Свежие истории от 18 ноября 2015
Диалог в интернете.
— К жене подруга щас пришла зарёванная.
— А чё случилось?
— Она соцопросами подрабатывает. Подошла к молодой паре, ответьте, говорит, на пару вопросов, те такие: "давай". Она: "ваша профессия? "Они: "щипачи". Она: "а что это такое? "Они: "потом узнаешь" (смеются).
— Вот дура, и чё?
— Кошелёк вытащили, чё...
— О майн гот!
* * *
Ездил в глухомань, классическая деревня хоть и на шоссе. Проехал туда-обратно 500 км по российским дорогам: по шикарной трассе, по хорошему асфальту, по асфальту не очень хорошему, по грунтовой дороге, по песчаной дорожке, по траве. Нигде машинка не видела грязи, только запылилась слегка. Вернулся в культурную столицу, мать вашу, и единственное место, где смог запарковаться — глубокая развязная грязная лужа во дворе.
bougakov: у меня противоположная история. Недавно понял, что 10-летнее чадо что-то затихло в комнате. Захожу, спрашиваю, чем занимается.
А он, оказывается, на свежеустановленной 10-ке столкнулся с багом установки Minecraft из Store и обратился в support. В общем, они там с каким-то перцем из ирландского, кажись, офиса MSFT что-то там совместными силами порешали и оно-таки установилось.
Я даже не знаю, чему поражаться больше — тому, что ребёнок обучился английскому в достаточном объёме, чтобы в чате объясниться с инженером, или тому, что этот инженер час терпеливо по удалёнке копался в системе в далёкой России, чтобы пофиксить игрушку (и таки пофиксил же!)
* * *
4.
Рассказал(а) Zverushka
* * *
Был в нашей роте старшина, сказать про него г@ндон — это ничего не сказать. И вот перед дембелем, в качестве аккорда он сделал нам предложение, от которого мы, по понятным причинам, не могли отказаться (поехать домой последними).
Предложение сводилось к тому, чтобы вскопать его огород (он жил в частном доме) и посадить картошку. Был среди нас один украинец, сам из деревни. Он-то нам, городским, и подсказал, что нужно сделать.
Короче, два дня мы коллекционировали пустые консервные банки. После чего, вскопали его огород, и картошку посадили в этих банках.
Уже дома переписывались с сослуживцами помоложе, они писали, что картофельная ботва перла на удивление очень высоко, старшина потирал руки в предчувствии небывалого урожая. А когда он выкопал вместо картошки консервные банки, в его речи приличными были только предлоги. Сослуживцы писали, что офицеры части дали ему кликуху "старшина картофель".
* * *
6.
Рассказал(а) Александр
* * *
Дело было в середине 90х. Знакомые попросили передачку в пионерлагерь их сыну передать. Пока муж передавал фрукты и конфеты мальчишке, наблюдала следующую картину.
Маленькая, худенькая девочка, канючила плаксиво: Забери меня отсюда-а-а, я-я домой хочу-у-у". Папаша — типичный "браток" огромных размеров утешал ее громко и непреклонно: "Доча, лагерь есть лагерь, И СРОК НУЖНО ОТБЫТЬ!!!
* * *
* * *
К слову говоря, за проституцию меня однажды всё же замели. Ну, на деле не совсем так чтобы замели, а на самом деле даже не совсем за проституцию, но получилось весело. Времена тогда вообще такие были. Развеселые. Начало девяностых, кто-то еще помнит, может быть. История сама себе банальная. Была в те времена у меня приятельница, у приятельницы
дочка в подростковом возрасте. Соответственно, у дочки приключились боли в животе. А семья вся из себя насквозь интеллигентная была, пробу ставить некуда. А интеллигентному же человеку "неотложку" сразу беспокоить как-то не с руки, меня, понятно, проще на ночь глядя вызвонить. Мне-то что, я человек отзывчивый, приехала. Диагностировала я аппендицит, дальше как положено: "неотложка" — и в стационар. Стационар, естественно, дежурный, не по выбору. Приятельница с дочкой поехала и меня с собой уговорила — для моральной поддержки. И не зря, поскольку маме дурно стало, как только она больничку эту издалека узрела. Дело-то, напомню, в девяностые происходило, реформаторы тогда как раз во вкус вошли и вовсю разруху учиняли. Так что изнутри больницу лучше было вообще не рассматривать, а то еще увидишь чего. Вот дочка и увидела. Увидела она, правда, всего-навсего таракана, но изумилась так, словно ей утконоса какого показали. — Ой, — говорит, — а кто это? Дежурный хирург, который только собрался ей живот помять, тоже удивился. От такого удивления. — Девочка, — отвечает, — ты что, тараканов никогда не видела? — Нет, — чадо говорит, — ни разу, никогда! Н-да, тяжелое у человека детство, что уж тут поделаешь. Папа — профессор литературоведения, мама — кандидат филологических наук. Там если где и были тараканы в доме, только в головах. Где ж ребенку к жизни приобщиться! Ничего, хирурги чаду быстро объяснили, что тараканы — это пустяки, а вот если она будет себя хорошо вести, ей даже крысу живую покажут. Приятельница вся аж побелела, но смолчала. И правильно сделала, потому как тараканы тараканами, а хирурги там отличные были. Быстренько болящую в операционную утащили, а уже через полчаса сообщили, что шоу благополучно закончилось и можно нам по домам отправляться. По домам — это, конечно, хорошо. Вот только времени два часа ночи, метро закрыто, а пешком по криминальной столице топать неохота. Да и далековато, честно говоря. Так что выгребли мы из карманов всю наличность, вызвали такси и пошли под единственный фонарь на всей улице машину дожидаться. А места вокруг дикие. Больничный садик весь такими кустами зарос, что и под фонарем не слишком-то светло. За углом бензоколонка, а напротив больницы — общежитие неизвестной принадлежности. А на бензоколонке периодически постреливают — раздел госсобственности бодро происходит, криминальная же революция в стране. Из общежития усатые люди рыночной национальности как те тараканы вылезают. И ментовская машина раз примерно в пять минут по улице зачем-то проезжает. Только она появится — стрельба на бензоколонке стихает, южные люди в тень прячутся, а мы с моей приятельницей в ожидании такси, наоборот, на шум мотора из кустов вылезаем. Только она проедет, бензозаправщики опять собственность делить начинают, южные люди к нам приставать пытаются, а мы от них в кусты поглубже лезем. Когда эта машина в третий раз проехала, менты на нас нехорошо поглядывать стали. Меня сомнения начали терзать… — Похоже, нас сейчас арестовывать будут, — я своей знакомой говорю. — За что? — приятельница недоумевает. — За нелицензированную торговлю в ночное время, — говорю. Приятельница всё равно не понимает: — Чем? Объясняю для интеллигенции: — Собой! А менты уже на нас конкретно целятся… Мою приятельницу это страшно оскорбило. Я б за нас глядишь и отбрехалась, а она — в амбицию. Нет, ну вот какого черта надо было объяснять ментам, что никакая она им не [м]лядь, а целый кандидат филологических наук?! Как будто кандидат филологических наук [м]лядью быть не может! На сей оптимистичной ноте нас и загребли. Прямиком в ближайшее отделение. А в итоге получилось всё же весело. Давно известно: мир тесен, Питер — город маленький, а пути врачебны неисповедимы. Старшим в этом отделении оказался мой знакомый мент. Он еще во времена моей скоропомощной юности на станции метро "Василеостровская" тамошним гадючником заведовал, пьяных-битых мне регулярно спихивал. Тогда меня он тоже иногда, бывало, выручал, когда я в пьяном безобразии в метро… ладно, дело прошлое. Короче, если бы не он, нам с приятельницей в этом околотке до утра пришлось бы куковать. А так — нас коньяком сначала напоили, а потом со всем почтением развезли нас по домам с сиреной и мигалкой на милицейском транспорте. Так что в конечном счете мы еще и на такси изрядно сэкономили. А пути врачебны впрямь ведь неисповедимы. Дочку той моей знакомой так это знакомство с медициной впечатлило, что она сама в медянки подалась. Поступила в медицинский институт, закончила и работает теперь врачом чуть ли не в той самой больничке. Кстати, тараканы, говорят, там так и не перевелись. А вот ее мама после этого со мной поспешно раздружилась. То ли так она за дочкину карьеру оскорбилась, то ли всё-таки за то, что в грешном моем обществе ее за проститутку приняли… Хотя казалось бы — а я-то здесь при чем?
Диана Вежина
* * *