогда,тринадцать лет назад, они выглядели подлинным откровением, что и привело кпоследствиям весьма печального толка.

Отпахав почти без роздыху пару месяцев, "приболела" одна из ЕС"ок.Помнится, случилось это в пятницу, а посему офицерский состав, как-то неотличавшийся способностью к предвидению, решил отложить ремонт навыходные, подключив её кабелями ко второй -- живой и здравствующей. Логикапонятна: империалисты по субботам и воскресеньям не воюют, а мы поработаем-- протестируем "больную" поблочно; в каком блоке найдётся отказ, тот изаменим.

Но!.. В два часа по полуночи заступила очередная смена. Солдатики маютсяот скуки, борются со сном, потому как у врагов week end -- никакойактивности. Но один из бойцов, самый шустрый, врубает полумёртвую машину иотстукивает на клавиатуре нечто архидебильнейшее: мол, из Зимбабве курсомна Москву летит бомбардировщик В-52, летит давно, уже три часа, и пусть вграфе "груз" проставлено "cargo" -- это он так схитрил, дескать, тупойсразу не поймёт, а умный догадается, что война у порога.

Ну, распечатал парень своё творение. Ну, походил с ним по залу, получив[ман]ды от старшего смены. Дальше что? Шутка же! Кому не понятно?.. На утровыяснилось: если и понятно, то далеко не всем.

Заступает мой друг на свой боевой пост, садится за монитор ещё не сдохшейЭВМ, принимается сортировать то малое, что удалось изловить. Пары минут непрошло -- вываливается ему на экран то самое "сочинение", плавноперетёкшее по кабелям из одной машины в другую. Беглого взгляда хватило:"параша"!

-- Что?!! Где?!!

-- Так давно отнесли, -- бубнит в ответ зачуханный "шнурок", пряча вкарман половую тряпку.

-- Куда отнесли?!!

-- Как, куда? На связь.

-- Давно?!

-- Да с полчаса уже...

Дружище информирует о случившемся всех "дедов". Эта славная когортастроится в боевой порядок и несётся по указанному азимуту, сметая своимиупитанными телами кодовые замки, а вернее, тех "молодых", кто к нимприставлен.

Перед узлом связи пришлось затормозить. Через дверную щель отлично видно:командир части подполковник Ж-кин держит в руке листок бумаги и недовольнощурится на оперативного дежурного:

-- Как пить дать, твои бойцы на%уярили!

-- Нет, товарищ полковник, из машины вылезло!

-- Из машины?.. Ну... Ну, тогда -- "Воздух"!

Действительно, эта хрень ушла в столицу под указанным грифом срочности,означающим начало атомного Армагеддона. И никого, кроме "дедушек", как-тоне озаботило, что для супербомбера В-52 в Зимбабве нет ни одной приемлемойвзлётной полосы, что в подписи командующего ВВС США слово "коммандер" былонаписано через букву "Кей"... "Параша" ушла в Москву, а где-то к вечеру"обратной почтой" поступила первая порция "дюлей". Пока ещёпредварительных. По телефону.

Затем началось самое интересное. Начальник "компьютерного" отдела получилхорошую взбучку и перспективу разжалования из майоров в капитаны. Зря,конечно. Но кто будет разбираться, если "сигнал", инициированный кем-то изего подчинённых, якобы поднял по тревоге третий пояс ПВО Москвы?

И вот стоит он осенью на разводе "дембелей -- весь в слезах и в губнойпомаде, -- ищет, на ком злость сорвать:

-- У-у-у, суки! Вы у меня тут до Нового Года горбатиться будете!

А откуда-то из второй шеренги доносится ясно различимый шёпот:

-- Ничего, товарищ... капитан! В-52 мы вам запустили, теперь МХ пустим.

как-то автоматически, он ничего об этом не знал.

И вот Юлий Борисович Харитон, будучи очень ответственным человеком, с оттопыренными прозрачными ушками, в беретике, такой маленький-маленький, пришел по месту прописки в Москве в военкомат. Он пришел, жмется – там здоровенный какой-то такой капитанище, который в этот момент по телефонной трубке болтает с возлюбленной, обсуждая, значит, ее коленки и задницу, и который при виде маленького Харитона в этом беретике сказал: ты погоди, сиди, дед, сиди.

Харитон подождал 10 минут, наконец снова сказал, что, вот, вы знаете, мне надо было бы узнать, в каком я звании и состою ли я на учете. Ему сказали: ну вам же сказали подождать, да? Харитон терпеливо ждет. Наконец прошло 40 минут, и капитан соблаговолил двинуть свою тушу туда в картотеку и в архив. А дальше, — Харитон рассказывает, — я услышал странные звуки. Я услышал, что что-то упало, потом я услышал топот. Через несколько минут ко мне вышли перекошенные и белые начальник военкомата, совершенно белый капитан – у них у всех были приставлены к вискам руки. Они сообщили, что он находится в звании: «товарищ генерал! ». Причем сам Харитон рассказывал это без особенных эмоций, поскольку значения таким мелочам не придавал.