Истории о армии #командир

наш старшина прапорщик Иванов и говорил, что только [ч]удаки такое могли придумать - давать срочникам оружие и отправлять полк дебилов против полка даунов. Но генерал, чью фамилию я не помню, с ним был не согласен и поэтому в нашей дивизии два раз в год проводились военные учения. Полк на полк, где офицеры оттачивали свое командирское мастерство, а солдаты получали законную возможность откосить от хозработ и плаца, ну и конечно по мере возможности не про[втык]ать оружие.

Я уже дважды участвовал в таких играх и более менее что-то в них начал понимать. С каждым разом они мне рядовому срочнику нравились все меньше. Но в этот раз с самого начала всё пошло вообще не так. Во-первых роль разведчиков-диверсантов, по жребию, проведенному в присутствии комполка, досталась нашему отделению. Оно же во-вторых и в третьих. Как кратко и ёмко, почесав затылок, резюмировал наш ротный - "всё приплыли, пи[c]ец ослику". Осликом был наш замполит. В смысле фамилия у него была Перевозчиков. У него и так за все наши косяки была походка буратино потому что ходить посаженному на кол очень неудобно.

Дали нашему отделению два цинка холостых патронов и трех офицеров: двух из нашего полка и советника. Поставили задачу привести "языка" с целью выведать где в окрестных лесах расположился штаб "синих". Собственно это был секрет полишинеля потому что они всегда располагались в одном и том же месте - на островке окруженном болотами. И в этом был весь юмор. Взять их было нельзя. Без вертолета. Да и с вертолетом было нельзя потому что вертолеты были в полку "синих", а в нашем их не было.

Гениальный замысел наших офицеров был прост как и во все предыдущие годы. Следуя их плану нам следовало расположиться вблизи болот и ожидать шального солдатика из соседнего полка с целью его скрутить и доставить в наш штаб. Откуда должен взяться этот блуждающий солдат и какого лешего он потерял в этом непроходимом болоте потомки Суворова умалчивали.

Замысел удался лишь на половину. В том смысле, что пока наша группа войдя в лес перетягивала и сушила портянки, офицеры пошли советоваться. И судя по обнаруженным потом знакам, советовались они на минном поле. Что и отметил контрольный офицер из штаба учений в чине капитана - оба офицера убиты, дальше группа действует самостоятельно. Офицеры обреченно взглянули на нашу группу и понуро потопали в сторону ближайшей дороги.

Хорошо когда нет командиров. Рядовой Мамбетов сразу предложил сгонять в сельпо, но коллектив косясь на контрольного офицера, эту мысль отогнал и предложил пожрать. Когда солдат не знает что делать, то он ест, а поскольку он часто не уверен своих действиях, то и еды ему нужно много. Вобщем опомнились мы только когда съели весь, выданный на двое суток, запас тушенки.

Первым что-то нехорошее почувствовал советник. С возгласом "я скоро" он атаковал ближайший кустарник. Судя по доносившимся из кустов звукам, тушенка была из медвежатины. Солдат существо неприхотливое и к жизненным проблемам привычное, поэтому мы смирено поступили проще и открыв клапана присели, как и положено по уставу. В один ряд, прямо на берегу лягушачьего рая. Через полчаса к нам вышел бледный офицер выдал "я всё, в медсанчасть, а вы дальше сами. "

Дальше мы были сами. Любой небрезгливый враг зажав нос мог бы найти нас по следам. Тушенка как вы поняли была отравлена врагами. Но возвращаться в казарму имея честное право гулять еще двое суток никто не собирался.

К вечеру нам стало намного лучше. То ли запах березы подейстовал, то ли притащенная рядовым Мамбетовым из ближайшего сельпо бутылка водки или может даже две. Жизнь налаживалась. Вспомнили, что здесь рядом есть деревенька, а в километре на отшибе от неё чудный яблочный садик. Куда по обмену в прошлом году ездили на дачу командира соседнего полка работать кротами. В то время как бойцы его полка чинили наш автопарк.

Уговаривать дважды никого не пришлось. Садик оказался небольшим на 20 гектар. Посреди этого плодового рая стояла полковничья цитадель из красного кирпича, орошенная слезами дембельских аккордов.

Дальнейшее я помню как в тумане явно из-за дурманящего запаха спелых яблок. На многие вопросы у меня нет ответов и сегодня. Зачем Серега, призванный в армию с третьего курса филфака английской литературы, взял в плен в дупель пьяного местного сторожа и почему пытался говорить с ним и его собакой по-английски. Зачем мы пытались разбудить сторожа выстрелами и почему затащили его тело в дом полковника. Откуда в кармане сторожа оказался кетчуп и почему он разлился.

Зато похоже ответы были у семьи полковника, удачно заглянувшего с учений на ужин в семейном кругу. Семья полковника, за обеденным столом на веранде поняла все буквально - англичане в маскхалатах убили сторожа и сейчас будут всех пытать. Полковник из нацменьшинств, отмечавший с семьей какое-то свое событие, попытался покончить с собой подавившись бутербродом с икрой. Но его откачали, "шайзе билять" вопил Мамбетов и бил полковника по спине. Я помню как переводил Серегин бред и в результате мы потребовали вертолет и карты.

Полковник, по телефону под угрозой расстрела, позвонил в свой штаб и приказал прислать вертолет и карты. В нашей армии не принято переспрашивать поэтому через пятнадцать минут два заместителя командира, не уточнив какие именно нужны карты, лично привезли и карты с учений и еще какие-то явно неправильные о чем намекал гриф "секретно".

Утром мы сдали все полученное и какого-то неизвестного пьяного майора в наш штаб. Почему офицер был пьян и как оказался с нами в кузове грузовика с яблоками я не помню. Так честно в объяснительных мы все и написали. Даже рядовой Мамбетов, получивший 15 суток отпуска за грамотное выполнение боевой задачи.

из номеров расчёта стал сам комбат, вторым вызвался добровольно Николай.

Головной танк был подбит первым выстрелом, который вышел на мост. Бронетранспортёр, замыкающий колонну, вторым. Боевая задача была выполнена - движение колонны было задержано, но командир батареи получил ранение. У Сиротина при пушке по-прежнему оставалось значительное количество неизрасходованных снарядов и он отказался отступать.

Убрав подбитый танк с моста другими двумя танками, немцы предприняли попытку расчистить затор, но и эти танки были подбиты. Бронемашина, застряла в болотистом берегу, попытавшись преодолеть реку вброд, где и была уничтожена. Местоположение замаскированного орудия, у фашистов долго не получалось определить. Они думали, что целая батарея ведёт с ними бой. Два с половиной часа продолжался бой, в котором было уничтожено за это время 7 бронемашин, 11 танков, 57 офицеров и солдат.

Немцы поехали на мотоциклах в обход. Николая окружили и предложили ему сдаться. Ответом от артиллериста стали выстрелы из карабина. Он пал в рукопашном бою в неравной схватке. Всего три неизрасходованных снаряда осталось лежать возле пушки.

Из дневника офицера гудериановской 4-й танковой дивизии обер-лейтенанта Фридриха Хенфельда, что погиб под Сталинградом в 1942 г. :

«17 июля 1941 г. , Сокольничи близ Кричева. Вечером хоронили русского неизвестного солдата. Он один, стоя у пушки и очень долго расстреливал колонну пехоты и танков. Вот так и погиб. Все наши удивлялись его храбрости. Полковник даже перед могилой говорил, что, мы завоевали бы весь мир, если бы все солдаты фюрера дрались так, как этот русский. Солдаты даже дали три залпа из винтовок. Прав ли полковник? Ведь всё-таки он русский, нужно ли было такое преклонение? »

Н. В. Сиротинин так и не был представлен к званию Героя Советского Союза. По словам родственников, для оформления документов нужна была фотография, но единственная имевшаяся у родных фотокарточка была утеряна в эвакуации. Согласно официальному ответу Главного управления кадров Министерства обороны СССР, для представления Н. В. Сиротинина к высокому званию нет оснований, поскольку в годы войны вышестоящим командованием не было принято такого решения, а в послевоенные годы повторно рассматривались только нереализованные представления.

работы в закрытом военном городке в степи нет по определению. Прапорщик, как это часто водится, плотно сидел на стакане. В одно прекрасное, теплое, безветренное, спокойное воскресенье около 12 часов дня прапорщик с перепоя возомнил себя горным орлом и попытался с балкона 5 этажа перелететь на крышу соседнего дома. Запаса тяги ему хватило только до края газона рядом с подъездом. Соседи и сослуживцы скинулись, помогли похоронить по-человечески. Военная прокуратура набрала пачку объяснений и оформила материал об отказе в возбуждении уголовного дела. Проходит какое-то время. Вдова начинает оформлять пенсию по утрате кормильца и выясняет, что детям самоубийц пенсия не положена. Другой возможности заработать нет. Жить с 3-мя детьми на 80 руб. невозможно. Вся в слезах пришла в командиру дивизии. Комдив позвал к себе дивизионного прокурора. Пол дня сидели кумекали, и докумекали. Прокурор выкинул из отказного материала все объяснения очевидцев героического полета. Один лейтенант, живший в том же подъезде, пришел к прокурору и на чистом глазу поведал, что в то утро стоял на балконе и курил. Сосед - прапорщик в это время на своем балконе поставив друг на друга две табуретки, молотком забивал чего-то в стенку. Затем лейтенант услышал крик "Е... . твою мать" и, повернувшись на звук, увидел, как прапорщик, табуретка и молоток летят вниз.

Прокурор, уже от себя, в протокол осмотра места происшествия дописал, что рядом с трупом лежат табуретка и молоток. В итоге вдове выдали копию постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, в котором было написано, что смерть наступила от несчастного случая. Пенсию дети получили.

Оно вроде и не по закону, но по совести.

Спасибо вам, мужики.

Удивил. Ладно. Поедешь.

Полетел.

Прилетаю в Хабаровск в штаб военного округа. Кадровик:

— Где будешь служить? Отвечаю: в таком-то полку, гвардейской дивизии

Кадровик:

— Точно? Может в такую-то дивизию?

— Точно. В тот полк.

Приезжаю в полк. Тишина. Полк на выезде на полевых учениях. Дежурный по штабу сообщил, что тыловой Камаз поедет туда в такое-то время можешь доехать.

Доехал. Не пожалел. Сколько лет там прослужил. Далее вызывает к себе командир полка:

— Лейтенант, поедешь начальником караула на военный завод сопровождать технику в полк. Понял?

— Так точно!

Прихожу докладываю комбату. Комбат:

— Берешь оружие, пайки, сержанта казаха, трех рядовых туркмена, узбека и якута. Документы получишь в штабе, завтра вылетаешь…Понятно?

Далее загружаюсь в гражданский ТУ-154 в аэропорту и вылетаю в Москву, транзитный пункт. Одет по военной форме, на боку пистолет. Вызываю бортпроводницу. Так и так оружие по инструкции должен сдать на время полёта командиру экипажа. Бортпроводница уходит приходит и говорит:

— Командир вызывает Вас к себе в кабину.

Прохожу в кабину. Командир снимает с себя радиогарнитуру, поворачивается и смотрит на меня. Далее вопрос:

— Угонять самолет в Израиль будешь?

— Нет, зачем? Почему Вы так думаете?

КВС:

— Жаль. Нос у тебя как у еврея.— Экипаж в кабине засмеялся — Ладно… Пистолет мне твой в кабине не нужен, держи его в салоне при себе.

Полет прошел в штатном режиме без происшествий.

планировал развить успех. Разведчики, как правило, прилично упакованы, и у него с собой, что называется, было, а именно трофейный шнапс. И плюс к тому пара плиток трофейного же шоколада. Прикид у него тоже был соответствующий, кроме одной, но важной детали – у сержанта не имелось достойных сапог. То есть, он носил обычную занюханную кирзу, что было для разведчика как-то даже стремно. А уж идти в таких сапогах на свидание к столичной девицей… Проблема!

А вот у его дружка Кости имелись просто роскошные сапоги – офицерские, хромовые. Ну и сержант, естественно, подкатывает к нему, говорит: дай поносить на одну ночь. Но тот сапоги свои очень ценил, холил и лелеял, и сам, между прочим, имел виды на эту Ирину (правда, только в перспективе), ну и ни в какую. Но, в конце концов, Антон дружка уломал: за пару пачек трофейных опять-таки сигарет взял у него сапоги в лизинг на 12 часов. На прощание хозяин раритетных сапог велел Антону пылинки с них сдувать, а если что, то пусть, мол, пеняет на себя. А что, собственно, с этими сапогами могло случиться? – подумал тогда сержант…

По пути в медсанчасть Антон нарвался на капитана, командира роты. Тот этому факту очень обрадовался (чего не скажешь о сержанте) и тут же вручил Курьянову важное донесение, которое следовало немедленно доставить в штаб дивизии. Антон попытался, конечно, как-то отмазаться, но ему быстро дали понять, что приказы в армии не обсуждаются, а тем более на фронте.

Сержант призадумался. Если идти в штаб дивизии вдоль линии фронта, которая изгибалась широкой дугой, то он вернется только к рассвету, когда Ирочка должна заступить на дежурство, и любовная интрига сразу накроется самым что ни на есть медным тазом. Но если пройти к штабу напрямик, через лес, который находился на нейтральной полосе, то несколько часов на медсестру у него еще останется. Возвращаться в землянку он не стал, чтобы не терять времени, и сразу двинулся выполнять приказ.

Антон знал, естественно, все ходы и выходы и успешно миновал передовую, углубившись в нейтральный лес. Но, думая о своей медсестре, он чрезмерно спешил и был, видимо, недостаточно внимателен, что и погубило его.

«Хенде хох! », и его прихватили два здоровенных немецких разведчика. Они обыскали его и остались очень довольны шнапсом и, в меньшей степени, шоколадом. Впрочем, подгребли то и другое. Донесение, которое Антон надежно упаковал за голенище одного из сапог, фрицы не обнаружили. Потом они стали совещаться, видимо, на предмет – что делать с пленным? «Скорее всего, прирежут», - мрачно подумал сержант, глядя на финку, висящую на боку одного из немцев.

Вдруг этот немец сел на траву и, отставив в сторонку реквизированную бутылку шнапса, стал стягивать с себя сапог и показывать Антону, чтоб он делал то же самое. Приглянулись, выходит, и фрицам шикарные Костины сапоги! Делать нечего – снял сержант с себя один сапог и отдал фрицу.

Надел взамен, можно сказать, трофейный, но качество, смотрит, совсем не то – даром что немецкое. Стал он было и второй снимать, и тут его обожгло – да в этом же сапоге важнейшее донесение в штаб дивизии! Он не знал, что с ним немцы сделают – прикончат или к себе отведут, но, если эта бумажка к врагу попадет, ему от своих точно светит вышка.

Антон внезапно пнул обутой уже в германский сапог ногой в лицо сидящего на траве немца, подхватил стоящую рядом с ним бутылку шнапса и метнул в голову стоящего в паре шагов от него другого немца. И тут же нырнул в лес.

Сержант от фрицев ушел. И донесение в штаб вовремя доставил. И со столичной медсестрой пару часов еще успел провести.

А потом было возвращение в землянку, и, когда Костя увидел, в чем Антон пришел, в охватившем его безумии схватился за ППШ. Трагедии удалось избежать, но с той минуты Антон стал своему другу врагом номер один.

Хуже всякого фрица.

Между тем, на основе донесения, которое Антон доставил в штаб, был отдан приказ о наступлении. Оно началось на следующий день и стало для немцев совершенно неожиданным. Вскоре через бывшую линию фронта в тыл потянулись колонны пленных фрицев. Одна из них шла по дороге навстречу

Антону. Смотрит он – у одного из пленных рожа вроде знакомая. Переводит взгляд на ноги…

Через полчаса он с Костей помирился.

меня забрали в 23 года, когда и диплом о высшем был в кармане, и молодая жена уже имелась. Да-да-да, отлично знаю про «почетный долг» и что нужно говорить «призвали», так это ж не водку пить зовут – кто же в здравом уме на такой зов сам прибежит? Правда, в одном мне повезло – в ту же команду попал и мой школьный приятель Сашка, с которым мы учились класса, кажется, с третьего. Он еще тоже поучаствует в моем рассказе.

Есть в Харькове такое место – Холодная Гора. Уж и не знаю, откуда взялось это название. И вот на этой Холодной Горе на улице Свердлова стоял ГДО, то есть, Гарнизонный Дом Офицеров, а через забор находилась школа младших специалистов ПВО (надеюсь, что никаких военных секретов этим не выдаю). Наверное, вы уже поняли, что именно в эту «учебку» нас и доставили.

Сначала было трудно, а иногда и дико, но время идет и месяца через три ко мне на свидание приехала жена, а к Сашке - родители и младшая сестра. Все мы люди, и командир нашей учебной батареи капитан Нырков, по-своему очень здравомыслящий и порядочный человек, это отлично понимал. На дворе была суббота, поэтому часа в три дня кэп вывел нас через проходную и со словами: «В понедельник вернетесь к утреннему построению через.., ну вы знаете где забор поврежден. По городу в форме не болтайтесь!» - отдал в любящие руки.

Сашкины родители уже договорились к этому моменту о ночлеге - мама у него маленького роста, но очень шустрая и пробивная. Через улицу от нашей проходной, если пройти между двумя пятиэтажками, начиналась небольшая улочка, застроенная частными домами. Все приезжие обычно там и останавливались.

Весь первый вечер нас поили, кормили домашними заедками и расспрашивали насчет службы. И наконец где-то в двенадцатом часу отправились спать. Мы с женой расположились в проходной комнате за занавеской, а «сашки» всей семьей окуппировали соседнюю комнату. У нас до «спать» дело, конечно, дошло не сразу. Однако, и Сашку, было слышно, еще долго пытали, мол «как тебе служится, с кем тебе дружится, что тебе снится во сне»? Но наконец все угомонились.

Сплю я в мягкой постели, разомлев в домашнем тепле после холодной казармы, а тем временем под утро кому-то приспичило сходить по малой нужде. И идти нужно через нашу комнату. Неожиданно включается свет, и вот я уже лежу с открытыми глазами и готовлюсь спрыгнуть с кровати и начать поспешно одеваться, как только раздастся команда «Батарея, подъем!». В этот момент глаза мои упираются в картину, висящую над нами на стене, и я впадаю в ступор – откуда она взялась в казарме, пардон, в спальном помещении, как нас учили говорить. Стыдно признаться, но мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что рядом со мной жена и никакого «You’re In Army Now» нет и не будет все воскресенье, а также и в следующую ночь.

Вот тут-то и был момент настоящего счастья. А вы говорите – на работу не идти.

какие они супер-пупер передовые, как у них все налажено в обработке космических и аэрофотоснимков и создании по ним карт местности. Привели пример, как они для операции "Буря в пустыне" (это было через пару лет после нее) за 4 недели создали карты Ирака и раздали каждому командиру.

Мы сидим - слушаем. Что-то тут не понравилось америкосам. Переводчик еще раз, медленней, нам все повторил. Опять не та реакция "массы". Повторили еще разик: за ЧЕТЫРЕ !!! недели КАЖДОМУ!!! командиру... Я для верности уже и сам перевел их рассказик. Все вроде правильно. Короче, американцы решили, наверное, что эти тупые вояки-юкрейн не способны оценить величие их подвига, и по-быстрому свернули свою пропаганду.

И только уже потом в "неформальной" обстановке все чуток прояснилось. Мы, действительно, тупо не могли понять "когда смеяться". Дело в том, что при Союзе, откуда мы были родом, у нас это называлось "оперативка", когда нужно было срочно изготовить карты на предполагаемый район боевых действий либо наших, либо наших друзей в Афгагане, Никарагуа, на границе Вьетнама-Китая и т. п. И отводилась на это 1(одна) неделя.

Вот такие непонятки цивилизаций. Не все было так плохо и беспросветно в Советской Армии.

с селёдкой. Всё удовольствие – 70 копеек. Но в тот раз не получилось. До заведения остается совсем немного. Вдруг из стоящего недалеко жигуля вылазит наш начальник курса и призывно машет. Подходите мол, подходите. Мы с Витькой в экстремальных ситуациях всегда действовали решительно. Я сказал только одно слово – «назад»! Мы со спринтерской скоростью бежим назад, не помня себя перепрыгиваем через забор, залетаем в казарму. Дневальному только одно слово «смотри». Залетаем в кубрик (спальное помещение), до пояса раздеваемся, берём полотенца и к умывальникам. Быстро опрыскиваемся, в том числе и сапоги. Мы готовы ... А начальнику курса нужно было развернуться и обьехать территорию училища. Т. е. мы успели раньше его. Он залетает в казарму. Дневальному: «Эти, эти где? Ко мне». Дневальный всё понял и под стать ему «Эти умываются». И выкрикивает наши фамилии. Мы только этого и ждали. Выходим спокойно, с полотенцами на плечах и идём к начальнику. От такой наглости он зарычал, махнул рукой и ушёл.

Важным для будущего оказалось вот что. Перепрыгивая через забор, я зацепился за колючую проволоку и порвал подол шинели. Снизу сантиметров 5. Прикинул, ровно пришить не получится. Взял да и по горизонтали всё остальное и отрезал. Шинель укоротилась на эти 5 см.

Через какое-то время наш курс заступает в наряд в гарнизонную комендатуру. Часть народа уходит в патруль, часть остаётся на гаупвахте конвойными. Это приглядывать за арестованными, выводить их на прогулку и прочая мелочёвка. Не служба, а отдых. Мне лично повезло – в тот раз попал в конвойные. А случилось вот что. У командира группы, а он был в патрульных, в тот день был день рождения. Каким-то образом, сейчас не помню, именинник вечером собрал почти всех патрульных и где-то они крепко «вмазали». Да так крепко, что их собственные начальники повязали и доставили на гаупвахту. Прямиком за решётку. Суммарный итог на всех – 130 суток ареста. Уникальный результат. Наш начальник курса даже ящик мыла на гаупвахту привёз, чтобы только по полной программе отсидели. Да куда там. На весь гарнизон 39 камер – просто смех. Никто из наших полный срок не отсидел. Кстати, была ещё 40-я. Но она всегда пустовала. Экскурсионная. В своё время там сидел Валерий Чкалов.

Следующий факт. У нашего начальника курса угнали жигули.

А теперь всё вместе. Обьявляется строевой смотр в зимней форме одежды. Место проведения в спортивном зале. Нас предупреждают, чтобы все были наглажены, побриты, подстрижены и прочая, как никогда. Потому что, неслыханное дело, смотр проводит лично зам. начальника училища. Курс выстраивается в линейку по ранжиру, т. е. по убыванию роста кадета. Я продолговатый, стою третьим от начала. Заходит проверяющий и начинается смотр. Осматривает первого. Тот плохо стрижен. Тихое рычание проверяющего. Подходит ко второму. А этот плохо побрит. Рычание усиливается.

У меня вроде всё нормально, кроме длины шинели. Про это я вспомнил, когда уже построились. И придумал вот что. Думаю подойдёт ко мне проверяющий, а я предварительно присяду. Пять сантиметров – ерунда. Что присевший, не будет видно. А шинель будет как у всех, на нормальной высоте от пола. Но второпях не учёл одного. Рост-то тоже на 5 см уменьшится. И в ровной линейке стоящих образуется провал. Проверяющий подходит ко мне. Рычание прекращается. На его лице появляется изумление. Я честно на него смотрю. А чего, у меня всё в порядке. Но он-то по этому провалу всё понял. Мне – встаньте, товарищ курсант. Чего делать, встаю. Он уже не рычал, не кричал. Просто вышел к середине строя. И произнёс короткую речь. Дословно не помню, а смысл таков.

Этот ваш курс всех достал! И командование, и партийный, и комсомольский, и преподавательский состав. Не стрижены, не бриты. А этот вообще в военном полупальто стоит. Сто тридцать суток ареста за один раз. Это немыслимо! Вас уже на гаупвахту отказываются брать. Машину и ту спи@дили у кого? Естественно, у начальника этого курса! К экзаменам готовятся на крыше, загорают и пьют пиво (тычет пальцем на потолок). Комендант видит, а поймать их не может. Да что комендант, от патрулей как зайцы разбегаются. Всё, строевой смотр закончен.

Повернулся и ушёл.

служил, был дикий прикол:

Когда стояли в родном Новороссийске, наш катер стоял у самого начала пирса. Помимо вояк, к стенке швартовались торговые турки.

Мы стояли крайние, так что бак турка иногда как раз чуть нависал над нашим трюмом.

Сидя на трюме, можно было, не сходя с места, стрельнуть у турков сигарету, впоймать её и закурить.

Мало того, что командир стеснялся нашей оборванной робы и вида узников Бухенвальда перед иностранцами, так ещё и как-то запретил нам стрелять у них курево, грозя покарать оступившихся бесплатной турпоездкой на СХ.

Сидим как-то после обеда (такая ерунда: обед, перекур, "адмиральский час", т.е. все могут после обеда отдыхать, кроме "вахты").

Курева нет, за продуктами (и за ним, родимым) только послезавтра в часть ехать.

Курить хочется - курильщики меня поймут.

На нависшем над нами баке "турка" их матросня стоит, вдаль куда-то смотрят.

КУРЯТ. ....А "стрелять" нельзя, в прямой видимости от нас командир стоит у камбуза, смотрит, как бачковой посуду моет. И КУРИТ. Мы уж и под ноги смотрим, и отвлечся как-нить пытаемся....

Двое спать пошли, остались мы трое, моторист Хунды (это его погоняло было, не имя ) ,боцман (так и звали - "Боцман"), ну и я (4-4-11). Самые злостные курильщики.

Молчим сидим. Думаем.

Тут боцман говорит: -Слава, у тебя тот пакет остался?

Я грю -Да! ....И всё понял.

....Дело всё в том, что как-то раз провинившимся Хунды и Занги командир дал наряды. На дачу к своему какому-то знакомому.

Чего-то делать. И те привезли оттуда невесть сколько (по слухам - целый мешок) листьев дикого табака. Получив в заведование радиорубку, я поинтерисовался о назначении и принадлежности большого газетного свёртка, втыкнутого между лампами внутри передатчика "Ёрш", у старослужащих. На что они пояснили, что пакет - святыня команды, секретный талисман, призванный спасти матросские жизни в трудный час. Когда этот час наступит, от какой беды спасёт талисман, что в пакете - на эти вопросы я получил ответы только через 2 месяца, когда сам стал "борзым карасём". До этого я слышал только душераздирающую историю о том, как ночные вахты на протяжении почти года этот табак сушили, резали, опять сушили на печке в 1-вом кубрике или в сушилке (рискуя, между прочим, получить наряды) а он как был с начала беспонтовым, так и оставался. (Во блин, прям рассказ получается ) То есть, курить его можно было, но вкус дыма - пресный, "козьи ноги" с ним отвратительно тянулись, так ещё эта зараза была вечно сырая, не смотря на пакетики силикагеля в передатчике, и периодические дежурные просушки на печке.

.....Дык вот, боцман грит - идём, мне передашь, я "ногу" сделаю.

Ну, грю, давай, чего ещё делать.

Открыл радиорубку, выдвинул электронный блок

"Ерша" - вот он, родимый. Боцман взял свёрток, грит - и газетку ЦЕЛУЮ дай. Вытащил ему целую газетку. Боцман исчез в направлении храпящего кубрика. Ну а я рубку закрыл, пошёл на ют, сел на трюме. Ожидаю боцмана с "ногой". (курить у нас разрешено было только у трюма). Пришёл боцман (а командир в это время сидел на баке, в прямой видимости вдоль борта) с "козьей ножкой" размером с.... Не знаю с чем, но в самом широком месте она была как трёхлитровая банка. Когда ЭТО увидели турки со своего корыта, они чего-то зашептали меж собой, кивая в нашу сторону. Вид у них был такой, будто только что, своими глазами они увидели румяного [мав]ра в тулупе и валенках (было лето, +30 в тени). Прикурив эту цигарку, и как следует затянувшись пару раз, боцман сразу потерял от вспыхнувшего факела часть волос на бровях и лишился ресниц. Похлопав по кропалю пилоткой, я победил открытое пламя, и отобрал у боцмана-испытателя "ножку".

По нему было видно, что от двух затяжек он уже накурился. Я затянулся в первый раз осторожно, затем сделал ещё три полные затяжки. Вкус был - ого! Рожу пекло - Ого-го!

До этого не курил с прошлого вечера, так что "повело" меня - приход от анаши и рядом не валялся! Затем передал эстафету Хунды. (пояснение: погоняло "Хунды" он получил по наследству от своего старого, когда тот на ДМБ ушёл) Хунды от нетерпеливости своей тоже сначала слишком резко затянулся, и он последовал печальному боцманскому опыту. Турки, не переставая восхищённо наблюдать за нами, громко хором охнули, и привлекли этим своим звуком внимание нашего кепа. Тот сначала поглядел по сторонам (к нам он сидел спиной), затем через плечо обернулся, и увидел, чем мы занимаемся. Сначало он остолбенело смотрел, как Хунды на прощание делает торопливые, но осторожные затяжки, затем на наш с боцманом довольный, но чуть осоловелый вид. Что было дальше, в двух словах:

1 - нам разрешили стрелять сигареты у турков.

2 - боцману дали 2 наряда на вахты, нам с Хунды - по одному.

3 - те турки потом ночью замучали вахту, расспрашивая, что курят русские матросы, сколько им этого выдают, и оговаривали возможность приобретения чудесной травы.

4 - у Хунды и боцмана через совсем малое время выросли совсем новые брови и ресницы.

5 - у меня отпала обязанность подсушивать табачный НЗ.

золотой медали, армейских льгот и нечеловеческого везения, он поступил, куда мечтал.

После окончания с отличием института военных переводчиков, на Игоря вышли "определенные" люди из "определенных" органов, и конечно же предложили послужить на благо родины. Парень, не задумываясь, согласился. Предложение было более чем заманчивое - служить во внешней военной разведке, и не где-нибудь, а в городе - герое Вашингтоне, под крышей Советского посольства. Поскольку ЦРУ, будет конечно же в курсе, что Игорь работает на разведку, нужно обрубить возможность для американцев получения о нем информации: где жил, где учился, кто родители и т. д. Для этого ему сделали некоторые поправки в анкете: изменили номер школы, убрали армию и институт, добавили отсрочку от армии по здоровью. Оставили только имя и фамилию. Поставили задачу: Ты под видом простого двадцатипятилетнего новобранца - переростка, идешь служить в армию, естественно не лейтенантом, а рядовым. «Отправят тебя на ЗФИ, Землю Франца – Иосифа, там ты спокойно прослужишь месяц, и уже оттуда тебя переправят в Вашингтон. Таким образом - вся информация о тебе, будет обрубаться на ЗФИ, а туда ни один американец и на 1000 километров не подберется».

Игорь сказал: «Есть! » и отправился выполнять поставленную задачу на благодатную Землю Франца - Иосифа, мужественно и стойко перенося все тяготы и лишения воинской службы.

Прошел месяц.

Потом второй...

Наш славный разведчик, заброшенный в полярные снега, как мог выкручивался в месиве диких дедов и затравленных салабонов. Опыт первой срочной службы ему очень пригодился.

А в это время случилось в стране 19-е августа 1991 года... .

И как-то военной разведке, да и всему генштабу, было слегка не до Игоря... Ну так бывает, не обижаться же на Родину.

Через полгода службы, парень решился доложить своему командиру:

- Товарищ старший лейтенант, я вынужден посвятить вас в государственный секрет особой важности: На самом деле я не рядовой вашей части, а сотрудник внешней военной разведки в звании лейтенанта. Мне срочно необходима связь с Москвой.

Старлей прокашлялся и ответил:

- Боец, если бы ты ссался и срался под себя, я бы еще понял - человек солидно косит. Но нести такую хрень, это даже для такого чмошника туповато. Ты прекрасно знаешь, что у нас коси не коси, а самолет за тобой не прилетит. Всем тяжело, все были салабонами. Терпи коряга.

Ладно, я помогу тебе. Вот тебе лом, поработай над замерзшими кучами говна возле сортира, косить может и разонравится... Это все, что я могу для тебя сделать.

…………………………………………

Отбарабанил наш Игорь два года, как один день.

Приехал домой и с тех пор слова: РОДИНА, ОТЕЧЕСТВО, ПАТРИОТИЗМ, стали для него ругательными. Теперь он работает в школе учителем английского, немецкого и французского.

в большом пустом овине для хранения сена. Рядом устроили полевую кухню, где дежурные на костре варганили нехитрые курсантские щи да кашу. После трудового дня и плотной закуси (кое-кто втихаря и под горилку) заваливались на сеновале спать в два ряда. Один ряд вдоль левой стенки, другой – вдоль правой. Майор тоже с нами, в середине левого ряда. Причем рядом с ним спал Тоха (Толик Борисов), а рядом с Тохой – я. По ночам, после обильных чаепитий, курсачи бегали за угол, в темный осенний мрак оросить родные просторы. Бегать, кстати, было довольно жутковато, так как рядом в речке что-то периодически булькало и слышались мощные непонятные всплески, порождая в наших 15-летних головах мистические фантазии о лешаках, водяных и прочей нечисти. Обычно, мы с Тохой для храбрости бегали на пару, будя друг друга за плечо. Но вот однажды Тоха перепутал соседа, и со словами: «Пойдем поссым! », затормошил за плечо майора. Тот встрепенулся, сел, вылупился на обомлевшего Тоху и недовольным тоном вопросил:

- Как нужно обращаться к командиру?! !

Тоха в ужасе:

- Товарищ... майор, разрешите... обратиться!

- Обращайтесь!

- Пойдемте посс... , то есть... пописаем!

Майор окончательно прочухался и изрек:

- А я в качестве почетного караула?!

Тоха:

- Не, за компанию!

Майор ухмыльнулся:

- Если бы ты меня к девкам пригласил, то я бы еще подумал...

разу. И имел каперанг мечту раз: сделать "мертвую

петлю" на подлодке. Два: ухерачить их авианосец "езенхавер" по нулям,

чтобы только пузыри на волнах.

Ну, и раз так довелось каперангу и его подлодной водке пасти тот самый

"езенхавер". Повезло, что называется, по самые гланды. Тот, "хавуер",

значит на север ползет - Пименов за ним. Там, значить, самолетики

летають, а Пименов на их в перископ злобным глазом отщелкивает.

А мериканьцы тоже не пальцем деланы, гидроакустики Пименова пасут -

мол, так и так, промеж нас затесался волчара, мы бдим!

Наши бдят, ихние бдят, все навроде так спокойно идет.

Вздохнул Пименов, оглядев широкую жопу "езенхавера", и говорит - э!

военные! А это! Торпедная атака, мол. Вооот туды.

- Боевыми? - перебздели военные.

- Не. - Подумал Пименов.- Тупо продуйте аппараты торпедные* на холостую.

Ну, наши и продули.

Пименов довольный такой, как хомяк, благополучно родивший ежика,

подгребает к себе перископ, глядит - чотамкаконоваще.

А тамоноващепи[c]ец.

"езенхавер" пылает, дым идет вертикально, народ суетится, - мама не

горюй.

- Э! - кричит Пименов. - Военные! Вы там чо, боевые зарядили?! Этож

третья мировая нах!

- Дык йоп, товарищ командор! Ни разу никуда не боевыми, тупо воздухом

делали!

А было оно как?

Их акустики ведут нашу подлодку.

Эти "крейзи рашн" - хрен знает, што от их ждать. Всего можно ждать.

Напряжены акустики.

И тут.

Характерный такой звук торпедного пуска доносится.

Слышат - опа, торпедные аппараты делают "фхршшш". А вышли там торпеды с

воздухом - или не вышли, хер его знает, это так просто не определить.

Это можно определить через некоторое время - глядя на тот борт своего

корабля, который к торпедам ближе. [бах]нет - ну, ага, вышли торпеды.

Угадали, значить, акустики, ура-ура, то есть буль-буль...

Ну, и бодро рапортуют по инстанциям наверх акустики: мол, гражданин сэр

командир, тут нам щас п%%%%ц будет, рад был служить вместе с вами,

русские сделали "бздыщ!" и непонятно - то ли оно просто "бздыщ!", то ли

рад был служить вместе с вами, ну вы там внимательнее на левый борт

глядите, если секунд через... э-э-э.. несколько будет бадабум, то я рад

был служить вместе с вами, а если не будет, то и х[рен] с ним,

ассеннизаторов сюда в любом случае присылайте, а то оно уже пахнет.

Ну, рулевой от таких переговоров на мостике и вильнул штурвалом на пару

румбов.

"езенхавер" попку чуток повернул.

А шуршунчик крылатый тут как раз на посадку шел.

Не приш0л.

Промазал мимо тормоза тросового, ага, нечего было попой корабельной

вилять, не зачипился, а зачипился прям под тот самый мостик

Ну, и там оноващепи[c]ец - "езенхавер" пылает, дым идет вертикально,

народ суетится, - мама не горюй.

Пилотом того "незачипившегося", говорят, как раз и был МакКейн, ага,

Жонни.

Вооот.

А Пименова, говорят, завернули куда-то на берег, чтобы, не-дай-божЕ, не

[бах]нул натурально уже боевой торпедой. Не сотворить, походу, каперангу

мертвую петлю. Ну, хоть так...

--

* - я ж не моряк, терминологию передаю по дурной памяти, равно как и все

названия-фамилии...