Свежие истории от 1 декабря 2022

обычно переносятся легко". И все в таком роде. Авторами значились некие Архангельский и Сперанский -оба, заметьте, мужики.
В роддом я шла, как на праздник, гордо выпятив дирижабль своего пуза и пританцовывая от нетерпения. Лежа в родильном блоке я очень жалела, что рядом со мной нет Сперанского, равно как и Архангельского. Они немало огребли бы от меня тяжеленным судном и стойкой от капельницы. Это хоть как-то компенсировало мне моральный ущерб и обогатило бы их знания о родах.
В перерывах между схватками я ненавидела Сперанского, Архангельского и весь род мужской заодно и думала, что больше ни за что!!! Никогда!!! Одного ребенка хватит, а если муж захочет второго, пусть сам и рожает. ДААА!!! Акушер-гинеколог был молодым и приятным мужчиной. Время от времени он приходил на меня посмотреть и говорил ласковым голосом: "Ну… разве это схватки? Нет, это еще не схватки!" Однако держался от меня на безопасном расстоянии. Очевидно, глаза у меня были недобрые.
В родильном зале кто-то очень громко кричал нецензурными словами. Было страшно. Наконец мои схватки показались доктору подходящими, две акушерки взяли меня под белы руки и повлекли навстречу новой жизни. На родильный стол.
"Какой красивый мальчик!" — закричали акушерки. Я смотрела на него и испытывала целый спектр чувств, среди которых были волнение, радость, удивление и, конечно же, огромное облегчение.
Первое Кормление было торжественным, как парад на Красной Площади. Нужно было выполнить ритуал омовения, повязать косынку, поставить ногу на скамеечку и благоговейно ждать Дитя. И вот так мы все вдевятером сидели и ждали, как вдруг где-то в конце коридора послышался шум. "Это наши лягушонки в коробчонке едут" — пошутил кто-то. Лягушонки были уложены на каталке как бревнышки в поленнице. Восемь из них оглушительно пищали. Один молчал. Это был мой.
Я впервые взяла его на руки, посмотрела на него… и поняла, что мучений своих я не помню. И они — ничто по сравнению с этим маленьким человечком. (Хотя Сперанский с Архангельским все равно мерзавцы). Вид у него был суровый и неприступный. Огромные глазищи смотрели строго, он словно прикидывал, заслужила ли я такое сокровище и стоит ли иметь со мной дело в дальнейшем. Меня переполняли чувства.
— Так вот ты какой, Добрый Жук! — неожиданно сказала я. Так мой ребенок получил свое домашнее имя.
Он вздохнул, принял решение о том, что я его достойна и наконец-то приложился к груди.
Так началась наша дружба.
Из пребывания в роддоме я вынесла два вывода:
1. Роды — это кошмар. 2. Обязательно рожу еще как минимум одного ребенка.
За три недели жизни вне мамы Добрый Жук вполне освоился, отрастил себе щеки и пришел к некоторым выводам об окружающем мире:
— Спать в детской кроватке западло. Лучше всего спать на папином пузе (мягко и волосато) или у мамы под боком (тепло и сытно). Лишь бы не кроватка!!!
— Титька — от Бога, соска — от лукавого.
— Чтобы прибежал папа, достаточно всхлипнуть. Чтобы мать-ехидна услышала и пришла, нужна туманная сирена.
— Бабушка хочет тепловой смерти Вселенной и с этой целью вяжет шерстяные носочки.
— Какой смысл в прогулке, если коляску не трясет?
— Если болит живот, пусть это прочувствуют ВСЕ! Тогда полегчает.
Первый месяц материнства развенчал многие мифы, в которых я была уверена. Ребенок занимает очень много времени, но я не думала, что он занимает все время. Сходить в туалет становится проблемой. Но с месяцами легче. Любовь приходит постепенно. Чем больше я с ним знакомлюсь, тем больше я его люблю. До ребенка я была свободна как ветер, могла поехать куда угодно. Ну ее, свободу! Ни за что не поверну время назад. Теперь у меня есть гораздо больше — целый маленький мир. И он мне дорог.

всю зарплату на пюрешечки и каши мне и не ела мясо, потому что не на что было купить. Ела овощи, доедала за мной. Работала с утра до ночи, поэтому меня постоянно отдавали бабушке под присмотр. Каждая мамина командировка была для меня истерикой. Я садилась под дверь и, рыдая, ее не отпускала.
Когда я подросла, умер ее отец — мой дедушка. Начались войны за наследство. Мой дедушка очень любил маму, а бабушка всегда любила дядю, поэтому дяде с его женой и моим двоюродным братом досталась отличная двухкомнатная квартира, а мы с мамой ютились в однокомнатной малюсенькой квартирке, которую мама снимала. Наша прабабушка прикинулась больной, лишь бы бабушка уехала к ней и отдала свою квартиру маме. Когда бабушка выезжала, она вывозила ВСЁ. Она вывезла всю мебель, всё-всё-всё. Стоял только стол. Но мама была рада до слез. Это было наше.
Сейчас мы живем в своем доме, почти что с евроремонтом, всё в доме сделано, как хотела мама. Мы ни в чем не нуждаемся. У нас всё есть: есть вкусная еда, в доме всегда тепло и уютно. Наша одежда и обувь далеко не из секонда. У нас всё хорошо. А недавно мама мне рассказала такое: "Когда я работала, я думала о том, что мы пойдем с тобой в магазин, а ты попросишь у меня что-то, куклу там или мячик, а я не смогу тебе это купить. И меня так это угнетало, что я и работала и работала, и работала... А когда я спросила у тебя, чего ты хочешь в магазине, когда у меня уже были деньги, ты сказала, что тебе ничего не нужно. Это было самым большим удивлением для меня в жизни".
Моя мама почти никогда не плачет и не жалуется. А если и делает это, то только рядом со мной. Мы самые родные друг другу люди. Я очень люблю ее.