В воскресенье вечером ( если точно то в 19-03 ) я обнаружил, что у меня кончился кофе. Кофе я люблю. Опять же — на работу завтра, а начальство почему-то не любит, когда я поздно прихожу. Как тут без утреннего кофе? И решил я сходить в магазин за кофе. Прям вот в универмаг на соседней улице. Оделся, поскрёб репу, подумал — брать барсетку или не брать? Решил не брать — на соседнюю улицу же иду. Положил в карман 80 рублей, опять поскрёб репу, положил ещё 300. Мало ли... Пошёл.
Снежок такой, падает, приятный вечер, люди такие ходят вокруг... опаньки... а универмаг-то и закрыт. он оказывается только в будни до девяти а в воскресенье вовсе и до семи. И настроение так сразу портится, и ругаться хочется, и сделать ничего нельзя. Купил с горя бутылочку пивка, потопал домой. Иду, пью пивко, никого не трогаю.
Вдруг навстречу девушка. Маленькая точёная фигурка, роскошные длинные волосы, очень приятная и очень заплаканая мордашка. Тушь расползлась по лицу, реснички смёрзлись от слёз ( не май месяц на дворе )- идёт — дороги не видит.
А у меня есть такое поганое свойство — когда у меня плохое настроение, у меня просыпается благородство. Хочется совершенно безвозмездно ( то есть даром ) помогать людям, в этой помощи нуждающимся. Ненуждающимся тоже. А настроение как раз плохое — кофе-то не купил. И вот я возьми, да и скажи этой девушке — что, мол, случилось, солнышко? А она тыкается личиком мне в плечо — и в слёзы. Мало чего я понял из её обьяснений. ( А и понял бы — всё равно бы вам не сказал — не моя это тайна, не моё право. Горе у человека, вот и весь сказ.) Понял только, что заблудилась она, не знает где находится, и как тут пройти к ближайшему метро? Я её спрашиваю в том смысле, что где ж ты живёшь, горе ты луковое?... Вот клянусь — скажи она любое другое место — скорее всего ограничился бы доведением её до метро... но в Зеленограде я родился... ну что... время полвосьмого, делать решительно нечего, опять же — приступ благородства ( а гусаров попрошу! я сказал "благородства" а не "спермотоксикоза" ), да и в городе моего детства не был уже лет пять, хотя и ехать то — тьфу — всего 40 минут на электричке. Ну — говорю — фиг с тобой, отвезу я тебя домой, лягушка-путешественница. Поехали.
Доехали, надо сказать, без приключений. Довёз её до дому, сдал на руки чудесной дочурке, шепнул девочке на ухо, чтобы маму никуда не отпускала — ни дай бог глупостей понаделает, от телефона отказался, свой не дал, как меня зовут не сказал. Сделал ручкой и не торопясь пошёл домой. Иду — снежинками любуюсь. Тащусь от собственной крутости... и дурости... Аж распирает, какой я весь из себя кретин-лыцарь... с большой дороги...
Вобщем подхожу к платформе, гляжу — моя электричка подходит как раз. Ну я шустренько сигаю в переход, вылетаю на платформу и врываюсь в двери. У-ф-ф... успел. Это я потом сообразил, в чём была хитрость с электричкой. Много позже.
Вобщем еду. Хорошо еду. В электричке топят ( что странно ), дублёнка тёплая, через полчаса в Москве буду, с воспоминаниями о приключении... кайф! Даже задремал немного.
Минут через сорок слышу что-то вроде "следщщщща платфрма яува-а-а"
Ну — думаю — совсем классно. Вот и Яуза уже, скоро вылезать.
Ещё минут через сорок думаю — что-то не то. Что-то мы всё едем.
Уснул что ли — назад поехал? Нет — гляжу лица в вагоне все те же, все сидят, спокойные... Ну — думаю — наверно на семафоре постояли. Бывает.
Сплю дальше.
Ещё минут через сорок, думаю — что-то уже совсем не то. Что-то мы как-то всё едем. И быстро, надо сказать, едем. А за окном прям по Задорнову — ночь, луна и запасной путь. И люди все куда-то подевались, как назло.
Минут тридцать бегаю по вагону и пытаюсь понять, что собственно происходит, когда за этим занятием меня и застают вошедшие менты. К ним то я и кинулся с вопросом "Граждане начальники, а когда Москва?"
Сначала у меня потребовали документы, потом заставили закатать рукава и внимательно изучили вены. Глядя на их неподдельный инетрес, я было хотел сказать, что колюсь не в руки а в ноги, но меня опередили.
— Какая Москва, мужик? — вопросил Самый Главный Гражданин Начальник -
— Тверь через полчаса.
Я присел на лавочку и стал кушать перчатку. Цепляясь за последнюю надежду, что надо мной шутят, я спросил — а как же? Ведь я же сам слышал "следующая платформа яуза" какая ж Яуза у Твери?
— Какая такая Яуза? — поинтересовался Друг Всех Потерпевших и осторожно вынул остатки перчатки у меня изо рта — Ямуда! Вот что ты мог слышать.
— Ага модумал я. Ямуда... А я — [ч]удак. На станции Крюково четыре железнодорожных пути. И видел я действительно свою электричку. Но пролетев через подземный переход выскочил не на ту платформу.
... Надо сказать, это были хорошие менты. Спасибо вам, ребята, если вы это читаете. Они не только не ссадили меня за безбилетный проезд, больше того. Когда я ринулся на выход, меня поймали за шиворот и сказали в том смысле, что "куда это вы, неумный молодой человек собрались? на платформу Завидово? В двенадцать ночи? В минус двадцать по цельсию на улице? Нам будет очень некомфортно завтра утром выкапывать ваш застывший труп из сугроба. Вы уж, молодой человек, езжайте до Твери, там посидите на вокзале, а в пять утра будет электричка на Москву."
Электрички я ждать не стал. Я впрыгнул в последнюю открытую дверь отправляющегося поезда Мурманск-Москва. Потом я много раз себя поблагодарил, что взял с собой ещё 300 рублей, когда выходил за кофе.
И много раз обругал, что не взял барсетку — мимолётный насморк стремительно забивал нос, а галазолин остался дома в барсетке. Но это всё мелочи. по сравнению с тем, что я наконец-то ехал домой, веселя по дороге радушных муромчан. Последний удар судьба нанесла мне полпятого утра, когда я был уже на ленинградском вокзале и махал руками, отлавливая такси. За рулём остановившихся новеньких жигулей восседала
девяностолетняя бабулька в шерстяных варежках.
Всю дорогу до дома, я уже просто тихо ржал. Говорить не было сил.
P.S. Я больше не люблю кофе.
